К 22 июля о верности республике заявили экипажи всех подводных лодок, хотя на некоторых из них пришлось арестовать офицеров. Важнейшую роль в подавлении мятежа на флоте сыграли радисты. Именно от того, на чьей стороне они находились, зависело, какие приказы будут получать корабли. Благодаря бдительности рядового радиста командования ВМС в Мадриде Бенхамина Бальбоа был арестован начальник службы связи флота, замешанный в путче. Всем кораблям было предписано каждые два часа сообщать о своем местонахождении. Так как шифры стали известны заговорщикам, все телеграммы стали передаваться открытым текстом.

На практике это происходило так. Крейсер «Либертад» получил приказ обстрелять захваченный мятежниками Кадис. Но командир корабля под всяческими предлогами отказывался выполнять задание. В это время радист крейсера принял телеграмму из Мадрида: «Они предают вас и республику. Беритесь за оружие». Команда взломала оружейные комнаты, захватила 200 винтовок и арестовала офицеров. Капитан крейсера «Сервантес» пытался оказать вооруженное сопротивление, и капитанский мостик был обстрелян командой из 100 винтовок.

Линкор «Хайме I» по приказу правительства вышел из испанского порта Виго в Кадис. За время перехода на корабле три раза сменилось командование, и только в результате ожесточенной и кровопролитной схватки линкор остался за республикой.

К 21 июля корабли флота находились в Танжере (тогда этот город и прилегающая территория Марокко были особой международной зоной). Франко, правда, удалось добиться от английских властей отказа обслуживать республиканские корабли в Гибралтаре, но путь для переброски морем в Испанию его африканской армии был перерезан.

В результате подавления мятежа на флоте, на стороне законного правительства остались линкор «Хайме I», крейсеры «Либертад» и «Сервантес», старый легкий крейсер «Мендес Нуньес», 16 эсминцев и все подводные лодки.

В руках мятежников оказались линкор «Эспанья» (мы уже рассказывали о нем, когда описывали мятеж в Галисии), строящиеся в доках Эль-Ферроля крейсеры «Канариас» и «Балеарес», два легких крейсера, эсминец и 4 канонерки.

Таким образом, флот в своем подавляющем большинстве сохранил верность республике. В ходе мятежа было убито 253 из 650 адмиралов, командиров кораблей и высших офицеров флота. Всего из 19 адмиралов правительство сместило 17, из 31 капитана первого ранга — 29, из 65 капитанов второго ранга — 58, из 128 капитанов третьего ранга — 115, из 258 капитан-лейтенантов — 246 и из 172 старших лейтенантов — 171.

Франкисты много писали потом о зверствах матросов на флоте. На практике же убивали, в основном, тех офицеров, кто оказывал вооруженное сопротивление. Спустя несколько месяцев после мятежа, матросы одного из кораблей показывали журналистам нетронутые каюты офицеров, которые запирались на ключ во избежании мародерства.

Да, флот остался верен республике. Но, одновременно, он остался без командиров. Власть на кораблях взяли в свои руки выборные комитеты, состоявшие в основном из социалистов и анархистов с преобладанием первых. Начались межпартийные склоки. Единоначалие было фактически ликвидировано, а боевая учеба прекращена. Отсутствием четкого командования и неразберихой на многих кораблях и объясняется во многом пассивность республиканского флота в годы гражданской войны.

К 22 июля обе воющие стороны подводили первые итоги. Мятеж победил на трети территории страны (175 тысяч кв. километров), в основном, в центре и на севере, где войска Молы находились в 60 километрах от Мадрида. На юге в Андалусии территория мятежников была еще фрагментарной. С другой стороны, если Мола задействовал в боях все находившиеся в его распоряжении войска, то на юге ударные силы мятежников — африканская армия — еще не вступили в бой. Под контролем путчистов оказались почти все сельскохозяйственные районы страны (особенно зерновые хозяйства), что позволяло рассчитывать на устойчивое и бесперебойное снабжение продовольствием. У республики (ее власть удержалась на 350 тысячах кв. километрах) остались главные промышленные районы (Каталония, Баскония и Астурия, хотя два последних были отрезаны от основной территории республики). Население республиканской зоны в три раза превышало население районов, контролируемых мятежниками.

Мола легко захватил консервативные регионы Кастилии и Наварры, но, в целом, подавляющая часть жителей мятежной зоны была настроена против путчистов.

Мятеж выявил следующие основные черты. Путчисты не смогли победить нигде, где им было противопоставлено вооруженное сопротивление. Но даже там, где оружия было мало, успех Народного фронта был практически обеспечен, если республиканцы упреждали мятежников в инициативе. Большую роль играл личный фактор (Кейпо де Льяно в Севилье и Аранда в Астурии), однако он работал в пользу мятежников только при условии намеренного введения в заблуждение своих противников республиканскими лозунгами. С первых дней путча восставшая армия обрушила на население террор невиданных ранее в истории Испании масштабов. Только так могли быть сохранены позиции восставших в большинстве районов страны.

Подытоживая, можно констатировать, что мятеж 17 июля 1936 года частично удался только потому, что правительство в Мадриде 40 часов медлило с вооружением народа. Если бы Кирога пошел на этот шаг немедленно, то Испании не пришлось бы пережить в течение трех последующих лет самую кровопролитную войну в своей истории.

Каким же было соотношение сил к началу этой войны?

К моменту мятежа в наземных войсках (помимо африканской армии) было 135888 человек, в т. ч. 84 генерала, 11084 офицера и 124715 рядовых и унтер-офицеров. Из 99 батальонов пехоты, из которых состоял этот самый многочисленный род войск вооруженных сил, верность республике сохранило 45, из 10 кавалерийских полков — 3. То есть присягу не нарушило 40 % пехоты. По артиллерии эта цифра составляет 44 %, интендантской службе — 43,1 %, медицинской — 46,5 %. Инженерные части (самый «технический» род войск) полностью пошли за республикой, что явилось несомненным результатом реформ Асаньи и более демократичного социального состава офицерского корпуса.

Таким образом, если отбросить Марокко, Канарские и Балеарские острова, то в собственно Испании 50 % наземных частей не пошло за путчистами.

Личный состав авиации (355 офицеров, 4423 рядовых и унтер-офицеров) остался с республикой на 60 %, личный состав флота — на 65 %. 54 % численного состава гражданской (29187 человек, в т. ч. 6033 офицера) и 70 % штурмовой (6500 человек) гвардии, а также 65 % корпуса карабинеров также сохранили верность правительству. Это весьма высокий процент для сил безопасности, не питавших (за исключением, недавно созданной штурмовой гвардии) особых симпатий к левым силам.

Итак, когда к 22 июля окончательно сформировались оба военных лагеря, у мятежников было 62 275 военнослужащих сухопутных сил (у республики — 55225), 2200 военнослужащих ВВС (3300 — у законного правительства), 7000 матросов и офицеров флота (13000 — у республики) и 27 тысяч бойцов сил общественного порядка (40500 — у республики). Внешне это соотношение сил выглядит более чем благоприятно для республиканцев. Но, к сожалению, совершив огромную глупость, Кирога распустил на территории республики все воинские части, офицеры которых были замешаны в мятеже. Солдаты этих частей, как правило, не играли в заговоре активной роли и разошлись по домам именно тогда, когда их профессиональные качества были на вес золота.

Из 15 343 генералов и офицеров всех родов войск на республиканской территории осталось почти половина — 7600, 3 тысячи из которых были уволены, арестованы или казнены. Около 3500 офицеров осталось на службе, сталкиваясь с недоверием и неразберихой, сопровождавшими процесс становления народной милиции. Правда, около 2000 офицеров, ушедших в отставку в ходе военной реформы Асаньи, вернулись на службу. Но еще долгое время им практически некем было командовать.

Из 17 генералов генштаба, штабов родов войск и военных округов только четверо (Франко, Кейпо де Льяно, Фанхуль и Кабанельяс) приняли участие в мятеже, а шестеро были казнены путчистами за отказ к ним присоединиться. В республиканской зоне осталось 7 штабных генералов, 2 из которых были отправлены в отставку. Из 82 «боевых» генералов (т. е. занимавших командные должности в провинциях) на территории мятежников осталось 35, из них только 17 получили должности в новой «национальной» армии. В республиканской зоне после путча оказалось 47 генералов, из которых 22 осталось на службе. Мы уже описывали выше примеры героического сопротивления многих честных людей с генеральскими погонами их вероломным коллегам. Конечно, большинство из тех, кто сохранил верность присяге, не были людьми левых убеждений. Они были просто порядочными офицерами, не желавшими пачкать свое имя клятвопреступлением.