- Тысяча мороженых китов! - воскликнул Полубородый. - Только этого еще нам не хватало!

- Его украли! - возбужденно проговорил Генерал.

- Кого украли?

- Ребенка, черт возьми! Нашего Франческо! Его следы доходят до середины улицы и там кончаются. Что это означает?

- Ребенка подняли в воздух, швырнули в машину и увезли.

- Но кто же мог украсть его? Кому нужен ребенок?

Выручил Сидящий Пилот. Он предложил слетать на разведку, и, так как никто не мог придумать ничего лучшего, предложение Пилота было принято. Самолет набрал высоту. Некоторое время его еще видели в слабом свете уличного фонаря, но вот уже он исчез из вида, а вскоре затих и шум мотора.

- Ручаюсь, что мальчика украли, - продолжал настаивать Генерал. - Это значит, что опасность угрожает всем нам. Ко мне, солдаты! Зарядите быстрее пушки, поставьте их вдоль поезда и приготовьтесь открыть огонь!

Артиллеристы заворчали:

- Чтоб он простудился! Заряжать и разряжать всю ночь! А заряды уже промокли и не взорвутся, если даже их бросить в Везувий!

- Молчать! - прикрикнул на них Генерал.

Стрелки, неподвижно стоявшие на крышах вагонов, смотрели сверху вниз на своих братьев, которые потели, таская тяжелые пушки.

«Везет артиллеристам! - думали стрелки. - Они работают, а нас уже до колен засыпало снегом. Пройдет немного времени, и мы превратимся в снежные статуи!»

Музыканты тоже были в отчаянии: снег набился в трубы и закупорил их.

Тут произошло нечто непонятное: как только первую пушку сняли с платформы, она исчезла под снегом. Вторая провалилась, как будто под ней было озеро. Земля проглотила и третью пушку. Короче говоря, как только пушку спускали с платформы, она исчезала под снегом.

- Что такое… Это же… - от удивления и негодования Генерал потерял дар речи. Он опустился на колени и принялся разрывать снег руками.

И тут все разъяснилось. Оказалось, что пушки ставили прямо на прикрытую снегом яму и они проваливались в воду, журчавшую под снегом.

Генерал так и остался стоять на коленях, как будто сраженный молнией. Он сорвал берет, стал рвать волосы на голове, и, может быть, содрал бы и кожу, если бы не услышал, что артиллеристы смеются.

- Несчастные! Лучшие, единственные орудия нашей армии попали в ловушку неприятеля, а вы смеетесь! Разве вы не понимаете, что теперь мы безоружны? Все под арест! По возвращении в казарму вы все предстанете перед судом военного трибунала!

Артиллеристы сразу же приняли серьезный вид, но продолжали вздрагивать от едва сдерживаемого смеха.

«Не так уж плохо, - думали они, - по крайней мере, мы не будем больше заряжать и разряжать пушки! Пусть синьор Генерал кричит, сколько ему угодно. Нам и без пушек хорошо: меньше работы».

Генерал, казалось, постарел лет на двадцать. Волосы его побелели, может быть, еще и оттого, что он снял берет и снег падал на его голову со скоростью сантиметра в секунду.

Камни прослезились бы при виде этой сцены! Но, к несчастью, камни не могли видеть этого: ведь они сами были под снегом.

- Все кончено! - рыдал Генерал. - Кончено! Мне нечего больше делать!

У него было такое ощущение, словно он ел чудесное пирожное и вдруг, неизвестно каким образом, вся сладость исчезла, и он обнаружил, что жует что-то вроде безвкусного картона. Без пушек жизнь Генерала была безвкусной, как еда без соли.

Он продолжал неподвижно стоять на коленях, не обращая внимания на все просьбы, и даже не отряхивал с себя снег.

- Синьор Генерал, на вас падает снег, - заметили артиллеристы и хотели стряхнуть снег с его плеч.

- Оставьте меня, оставьте меня в покое!

- Ведь снег совсем засыплет вас. Он дошел уже до колен.

- Неважно.

- Синьор Генерал, снег уже вам по грудь.

- Я не чувствую холода. Сердце у меня сейчас холоднее снега.

В одно мгновение Генерал был почти целиком покрыт снегом. Некоторое время еще виднелись его усы, но вот и они исчезли. Вместо Генерала осталась снежная статуя, статуя коленопреклоненного Генерала, вцепившегося руками в края ямы, в которую провалились его пушки. Бедный Генерал, что за гибель!

По-моему, он не заслужил такой участи, хотя и желал ее. Никто не мешал ему подняться, отряхнуть снег и укрыться в вагоне. Будучи Генералом, он имел право ехать в вагоне первого класса. Однако он предпочел превратиться в снежную статую.

Но оставим Генерала с его холодной судьбой. Прощай, синьор Генерал! Мы не забудем тебя.

Я-то хорош! Теряю время на поминки по Генералу, когда пассажирам Голубой Стрелы угрожают очень серьезные неприятности. На этот раз речь идет о Кошке. Настоящей, не игрушечной Кошке, величиной с целых два вагона Голубой Стрелы.

Пока мы все смотрели на Генерала и мысли наши были заняты его самопожертвованием, страшная хищница тихонько подобралась по снегу, осмотрела всех своими зелеными глазищами и выбрала добычу.

Вы еще не забыли о Канарейке в клетке, которая прыгала на своей пружине и все время напевала «чик-чик»? Ну вот, добавлю только, что клетка с Канарейкой была подвешена снаружи к окошку Голубой Стрелы. Вообще-то клетка должна была висеть в вагоне, но Канарейка своим несмолкаемым пением так всем надоела, что клетку подвесили снаружи.

Кошка приметила неосторожную Канарейку и решила полакомиться ею.

«Я сломаю клетку одним ударом лапы», - подумала она.

Так и вышло.

«Еще одним ударом я заставлю Канарейку замолчать», - подумала Кошка.

Но так не вышло.

Канарейка почувствовала, как острые когти скользнули по ее крыльям, и испустила отчаянное «чик-чик».

Затем что-то треснуло, щелкнуло - и распрямившаяся пружина больно ударила агрессора по носу.

Полуослепшая от боли и напуганная неожиданным ударом - кто мог ожидать такую энергичную защиту от Канарейки? - Кошка убралась прочь. Ковбои некоторое время пытались преследовать ее, но их кони проваливались в снег и не могли бежать быстро.

Да, на этот раз Кошка вместо добычи получила удар по носу. Но и бедная Канарейка лежала в снегу вся изуродованная.

Из-под крыльев у нее торчала стальная пружинка. Раскрытый клюв замолк навсегда.

В течение нескольких минут Голубая Стрела потеряла двух своих пассажиров.

Третий - Сидящий Пилот - в этот момент летел неведомо где на своем самолете. А может быть, уже порыв ветра ударил его о печную трубу? Или он рухнул на землю под тяжестью снега, облепившего слабые крылья его самолета? Кто знает?

Канарейку с воинскими почестями похоронили под снегом. Стрелки вытряхнули из своих труб снег и сыграли похоронный марш. Сказать по правде, звук труб был какой-то простуженный: казалось, что музыка доносилась издалека, с соседней улицы. Но все же это было лучше, чем ничего.

Впрочем, история Канарейки на этом не кончается. Ее друзья из Голубой Стрелы не знают продолжения этой истории, потому что, похоронив Канарейку, они возобновили свой ночной марш. Но я на некоторое время задержался здесь и видел, как ночной сторож слез со своего велосипеда, колесо которого наткнулось на клетку Канарейки.

Ночной сторож подобрал ее, подвесил к велосипеду и тут же, прямо посреди улицы, попробовал вправить пружину. Чего только не сделают две искусные руки! Через несколько минут прозвучало «чик-чик» Канарейки, немного приглушенное, но от этого еще более веселое и беспечное.

«Она понравится моему сыну, - подумал ночной сторож. - Я скажу ему, что Канарейку мне дала Фея. Скажу, что встретил ее ночью на улице и она передала ему привет и пожелания веселой, счастливой жизни».

Так подумал ночной сторож. Может быть, он думал еще о чемнибудь, но у меня нет времени сообщить вам об этом, потому что я должен продолжить рассказ о приключениях Голубой Стрелы.

А ночной сторож поехал дальше и на поворотах, вместо того чтобы звонить в велосипедный звонок, толкал клетку, и тогда раздавалось веселое «чик-чик» Канарейки. Мне кажется, что он неплохо придумал.