Ещё один шаг, потом второй, и я оказалась на краю помоста. Сначала пять ступенек между мною и придворными, а после идти прямо к двери. Как просто! Я уже занесла правую ногу, чувствуя, что шагнуть слишком сложно, с трудом отыскала ступень, перенесла свой вес на правую сторону, подняла левую ногу, чтобы шагнуть дальше. Всего четыре шага впереди. Три шаги.

Мои пятки зацепились за подол. Мантия с силой дёрнула меня назад. Я пыталась устоять на ногах, но корона была слишком тяжела, тянула меня назад, и я споткнулась, накренилась налево, взмахнула руками, пытаясь оставаться в вертикальном положении. Колено моё болезненно ударилось о ступень, заныло в ответ на ранение.

Корона упала. Она приземлилась у моих ног с лязгом, от которого заныли зубы. Бесценные драгоценности нагло царапали пол.

Я не могла реагировать. Я только наблюдала, как она катилась вперёд, подпрыгивая раз за разом на ступеньках, как каждый раз звенела, будто гонг. Никто не говорил. Никто не двигался. Весь зал смотрел на корону.

Она остановилась чуть ниже последней ступеньки. Да, целая, но ведь всё ещё на полу, а не на моей голове, и я понятия не имела, что мне нужно сделать. Моё лицо будто бы горело в огне, и моя мантия нагло обвивала мою обувь. Должна ли я надеть эту проклятую корону? Или, может, огромным несчастьем для меня станет прикоснуться к ней, равно как было страшным промахом дотронуться до проклятой мантии? Может быть, это не по-королевски будет рваться за своими собственными драгоценностями? Ещё более не по-королевски, чем свалиться, уронить их на пол, упасть?

Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Я была королевой. Официальной – по крайней мере сейчас. Я могу с этим справиться. Это моё первое испытание, и я его преодолею, по крайней мере, должна преодолеть.

Я протянула руку и отцепила мантию от драгоценных камней на каблуках моей обуви. Осторожно подняла его, чтобы можно было нормально идти. А после я встала.

По крайней мере, никто не засмеялся. Разумеется, все на меня глазели, но никто не проронил ни единого звука.

Священник поспешил поднять корону.

- Короне никогда не удобно на любо достойной голове, - промолвил он всё с тем же звоном в серьёзном голосе, что и раньше, словно это было частью церемонии, которой прежде руководствовались правители. – В один прекрасный день, когда вернутся Забытые, они покажут, насколько могучи, и эта корона мала им, но, королева Фрея, мы молим вас принять на себя эту ношу хотя бы сегодня! – и он вновь положил корону мне на голову.

Если б я могла, я б его обняла.

На этот раз обошлось без происшествий. Открытая карета ждала меня в нескольких шагах, готовая пересечь город, и я полной тишине забралась в неё.

Путешествие обратно в Форт было невообразимо мрачным. Мой отец действительно пытался сделать его помпезным и красивым, и стража стучала в барабаны, а я сидела в позолоченной повозке, что, казалось, сияла ярче солнца. Но люди не хотели праздновать. Казалось, весь город вышел посмотреть на меня, но никто не приветствовал проезжавший мимо экипаж. Большинство просто смотрело на меня или переговаривалось с соседями, обсуждая, почему этот подросток, эта девочка катается в королевской карете в драгоценных камнях вместо того статного короля, которого они все знали. Спрашивали друг у друга, как я, такая невзрачная, вообще могу ими управлять.

Мой отец запретил мне улыбаться или даже обращать на них внимание. Мне нужно было продемонстрировать сейчас свою бесконечную власть, а любая открытость означала бы мою слабость. Впрочем, совершенно не трудно было сейчас казаться серьёзной, учитывая то, какое количество людей на меня смотрело. Но я знала, что они совершенно не впечатлены. Королева должна была быть более… просто более – больше, чем человек, просто притягивать к себе всеобщее внимание. А я, повторюсь, будто бы случайно попала в эту повозку.

Полагаю, это не было такой уж и ложью – скорее даже правдой.

Я смотрела вперёд, сосредоточившись на лошадях, что тянули мою коляску вперёд. Музыка заглушала говор толпы.

Если б я хотела выжить, мне следовало бы начинать с малого. Сосредоточиться на своём совете и на дворянах при дворе. А они пусть и ведут дела с окружающим миром. Примерно так всегда и происходило, и ответственность бежала по ниспадающей, и правитель только по редкой необходимости смотрел на тех, кто были чуть ниже. Так что мне следовало только впечатлить придворных, потому что всеми остальными будут повелевать они.

Потому что, если думать не только о тех, кто выжил, но и обо всём королевстве, о сотнях, даже о тысячах людей, у каждого из которых были свои желания, своё мнение, каждый мог быть разочарованным мной, каждый мог желать увидеть на троне кого-то другого на троне, не меня… тогда перед глазами моими всё шло пятнами – и приходилось отмахнуться от этой мысли.

Даже знаменитый двор не смог так просто праздновать, когда сотни людей лежали, не дыша, но в старом тронном зале в Форте всё равно устроили маленький пир. Не было ни тортов с голубями, ни каких-то сложных десертов, ни каких-либо украшений на стенах. Просто притащили длинные столы, будто бы тут надо было место для сотен придворных. Казалось, пространство издевалось над каждым из нас. А ещё было больше стульев, чем живых гостей, и присутствующие разбрелись маленькими группами по залу.

Я сидела за высокими столом, глядя на них, словно свысока. Как правило, монаршая семья и гости с радостью присоединялись к столу, но осталось так мало людей, что отец настоял на том, чтобы я сидела одна. Двадцать человек могло бы поместиться здесь, но вместо этого меня окружала одна только пустота – у королевы не было ни одного реального союзника.

Наоми сидела внизу, за другим столом, и тоже была всё так же одна. Её чёрные волосы были уложены в сложную высокую причёску, но она накренилась набок. Кажется, она ничего не замечала. Мне надо было поговорить с нею. Надо было выяснить, как она себя чувствует, что с нею случилось – вот только я не смела сдвинуться с места. Мне предстояло вынести ещё как минимум несколько часов здесь.

Была еда, по крайней мере, фазан с малиной, а ещё дикий кабан, но как только можно есть после того, как такое случилось на последнем пиру? Конечно, эти блюда я одобрила, но на самом деле я выбирала их в случайном порядке и едва съела по кусочку.

В комнате царила кошмарная тишина. Я могла расслышать каждый скрип стула, каждый всплеск вина в бокале, каждый храбрый скрип ножа по тарелке. Пока весь этот фарс не подойдёт к концу, мы все будто бы в ловушке.

Ничто не должно случиться – я повторяла это про себя, заставляя прожевать кусочек кабана. Но истинный мой испуг никуда не отступал – я всё ещё сидела у них на глазах. Я – мишень. Мы понятия не имели, что случилось на предыдущем банкете, так что, всё легко может повториться. Кто-то может попытаться закончить своё дело, поймать упущенного наследника.

А я была для них такой лёгкой целью. Сидела здесь, ела эту еду, действовала так, будто бы считала себя непобедимой, а ведь на самом деле знала, что таковой не являлась. Они могли причинить мне боль так же легко, как и всем остальным, а я просто сидела здесь. Такая близкая, такая лёгкая мишень…

Я встала. Мой стул громко оцарапал пол, все уставились на меня. Но я больше не могла этого вынести, ни единой минуты. Я забыла о том, как дышать.

Это не было настоящей коронацией. Король Йорген никогда не был столь изолирован. У него всегда была музыка, танцы, вино, а стол ломился от людей, что были готовы отталкивать друг друга, лишь бы занять свободное место.

Но я такой не была. Ведь я не умерла каким-то чудом и должна была править, но не знала, как – и никто мне не поверит, никто.

Комната поплыла перед глазами. А мне просто надо дышать.

Я буквально вылетела из этой комнаты, заставляя себя хотя бы не побежать вперёд. Моя стража мерно шагала за мной. Мне надо был воздух, всего лишь совсем немного воздуха. Я в нём нуждалась.

Коридор казался спокойнее, по крайней мере, прохлада воздуха освежала. Я прижалась спиной к стене, закрыла глаза, пытаясь отбросить всё в сторону, и сосредоточилась на своём дыхании. Вдох-выдох. Я могу это сделать. Я могу.