— Пусть возвращается назад. — отрезал американец.

— Но это невозможно! — осмелилась возразить Аня. — Он же погибнет!

— Нужно было быть осмотрительнее, — пожал плечами Грин и отвернулся, давая понять, что менять свое решение не собирается.

Анна растерянно огляделась, пытаясь найти поддержку у остальных, но они не желали связываться с Джошем и просто отводили глаза.

Вскочив на ноги, Аня бросилась следом за Грином. Догнав его, она, запыхавшись, ухватила его за рукав и завила:

— То, что вы делаете — бесчеловечно. Нельзя перешагивать через живых людей!

Минни, стоявшая рядом, возмущенно вскинула брови, рассерженная подобной бесцеремонностью, остальные застыли, ожидая что на ее голову обрушится гневная отповедь, а то и еще что-нибудь похуже, но Грин ответил неожиданно мягко:

— Деточка, я понимаю ваше огорчение, но и вы должны понять меня. Наши жизни сейчас — всех, без исключения, — всего лишь ставка в опасной игре. И, может быть, завтра вам придется перешагнуть через меня, чтобы идти дальше. Вы понимаете?

Анна кивнула.

— Дайте мне полчаса времени.

— Для чего? — спросил Грин, которого удивила ее просьба.

— Я остановлю кровь и немного подлечу рану этого несчастного.

— Он будет здоров?

— Не совсем, поклажу нести он не сможет, но будет в состоянии двигаться вместе с нами, не задерживая движения.

Несколько секунд, показавшихся Ане длинными как вечность, Грин смотрел на нее так, словно видел впервые, затем кивнул:

— Что ж, — сказал он спокойно, — полчаса у нас есть.

— Спасибо!

— Но ни минутой больше.

Анна управилась за двадцать минут. Правда после титанических усилий, которые ей пришлось приложить, ей самой требовалась помощь, но она, упорно сжав губы, двигалась следом за остальными, стараясь не отставать.

Индеец, которого она поставила на ноги за столь короткое время, долго благодарил, глядя на девушку со священным ужасом, а потом снял с шеи амулет в виде небольшого прозрачного камушка, окруженного разноцветными перьями, висящими на кожаном шнурке, и протянул его Анне.

— Возьми, — сказал он, с трудом подбирая английские слова.

— Что это? — спросила она, держа вещицу на раскрытой ладони.

— «Глаза малютки».

— Какого малютки? — Анна подумала, что неправильно поняла его.

— Бога. Надень это и не снимай. Амулет защитит тебя в нужную минуту. — Большой ладонью, покрытой грубыми мозолями, индеец накрыл ее руку, показавшуюся самой Анне в этот момент маленькой, почти детской. Потом индеец несколько раз кивнул и отошел к своим сородичам, благоговейно взиравшим на белую «шаманку» издали.

Раненый индеец стараниями Ани вполне смог передвигаться самостоятельно, но двигаться так же быстро, как остальные, ему было не под силу. Для окончательного выздоровления требовалось время, а его не было. Он медленно тащился в самом конце цепочки, все больше отставая от остальных.

Из-за тяжелых дождевых облаков, которые заволокли небо, стало совсем темно, хотя время еще не приблизилось к полудню. Но молнии, полыхавшие одна за другой, так ярко освещали лес, что человек был виден отчетливо, как на ладони. В темноте он мог остаться незамеченным, но вспышки молний выдавали его любому врагу, притаившемуся у тропы…

Чем дальше продвигалась экспедиция, тем реже росли деревья и кустарники, топкая влажная почва была для них губительной. Роскошные пальмы постепенно сменились низкорослыми ивами, которые погибали в дождливый сезон, чтобы в сухое время года снова разрастись. Время от времени встречалось другое, довольно причудливое дерево. Анна слышала, что индейцы называли его ириатрией. Пузатый ствол возвышался на высоте двух метров как будто на сваях. На самом деле это были всего лишь мощные корни. Дерево было высоким, не менее двадцати метров в высоту. И там, на самом верху у него росли невероятно огромные зубчатые листья, похожие на гигантский зонтик.

Однако вскоре перестали встречаться и эти деревья. Теперь вокруг простирались только заросли бамбука. Анна, до сих пор видевшая это растение исключительно в виде удочки, поразилась, что высота побегов оказалась метров пятнадцать, а то и все двадцать!

Почва становилась все более зыбкой. Вода сочилась под ногами, мгновенно образуя маленькие лужицы.

Через полчаса гроза прекратилась. Небо очистилось и снова стало ярко-синим. Выглянуло солнце. Его лучи, точно золотистые тонкие шпаги пронзили кроны деревьев, отражаясь в мокрых листьях. От земли повалил пар. Казалось, воздух светится — это крошечные водяные капельки переливались в солнечном свете. Из-под ног путников с тонким писком вырывались маленькие птички, прятавшиеся в траве от дождя. Их оперение было не менее красиво, чем у колибри — темно-зеленое, с фиолетовой каемкой по краям крыльев.

Но Аня не обращала внимания на поистине сказочное зрелище. Она уже давно не видела раненого индейца. Он безнадежно отстал. Правда, Грин успокоил ее, пообещав дождаться раненого у реки, но сердце Анны сжимало недоброе предчувствие.

Когда они спустились на берег реки и мужчины занялись резиновыми лодками, Аня беспокойно металась возле них, то и дело встревоженно посматривая на тропу, ожидая, что вот-вот появится высокий прихрамывающий человек. Но он все не появлялся.

Наконец, девушка не выдержала.

— Мистер Грин, — обратилась она к американцу, который только что отдал команду спускать лодки на воду, — пожалуйста, разрешите мне вернуться немного назад и поискать этого человека. Возможно, ему требуется помощь, чтобы догнать нас.

Ее просьба не вызвала восторга у Грина, он полагал, что раненый задерживает их, и предпочел бы немедленно отправиться в путь, но что-то в глазах Ани заставило его согласиться с ее предложением.

— Хорошо, — нехотя кивнул он, — у вас есть еще сорок минут. Возьмите кого-нибудь с собой, но постарайтесь не задерживаться.

Сопровождать Анну вызвался Макс. Это было для нее неожиданностью. Честно говоря, она предпочла бы кого-нибудь другого, но в данном случае проявлять строптивость не время и она покорно отправилась с ним в обратную сторону.

Минут через двадцать Макс вдруг остановился, внимательно разглядывая влажную землю у себя под ногами. Анна старательно таращила глаза, но не видела ничего кроме множества следов.

Тем временем Макс все больше хмурился.

— Что ты увидел? — нетерпеливо спросила девушка.

— Кое-что такое, что мне очень не нравится.

— Где индеец?

— Я и сам хотел бы это знать, — покачал головой следопыт.

— Говори, пожалуйста, яснее. — разозлилась Аня.

— Рад бы, но сам ничего не понимаю. Одно ясно — индеец исчез вот на этом самом месте.

— Как это исчез?!

— А вот так вот. Его следы обрываются здесь, дальше он не пошел и куда делся — непонятно.

— Может быть, решил повернуть обратно? — неуверенно предположила Аня. Ей почему-то очень хотелось, чтобы исчезновению индейца нашлось простое, понятное объяснение.

— Нет. — еатегорически возразил Макс. — Он не возвращался. Следы ведут только в одном направлении.

— Но как же так?

— Это уж ты сама решай — как. Ты же у нас специалист по мистике.

— При чем тут мистика? — возмутилась девушка. — Может, на него хищник какой-нибудь напал. Индеец был ранен, а запах крови, насколько я знаю, привлекает диких зверей.

— Надо же, какая ты умная. — проговорил Макс с издевкой. — Только не учла всего два маленьких пустяка: во-первых, хищники не охотятся во время дождя. Не спрашивай — почему, слишком долго объяснять, просто поверь, что это так. Но даже если бы это был исключительно голодный зверь, которого голод заставил охотиться на явно любую добычу, то должны остаться следы борьбы, а их здесь нет.

— Совсем?

— Совсем.

— Черт знает что такое.

Анна растерянно огляделась вокруг, отыскивая хоть что-нибудь, что могло опровергнуть слова Макса. Она даже подняла голову, да так и застыла, уставившись на толстую ветку, низко нависшую над тропой, как раз над тем самым местом, где кончались следы человека.