- Сигнализация с земли, - раздался зловещий голос. - Донесения тайных разведчиков. Очевидно, космические агрессоры имеют сторонников среди населения.
- Не может этого быть! - испуганно воскликнул полицейский Мелетти. - Я в Трулло всех знаю: славный народ, отличные люди. Какие у них сношения с марсианами, помилуйте!
- Что ж тогда?
«Чтоб я помер, это змей моего Паоло!» - воскликнул про себя Хитроумный Одиссей, осенённый ужасной догадкой.
Ни слова не сказав, не дожидаясь никаких приказаний, он очертя голову вылетел на улицу и вскочил на велосипед. Не прошло и нескольких минут, как он вкатил на обезлюдевший двор своего дома, вмиг отыскал взглядом свой балкон и громко крикнул:
- Паоло! Рита! Что вы там вытворяете? Почему вы не спустились в подвал вместе со всеми? Вы что, не слыхали тревоги?
- Папочка! - отозвалась Рита, хлопая в ладоши. - Иди помоги нам!
- Уберите немедленно змея! Вы что, хотите, чтобы меня упрятали в тюрьму за шпионаж?
- А мы ничуточки не шпионим, мы просто хотим достать кусок торта, вот и всё.
- Я вам дам торт! Чтоб духу вашего не было на балконе!
- Ну папочка…
- Хотите, чтобы я поднялся? А ну марш с балкона!
Удручённые ребятишки нехотя подчинились и выполнили по крайней мере половину приказания: убрали змея. Но спускаться в подвал они и не подумали, а только ушли с балкона и продолжали наблюдать за небом из кухни.
- Жалко! - сказала Рита. - Ведь со змеем-то мы здорово придумали!
- Так-то оно так, да нам не ответили, - сказал Паоло.
- А кто бы, ты хотел, чтобы тебе ответил? Ведь это всего-навсего торт, как его ещё назовёшь?
- Это космический корабль, дурочка.
- Тогда зачем же ты согласился со мной и запустил змея?
- Уж конечно, не за тем, чтобы достать ещё кусок шоколада, я хотел подать сигнал марсианам.
- Эх ты, голова у тебя опилками набита. Да и у всех вас в голове опилки. Эти внизу хотят палить по торту из пушек. Ты хочешь, чтобы торт написал тебе записку?
- Это не торт.
- А я тебе говорю - это торт; ты что, итальянского языка не понимаешь?
- Ладно, хватит! Давай лучше посидим да поразмыслим. Со змеем не вышло, может, что другое надумаем.
Несколько часов спустя:
- Диомед, я Дедал. Прием.
- Я Диомед. Докладывайте. Прием.
- Их тысяча двести сорок семь. Снова поднялся к верхней поверхности наблюдаемого объекта. Нахожусь на высоте шестьсот пятьдесят четыре метра над уровнем моря…
- Как вы сказали?
- Нахожусь на высоте шестьсот пятьдесят четыре метра над уровнем моря. А что?
- А то, что вы несомненно пьяны. Утром, когда вы впервые обследовали объект, вы доложили, что находитесь на высоте девятьсот восемнадцать метров. Чем вы объясняете разницу?
- Я не объясняю. Могу лишь определить её: девятьсот восемнадцать минус шестьсот пятьдесят четыре равно…
- Ну хватит. Кончаю приём.
И генерал подкрепил слово «кончаю» здоровенным ударом кулака об стол.
- Так вот какое дело, синьоры, - обратился он к присутствующим, - загадочный космический корабль приземляется.
Потянулось напряжённое ожидание, оно длилось до самого заката. Таинственный объект постепенно, метр за метром, терял высоту. К тому же часов около трёх дня, слабо колыхаясь, он начал перемещаться на северо-восток. «Диомед» с облегчением вздохнул: хорошо хоть, противник не намеревается снизиться на крыши и балконы и раздавить посёлок.
По примерным расчётам приземление должно было состояться на горе Коко - каменистом голом бугре, который возвышался над школой. Ребятишки бегали туда играть в любую погоду. На плоской верхушке бугра стоял соломенный шалаш абруцских пастухов, которые спускались зимовать со своим скотом в долину, а на середине склона - простой загон из колючей проволоки, куда загонялись на ночь овцы.
Что до генерала, то он охотно сократил бы время выжидания и открыл огонь. Но директивы правительства - а оно вот уже несколько часов поддерживало контакт с великими мировыми державами - категорически гласили: прибегнуть к оружию лишь в том случае, если неведомые пришельцы из космоса нападут первыми; воздерживаться от всяких враждебных действий во избежание жестоких ответных мер, чтобы не привести к плачевному концу первую встречу человечества с существами другого мира; быть начеку, готовыми ко всему.
Вот почему, когда намерения летающей тарелки прояснились, «Диомед» развернул свои боевые порядки вокруг холма по фронту в несколько километров. Пушки, огнеметы, танки, ракеты класса «Земля - Земля» взяли в кольцо осады гору Коко, когда непонятная штука мягко и беззвучно опустилась на неё, полностью очистив тронутое закатными красками небо.
ТАИНСТВЕННЫЙ СИНЬОР ДЖЕППЕТТО
- Прощай торт, - вздохнула Рита, наблюдая за манёврами осадных средств и сглатывая слюнки.
- Вот сумасшедшая! - пробормотал Паоло. - Тебе говорят: это космический корабль.
- Открой глаза! Не видишь, что ли, он весь внизу шоколадный. А сверху розовый, жёлтый, зелёный. Вкуснющий торт!
- Нет, это, наверное, цвета марсианского флага.
- Давай поспорим? Я говорю: торт; ты говоришь: космический корабль. Кто победит, тот забирает все карманные деньги на неделю.
- На месяц, - поправил Паоло.
- Хоть на целый год, хочешь? - подхватила Рита.
- Год это долго…
- Ага, струсил! А я вот нисколечко не боюсь.
- Ладно, на год так на год, - вспыхнув, ответил Паоло. - Ну, а теперь пойдём смотреть, что это такое.
Тут настал Ритин черёд призадуматься.
- А ты думаешь, нас пропустят?
Паоло не ответил. Он уже некоторое время смотрел в сторону Мальяны на пустынную дорогу, по которой брело стадо баранов под присмотром двух пастухов. Они шли с пастбищ, с жёлтых холмов Агро, изрытых заброшенными песчаными карьерами. Как всякий вечер, они возвращались на закате к горе Коко, проходя через весь посёлок.
«Хотел бы я посмотреть, как баранов будут загонять в подвал, - усмехнулся про себя Паоло. - И собаку тоже».
Но вооружённые силы ни о чём таком и не помышляли. Они стояли к Трулло спиной и видели перед собой лишь гору Коко и диковинную штуку, которая прикрывала её, словно огромная шляпа. Бараны сплошной кучей с блеянием продвигались вперёд, и когда какой-нибудь один отбивался от стада, норовя ущипнуть на обочине пучок травы, собака подбегала и загоняла его обратно в строй. Зорро, который продремал весь день на балконе, приветственно гавкнул своему собрату, но тот даже не обратил на него внимания - занят, мол, не до тебя.
- Возьми с собой совки, - сказал Паоло, вдруг что-то надумав. - Те, что ты брала на море в прошлом году. А я возьму карманный фонарик.
- Зачем? - удивилась Рита.
- Хочу выиграть спор. Ну, а если трусишь, не ходи.
- Вот ещё! Обязательно пойду!
- Тогда так: помнишь Хитроумного Одиссея?
- Ты хочешь, чтобы я про папу не думала?
- Дурочка, я про настоящего Одиссея говорю. Сколько раз я тебе про него рассказывал. Как он вышел из пещеры Полифема.
- А, он уцепился за шерсть на брюхе барана, по-твоему, мы тоже так сможем!.. Только ведь я у барана под брюхом не помещусь…
- И не надо. Пошли.
- А маме оставим записку?
Синьору Чечилию тревога застала в доме больного, и, перед тем как спуститься в погреб, она выбежала позвонить своим отпрыскам и велела им спрятаться у соседки. Оставить ей записку значило признаться, что они её не послушались.
- Мы вернёмся домой раньше неё, - сказал Паоло.
Рита не была в этом уверена, но, не раздумывая, последовала за братом. Сейчас главный был он. Бросив взгляд на Зорро, который всё лаял на баранов, она взяла совки и вышла вслед за Паоло на лестницу.
Их никто не остановил в подъезде, никто не задержал на улице и не посадил под замок.
Паоло пропустил стадо и пристроился ему в хвост. Сестрёнка последовала за ним. Сторожевой пёс недоверчиво зарычал, но тут же бросился за ягнёнком, нарушившим строй. Пастухи, не оборачиваясь, спокойно приближались к холму. Похоже, они и думать не думали, что сегодняшний вечер особенный, что на их знакомой тропинке стал заслоном целый отряд пожарников, а на верхушке горы Коко разлеглась диковинная штуковина, от которой у всего мира дух занялся.