— Дичает люд, эраты. Да неужто прежде такое было?

Они поднялись на второй этаж.

— Вот ваша комната, эраты. — Трактирщик толкнул дверь. — По правую руку проживает одинокая эрина, по левую никого нет.

Он пошумел в углу осколками красного камня, бросил один из них в металлический сосуд и подождал, пока на темной глади жидкости забегает огненный шарик, потом шагнул к канделябру и зажег фитили. Хотел зажечь еще, но Лоэр сказал, что света достаточно.

Трактирщик удовлетворенно крякнул и пообещал вскоре принести ужин.

Когда он скрылся за дверью, Лоэр распахнул настежь рамы неширокого окна и выглянул наружу. Там был сад. Густые кроны олив и миртов, осыпанных белыми цветами, шелестели совсем рядом. Стволы их живописно обвивались плющом и дикой виноградной лозой, поднимавшихся из краснеющих олеандров. Сад был слабо освещен в глубине, и лишь возле стен дома, потрескивая и шипя, горели два или три факела.

— Так! — Лоэр вернулся к столу, за которым уже сидел Никор, обнял его сзади и на мгновение прижался лицом к его щеке. — Здесь хорошо, не правда ли, Гел?

— Хорошо, — согласился Никор. — Только меня все время что-то тревожит.

— Э, бросьте! Отличный ужин — лучший лекарь от грустных мыслей! — Он положил на край стола шляпу, отстегнул плащ и кинул его на высокую спинку стула. Меч в простых ножнах прислонил к стене. — Советую сделать то же, друг мой!

Никор стал нехотя снимать свой шелковый плащ с двойными зашнурованными рукавами, перевязь с богато разукрашенным мечом, сверкавшую драгоценными камнями. Снял даже золотое ожерелье и браслеты. Лоэр удобно развалился на стуле.

— А теперь, мой славный Гел, я слушаю вас.

— Знаете, Рит, я думаю, будет лучше, если первым о своих приключениях расскажете вы. — Никор зябко поежился. — Тем более, что мне сообщить почти нечего. Собственно, я уже настроился слушать.

Лоэр внимательно посмотрел на друга и, помня обычную его неразговорчивость без доброго бокала вина, решил, что, пожалуй, и в самом деле лучше, если первым будет рассказывать сам.

Злоключения Лоэра начались сразу после того, как новый примэрат Мас Хурт отослал его на эрустском паруснике в Вет-Чес, в распоряжение тамошнего пронома. В пути нападение церотов, плен, потом побег, потом казнь предателя Кло Зура, тяжелая болезнь от зловонной колодезной воды и отплытие с маленьким другом из Мурса на Гарману.

Квин быстро вылечил его. Хотя лучше бы не торопился с этим: тогда Лоэр не познакомился бы с эриной Чарой. А ведь три дня и три ночи он считал себя счастливым, утром же четвертого неожиданно узнал, что настоящее имя эрины Виния — да, да, та самая Виния, которая так крепко жила в сердце юного Жефарта… Но неприятнее всего было известие о том, что она являлась женой заслуженного сотника Эроба! Лоэр словно выдавил из себя это признание. Ходьба от окна к двери заметно успокоила его и только тогда он смог продолжать:

— Нас нагнал корабль амазонок — Беф Орант, видно, спохватился и послал за мной в погоню четырех мерзавцев. Им как-то удалось провести храбрых воительниц. Те и не подозревали, что вместо вымышленного церотского должника люди суперата схватят меня. Так я оказался у амазонок. Не знаю, как бы удалось мне избежать новой встречи с суператом, если бы не случайное внимание ко мне командира судна. Ее зовут Аорой… О, Гел, над этим маленьким существом природа потрудилась на славу! В общем, я рассказал ей все. Раскрыв обман, она приказала своим извирам сбросить негодяев за борт. Корабль тут же взял курс на южную оконечность Гарманы… Да, Гел! Мне еще раз довелось повидать Жефарта: к нам подошел корабль правительницы Нераса, и я был удивлен, увидев этого милого юношу рядом с примэроной Нагрис. Поговорить, правда, не удалось: корабли недолго шли рядом — ровно столько, сколько нужно для обмена новостями и выслушивания упреков за оплошность с пленением гармана. Но я рад, что Жефарт оказался у амазонок и даже стал любимцем Нагрис!..

Путь к Гармане был долгим. Лоэр часами томился на палубе, много размышлял, а когда к нему приближалась Аора, на какое-то время забывал о своих заботах… В Квине они простились. Лоэр с грустью унес на своих щеках ее слезы. Но о ней старался не думать: в нем не пробудилось ответное чувство, а кроме того, он должен был разыскать своего молодого друга, который ни за что не уйдет без него из гавани, выведать пути к Синему Пустыннику и наладить связи с нужными горожанами. Однако проходил день за днем, а ни Квина, ни Синего Пустынника найти не удавалось…

— Вот, кажется, и все, — закончил свой рассказ Лоэр. — Но мы забыли про вино и закуску, Гел. А ну-ка, давайте выпьем за ваши успехи!

Никор придвинул бокал, но не поднял его.

— Догадываюсь, почему так торопилась примэрона Нагрис со своими извирами в заквинскую бухту, — сказал он. — Чтобы помочь Синему Пустыннику!

Лоэр перестал жевать.

— Да, да, — продолжал Никор. — Я видел его. Видел только сегодня.

— Где он?

— Вот этого я не знаю. Был под Квином, а теперь где-то в пути.

— Досадно!.. Впрочем, у меня есть надежда — амазонки… Ну, зачем вы все время смотрите в окно, Гел? Что там интересного?

— Оно тревожит меня, Рит, я все жду чего-то…

— Глупости, друг мой. Давайте закроем ставни!

— Не надо: будет душно.

— Вы плохо ели, Гел, вот что. Однако мне не терпится перейти к вашим приключениям, я жажду их слышать!

— Подождите, Рит. Вы говорили о письме прономов. Где оно?

— Дело в том, друг мой… Его у меня похитили, а кто — не могу представить. Вместо них — шесть чистых листов луба фикуса!

— Вот неприятность… И когда же вы обнаружили пропажу?

— На корабле амазонок.

Некоторое время стояла полная тишина, слышны были даже приглушенные расстоянием звуки ночного города.

— На гарманском корабле этого не могли сделать, — прервал молчание Никор, — поскольку Квин не покидал вас до самого нападения амазонок… Хотя… Подождите, а эрина Виния?

— Исключено, друг мой. Виния просто… Нет-нет, такого не могло быть!

— Допустим. Остается…

— Остаются мои похитители: ведь мог же суперат догадаться, что донос у меня! А если так, то никто кроме рыб письма не увидит… Да вы не расстраивайтесь, Гел, мне все равно есть с чем придти в Народное Собрание — я помню письмо слово в слово.

— Слава богам. А о мальчике так ничего и не слышали?

— Пока ничего. Но, любезный Гел, мне не терпится выслушать вас!

— Боюсь разочаровать. — Никор налил полный бокал и поднял его. — За эти пять лет, кажется, не случилось ничего такого, что могло бы быть интересным. С Масом Хуртом у нас с первого дня взаимная неприязнь, и до сих пор не понимаю, что спасло меня от печальной участи многих. — Он опять посмотрел на окно. — Последний раз приказал отвезти квинскому регионому Аруту — через всю Страну! — какую-то депешу… на летающей лодке…

— Содержание вам не известно?

— Нет, Рит.

— Послушайте, друг мой, почему мне приходится тянуть из вас каждое слово? Неужели совсем ничего интересного не случилось за пять лет?.. Да перестаньте же смотреть на окно, иначе я закрою его!

Никор с усилием отвел взгляд от темного проема, еще раз мельком взглянул туда и вдруг еле слышно попросил:

— Прошу вас, Лоэр, посмотрите… нет ли там кого?

— Рыба в небе!

Скрывая за беспечной улыбкой тревогу, Лоэр подошел к окну. Его давно беспокоило поведение друга, и он находил причину только в боязни перед неизвестным противником, который, видимо, уже давно преследует Никора. Но кто он? И почему Гел так упорно не хочет называть его имени? Лоэр заставил себя с наибольшим вниманием оглядеть сад, и, не увидев ничего подозрительного, вернулся обратно.

— Там… никого нет? — выдавил из себя Никор.

— Да что вы в самом деле! Кто там может быть, кроме ночных птиц! Перестаньте же, выпейте еще!

— Не хочу, Рит.

— Но вы мне так ничего и не рассказали о своем противнике, Гел!