Но левые силы Испании стали опасаться СЭДА именно после прихода Гитлера к власти. Нацисты наглядно показали, как легальными демократическими методами можно уничтожить республику. На муниципальных довыборах в апреле 1933 года СЭДА стала сильнейшей партией в деревне. Летом того же года состоялись две тайные встречи Хиль Роблеса с Альфонсом XIII, на которых экс-король одобрил тактику контрреволюционной политики в рамках республики. Хиль Роблес бросил в лицо Асанье во время дебатов в кортесах: «Вы утверждаете, что поступаете сообразно своей революционности, но имейте также в виду, что и мы можем действовать во имя контрреволюционности».
Таким образом, к моменту падения кабинета Асаньи осенью 1933 года СЭДА была основной правой силой страны и целью яростных атак со стороны всех левых партий и профсоюзов, разглядевших волчью шкуру под мягким овечьим обликом профессора Хиль Роблеса.
Теперь настало время рассказать о возникновении испанского фашизма, история которого имеет мало общего с германским и итальянским аналогами.
Прежде всего, по европейским меркам фашизм в Испании возник довольно поздно и не принял массового характера. Идейным основоположником фашистского движения в Испании считается почтовый служащий и студент Рамиро Ледесма Рамос. В 15 лет он сбежал из родного дома в провинции Самора в Мадрид. Отец Ледесмы был бедным сельским учителем. Сначала Ледесма увлекался немецкой философией, потом этого неуживчивого, не от мира сего человека потянуло в активную политику. Он восторгался Гитлером и Муссолини, равно как и анархистами из НКТ за их склонность к «прямому действию». Подражая анархистам, он решил назвать свое движение национал-синдикализмом и принять черно-красный анархистский флаг. Впрочем, для фашизма во всех странах было характерно заимствование лозунгов, символов и организационных форм рабочего движения (вспомним хотя бы, что гитлеровская партия называлась рабочей и национал-социалистской). В испанских левых Ледесму не устраивал только их интернационализм. Лозунги у отца испанского фашизма были следующие: «Да здравствует новый мир двадцатого столетия!», «Да здравствует фашистская Италия!», «Да здравствует Советская Россия!», «Да здравствует гитлеровская Германия!», «Долой буржуазную парламентскую демократию!». С помощью банкиров из Бильбао Ледесме удалось в марте 1931 года выпустить журнал «Завоевание государства», который, правда, дожил только до октября. Основоположнику фашизма удалось объединить вокруг себя лишь 10 человек, таких же молодых (Ледесме было 25 лет) и не нашедших своего места в жизни.
В июне 1931 года в консервативном городе Вальядолид была образована другая группа примерно такого же направления во главе с адвокатом Онесимо Редондо. Родившийся в крестьянской семье Редондо в 1928 году провел год в Германии, где преподавал испанский язык и увлекся национал-социализмом. В 1930–1931 годах Редондо (более активный и не такой замкнутый и нелюдимый, как Ледесма) организовал в Вальядолиде синдикат рабочих, занятых выращиванием сахарной свеклы. В августе 1931 года он образовал свою группу — «Кастильскую хунту испанского действия».
Ледесма и Редондо быстро узнали друг о друге, но первого раздражал во втором религиозный консерватизм, а Редондо был скептически настроен относительно безудержного радикализма Ледесмы. Однако, в октябре 1931 года подачки баскских банкиров прекратились, и Ледесма объединил свою группу со сторонниками Редондо в организацию с грозным названием «Хунта национал-синдикалистского наступления» (испанская аббревиатура ХОНС, членов группы называли хонсистами).
В то время Ледесма придумал лозунги, ставшие потом знаменем франкистских мятежников: «Воспрянь, Испания!» (сравните со слоганом НСДАП «Германия, проснись!») и «Испания единая, великая, свободная!».
В 1932 году ХОНС, насчитывающая несколько сот членов, практически не была заметна на политической арене Испании. Редондо, правда, принял участие в путче Санхурхо и едва сумел сбежать в Португалию. Ледесма презирал путчистов, как и всех офицеров, за их узкий политический кругозор и реакционность.
Нет сомнения, что ХОНС так и осталась бы вместе со своими лидерами на обочине испанской истории. Но тут у фашизма неожиданно появился настоящий, способный притягивать массы вождь.
Им стал сын генерала-диктатора Примо де Риверы Хосе Антонио, родившийся в 1903 году. Он получил хорошее юридическое образование, знал испанскую литературу и английский язык (его любимым произведением было стихотворение Р.Киплинга «Если»). Это был утонченный эстет, плейбой, так же, как его отец, любивший красивых женщин (хотя сам был холост из-за несчастной любви). В годы диктаторства своего отца Хосе Антонио вел себя скромно, слыл либералом и не занимал никаких правительственных постов. В политику он пошел сначала, чтобы защитить отца и его политику от, как ему казалось, несправедливых нападок. В октябре 1931 года молодой Примо де Ривера выдвигает свою кандидатуру на выборах в кортесы в «красном» Мадриде, что было весьма смелым шагом. Он проиграл, но набрал значительное количество голосов. После неудачи Примо де Ривера стал преуспевающим адвокатом, ушел из политики и даже подумывал об эмиграции в Америку.
К началу 1933 года у Хосе Антонио сформировался план по созданию боевой (по настрою) организации избранного меньшинства, которая бы выступала как против старой монархической системы, так и против «индивидуалистического либерализма», за авторитарное сильное государство всех испанцев. Несомненно, что возврат Хосе Антонио в политику был в немалой степени инспирирован успехом Гитлера в Германии в январе 1933 года. Он серьезно заинтересовался фашизмом: «Фашизм, — писал Хосе Антонио, — это не тактика насилия. Это идея единства».
В первой половине 1933 года финансово-промышленный капитал Испании, уже люто ненавидевший реформы Асаньи, вел поиски лидера правых, способного, в случае необходимости, противопоставить решительности левых не менее жесткие методы. Поначалу баскские банкиры присматривались к Прието, который поддерживал тесные контакты с торгово-промышленными кругами. Однако Прието, несмотря на свою известную гибкость, оказался стойким социалистом и не желал торговать своими убеждениями.
К лету 1933 года Хосе Антонио наладил контакт с финансовыми кругами. Свою партию он сначала хотел назвать «Синдикалистское движение Испании». Но вскоре его группа стала публиковать листовки с аббревиатурой «F.E.» (подразумевалось название «Fascismo Espanol», т. е. «Испанский фашизм»). Однако после того, как республиканское правительство запретило в марте 1933 года журнал «Эль Фашио», решили не рисковать, но сохранить полюбившуюся аббревиатуру, назвав партию «Испанской фалангой» («Falange Espanola», т. е. то же самое «F.E.»).
Правительство Асаньи, имея перед глазами печальный опыт Германии, вовсе не намеревалось следить за ростом фашистского движения в стране, сложа руки. 19–22 июля 1933 года были произведены массовые аресты лиц, подозреваемых в принадлежности к фашистским организациям. Хосе Антонио исчез из общественной жизни на несколько дней, а вот Ледесма угодил в тюрьму.
В целом к моменту падения правительства Асаньи осенью 1933 года фашистское движение в Испании находилось в зачаточном состоянии и не имело никакой серьезной поддержки среди населения. Помещики, буржуазия и финансовые воротилы Испании делали главную ставку на традиционные консервативные правые силы.
2 октября 1933 года правительство Лерруса получило вотум недоверия в кортесах. Его преемник на посту премьера, представитель левого крыла радикальной партии Мартинес Баррио стал главой правительства только для того, чтобы назначить на 19 ноября 1933 года парламентские выборы.
12 октября 1933 года был образован единый блок правых сил во главе с СЭДА. Лидером этого блока был Хиль Роблес, только что посетивший Германию, где он участвовал в качестве гостя в съезде НСДАП в Нюрнберге. Основными требованиями правых была ревизия конституции, умеренность в экономических реформах и амнистия всем участникам мятежа Санхурхо.