– Лави? – спросила я обоих.

Они удивились. Дом рассмеялся и крепче сжал объятия.

– Это не послы! – произнес он. – Лаврентий встречает в аэропорту русских ученых.

– О Боже! – рассмеялась я (это было лучше, чем плакать). – Здесь что, каждой твари по паре?

– Не только по паре! Думаю, это число бесконечно! Но нас только двое

– ты и я, мы вместе. Давай будем считать так!

Вдруг показалось, что в комнате появились еще двое, хотя оба они существовали только в воображении. Это были те же самые Мэрилин и Ферди, и выражения на их лицах полны гнева, обиды и обвинений.

Замечательно, что все это было только в воображении. Но позже они могут появиться и в реальности. Я выкинула из головы мысли о наших супругах.

– Я принимаю это предложение! – сказала я. – Не хочу больше наших разлук, за исключением тех моментов, когда я буду на гастролях.

– И не считая избирательных кампаний! – улыбнулся Дом. – Быть так!

Просто поразительно, как легко вы даете обещания, которые не сможете сдержать!

В этом мире по-прежнему оставались реальные Мэрилин и Ферди. Только им мы были обязаны маленькой свободой действий, пока они не узнали, что произошло. Несмотря ни на что, не обращая внимания на превратности судьбы и то, что прямо под окнами отеля шла жестокая война, я соблюдала приличия, особенно когда я заметила изучающий взгляд Джека Кеннеди.

Я покраснела и выпрямилась в кресле. Не оттолкнула руку Дома, но немного отодвинулась. Он правильно понял мои мысли и сделал то же.

Затем Дом очнулся и вновь положил руку на мое плечо. Гордо, почти вызывающе. О дьявол, подумала я, мы утратили всякую осторожность! Если наша связь и была тайной, сейчас она раскрыта.

Роскошь люкса не ограничивалась золотыми принадлежностями ванной. К люксу была подсоединена кухня, при которой состояли свой шеф-повар и официант.

– Давайте поужинаем! – предложил Дом (мой Дом). – Все это уже оплачено налогоплательщиками.

Мы поели. Я обнаружила у себя зверский аппетит, как и все путешественники паравремен. Вероятно, за последнее время они ели слишком мало и теперь наверстывали упущенное. Еще они разговаривали. Я не принимала в беседе активного участия, а только прислушивалась, пытаясь разобраться в происходящем.

В основном объяснял Дом, а Джек Кеннеди спрашивал.

– Этих паравремен, Джек, целый миллион! – говорил Дом. – Нет, даже не миллион, возможно, миллион миллионов! Правильнее сказать, бесконечность!

– Удивительно! – воскликнул Джек. – Я не имел об этом ни малейшего представления!

Он сидел напротив нас, сжимая руку Джекки. Хотелось бы, чтобы в их возрасте мы любили друг друга также сильно (но все эти сплетни о Джеке и куче женщин…).

– Правда, мы можем проникать только в ближайшие, – продолжал Дом. – Доктор Де Сота знает об этом больше меня! – Он дружески кивнул тому на того, к кому я бросилась в первые секунды и который с подозрением разглядывал свою тарелку.

Другой Дом сглотнул слюну.

– Они чуть-чуть напоминают наши миры, – согласился он, – но есть и различия! В одном из них – агрессоре – президентом США стал Джерри Браун.

– Джерри Браун! – вскрикнул Джек. – В это так трудно поверить!

– Но это в самом деле так! – Он попробовал фалафел и сказал: – Это очень вкусно! Когда вернусь домой, я посмотрю, сможет ли кто-нибудь сделать такое же блюдо. У паравремен есть преимущество: они повышают уровень жизни.

– Не могу сказать, чтобы наша жизнь стала комфортнее, Дом! – усмехнулся Джек. – Но продолжайте о других паравременах. – Хорошо! Есть времена, где президентом Рональд Рейган!

– Рони?

– Да! И в этих линиях времен двадцать лет назад президентом был Линдой Джонсон, а потом… вы! Только… – он заколебался. – Только там, сенатор, вы были убиты во время принятия присяги террористом по имени Ли Харви Освальд.

Жаклин поперхнулась, а Джек с тревогой, взглянул на нее, потом снова на Дома. Сенатор причудливо изогнул брови, но другие мускулы лица оставались каменными.

– Ли Харви Освальд? Постойте… это было… да, я вспомнил. Это тот парень, который пристрелил губернатора Техаса?

– Да. Он самый.

– Чудесно! – сказал Джек Кеннеди и остановился, потом покачал головой. – Моя бедная жена! – он улыбнулся и хлопнул по руке Джекки. – Вы не знаете, доктор Де Сота, какой она стала вдовой?

– Не помню точно! – извиняющимся тоном ответил Дом, и я поняла, что он не захотел сказать правду.

Джек рассеяно кивнул. Действительно, он подумал то же самое, но удержался от вопросов из-за майора с золотым галуном. Офицер, зашедший в комнату, – свежевыбритый, с аккуратной прической и усталыми глазами. Он выглядел так, словно не спал несколько ночей. Вероятно, так оно и было.

– Сенатор Де Сота? – осторожно спросил он, переводя взгляд с одного Доминика на другого. – Вас хочет видеть госпожа президент! Всех трех, сэр!

– добавил он.

И мой Дом обнял меня, поцеловал в щечку и ушел.

Я сидела с Кеннеди. Думаю, мы разговаривали, но я не помню о чем: моя голова была забита совсем другими мыслями, включая вторую Найлу, хотя мы и перестали разглядывать друг друга, но не потеряли интереса. Она стояла у буфетного столика и ловко, несмотря на отсутствие больших пальцев, разрезала сыр для себя и своего антропоидного спутника. Я не поймала ни одного ее взгляда, но была уверена, что она просто успевала отвести глаза. Я ничуть не сомневалась в этом, поскольку делала то же самое. Мне казалось, что я интересовалась ею гораздо больше, чем она мной. Во всяком случае, другая Найла интересовалась не из-за праздного любопытства, хотя я и не могла представить себе ее цели.

Я посчитала, что нам необходимо переговорить.

Но не смогла воплотить все это на практике, потому что вошел реальный Лаврентий Джугашвили, вытер пот и с любопытством взглянул на другую Найлу, затем подошел ко мне.

– Очень рад вас видеть! – сказал посол, галантно поцеловав руки мне и Жаклин. – Сегодня такой сложный день!

– Вы захватили с собой ваших парней? – спросил Джек Кеннеди.

– Да, конечно! Зупчин и Мережковский, два наших замечательных физика из Ленинского института теоретических наук. Кроме того, мне посоветовали вернуться на Родину! – с усмешкой прибавил он.