- Джарла Рэккала. Человека, о котором я только что говорила. - Она посмотрела на Марка. - Человека, которого вы остановили у трапа, когда мы подымались на борт!

- Да, именно так, - сказал Марк. - Я помню. Вы назвали его Джарлом Рэккалом. Он что - ваш старый друг? - Марк постарался придать своему голосу нарочитую резкость. - Потому что если это так, то вам лучше всего поступить милостивее по отношению как к нему, так и к себе, отказавшись от мысли о встрече с ним при данных обстоятельствах.

- Нет, он вовсе не старый друг, - произнесла она, снова с мольбой посмотрев на него. - О да, мы знали друг друга, конечно. Знаете, на всех этих многочисленных вечеринках всегда натыкаешься на одних и тех же людей. Но я не могу не думать о ком-то вроде него - я имею в виду, что у него было так много всего. Он сам _я_в_л_я_л_с_я_ столь многим. И теперь он потерял все.

- То же касается и всех остальных, - заметил Марк.

- Да, но я не знала всех остальных! - быстро ответила Улла. - Но зато я знаю его. И это не только потому, что он - Джарл Рэккал, разве вы не понимаете? Это потому, что он просто человек, которого я знаю. Я никак не могу забыть, что он там, как часть всего этого... груза. Я, по крайней мере, должна попытаться сделать хоть что-то. Хотя бы увидеть его. Спросить его, возможно, предложить помощь со своей стороны, попытаться сделать хотя бы нечто малое, что я могла бы сделать для него...

Ее голос стих, и плечи опустились. Она уставилась в пол.

- Но, - опустошенно произнесла она, - вы не хотите провести меня туда.

Да, подумал Марк, глядя на нее, противопоставляя собственные мысли тем чувствам, которые она, казалось, сумела вызвать в нем. Без сомнения, она весьма изобретательна в умении заполучить то, чего желает. Но имелись еще и другие причины, которые были интересны Марку самому, - причины, о которых она не могла даже подозревать.

- Да, - произнес он. - Что ж, подумав еще раз, я, пожалуй, возьму вас с собой. Вы заинтересовали меня этим человеком. Я сам хотел бы еще раз взглянуть на него.

4

Он двинулся навстречу двум охранникам. Она заспешила вслед за ним, стараясь не отставать.

- Как они? - спросил он старшего из двоих, молодого старшину, которому было лет тридцать - тридцать пять на вид.

- Тихо, - ответил старшина. - Мы потеряли двадцать восемь человек сразу после старта, но больше пока никто не погиб. - Он заметил выражение, исказившее лицо Уллы. - Извините, мисс, но это происходит всегда. Сразу же после старта, когда они наконец понимают, что они теряют прошлое безвозвратно, многие из них просто сдаются.

- Они кончают жизнь самоубийством? - Улла чувствовала себя отвратительно. - И вы им позволяете?

- Не многие. Я имею в виду, что те, кого мы потеряли, - просто сдались и умерли, - ответил старшина. Затем он повернулся к Марку: - Разве это не так, пограничник? Мы не могли бы ничего сделать, даже если бы и хотели.

- Но остальные... - прошептала она.

- Люди действуют согласно приказу, а приказ гласит - оставить всех остальных в покое, - произнес Марк. - Нет никакого смысла заставлять людей жить, когда они этого не желают. Так или иначе, если бы тебе и удалось сохранить им жизнь сейчас, они бы все равно вскоре погибли, как только очутились в Колониях. Охранник, а какой там сейчас цикл? Сна или бодрствования?

- До конца цикла бодрствования еще примерно полчаса, - ответил старшина.

- Принесите списки, - сказал Марк. - Я бы хотел просмотреть их.

- Да, сэр.

Старшина сделал пару шагов к панели в стене коридора и вытащил небольшую коричневую коробку микропленки, с автоокуляром для ускоренного просмотра. Все это он передал Марку. Второй стражник уже отпирал тяжелые металлические замки противопожарной двери. Один за другим они открывались с мягким хлопком, стукаясь о звукопоглощающую облицовку коридора. Наконец, когда открылся последний замок, охранник распахнул дверь, и старшина, передавший списки, поднял винтовку, чтобы прикрывать вход, когда Марк вошел внутрь. Улла торопливо направилась вслед за ним.

- Одну минуту, мисс. - Второй охранник преградил ей путь рукой. Пассажиры не допускаются. Извините.

Марк оглянулся через плечо.

- Скажи им, кто ты.

- Улла Шовелл, - произнесла она. - Мой отец - адмирал-генерал Джэзет Шовелл.

- И она будет находиться внутри под моей защитой, - добавил Марк. Хорошо?

Охранник замешкался на какой-то момент, затем опустил руку и отошел в сторону.

- Хорошо, - сказал Марк. - Тогда закройте за нами дверь, но один из вас пусть идет с нами и прикрывает нас с тылу.

- Да, сэр.

Старшина, с винтовкой наготове, проследовал за Марком и Уллой, когда они прошли через дверь в большую, ярко освещенную секцию корабля. Сейчас они стояли на самом верху длинной, покрашенной в зеленый цвет металлической лестницы. Коврового покрытия здесь не было. Они стояли и смотрели вниз, на длинные ряды двухуровневых нар, располагавшихся параллельно друг другу, в восемь рядов, и с потолком высотой футов в восемьдесят. Широкие проходы между рядами контрастировали с близостью сдвоенных нар, между которыми было что-то около пяти футов - достаточно едва лишь для того, чтобы с того места, где сейчас стояли Марк и Улла, они могли разглядеть пространство между каждой последующей парой нар, вплоть до саман последней пары, в дальнем конце отсека, где взгляд останавливался на переходящей в потолок металлической стене.

Верхнюю часть стены занимал лозунг. Это был не временный лозунг, а монументально выдавленные в металле слова. Все три слова состояли из букв высотой футов в десять и шириной фута в два и сияли сверху вниз для колонистов своим собственным светом:

АДАПТАЦИЯ ИЛИ СМЕРТЬ!

Дверь позади Марка, Уллы и старшины, сквозь которую они вошли, снова с шумом закрылась. С этой стороны не было звукопоглощающего покрытия, и грохот разбежался во все стороны и отдался эхом по секции колонистов на борту "Вомбата".

Этот звук заставил всех людей внизу повернуть глаза к его источнику. Мужчины и женщины, разведенные по нарам лишь в соответствии с их лотерейными номерами, смотрели на них с тех мест, где они стояли, сидели или лежали в сорока футах под непрошеными гостями. Уставились на вторгшихся представителей "высшей касты", к которой они все когда-то в равной степени принадлежали. Улла замешкалась, почувствовав на себе давление такого количества глаз, но Марк уже начал спускаться по открытой винтовой лестнице вниз, к полу отсека. Глубоко вздохнув, она последовала за ним.