-- Джоанна, -- воскликнул он, -- ты не должна!..

-- Я научилась, -- очень тихо ответила она. -- Научилась владеть Силой. Она была слишком опасна, люди могли узнать меня.

Он не мог сказать ни слова. Неловко потянулся он к ее руке, но девушка отпрянула.

-- Не касайся меня, Тим, -- прошептала она. -- Это ошибка. Мне не следовало... но когда я прочла твои мысли и поняла твое одиночество и печаль... я не смогла уйти просто так.

-- Теперь я никогда не позволю тебе уйти, -- заявил он.

-- Ты все забыл. Я изменилась... более, чем ты мог бы понять.

-- Это ты забыла. Смотри. -- Он повел рукой вокруг, указывая на огромные здания Нью-Йорка, которые подобно гигантским стражникам окружали парк со всех сторон.

Это был их любимый пейзаж в первые годы супружества. Когда-то в такие же теплые летние вечера они прогуливались вместе по темным аллеям, слушая отзвуки музыки с карусели, смеялись и разговаривали.

Он поспешно опустил руку. Свет безжалостно вырвал из темноты старческую кисть, покрытую коричневыми пятнами и голубыми венами.

-- Думаешь, возраст имеет какое-то значение? -- спросила Джоанна. -- Я могла бы вернуть тебе молодость, Тим, но ты по-прежнему остался бы человеком. А я уже не человек.

-- Ты могла бы?..

-- Да. Моя сила выросла. Но это вопрос не возраста, а... расы.

-- Джоанна, -- прошептал Тим, -- чего ты хочешь? Чего ты пытаешься добиться?

-- Сейчас? -- она криво усмехнулась. -- Я просто жду. Много лет я вела исследования в области электроники, пыталась вызвать искусственную мутацию, вроде моей, но я потерпела поражение. Боюсь, Тим, что на Земле нет никого подобного мне и, возможно, никогда не будет. Я буду жить долго... тысячу лет или больше... и буду очень одинока. Я уже теперь одинока. Сознание моего наследия, новой расы, поддерживало меня многие годы, но теперь я поняла, насколько безнадежны мои ожидания. Я первая из новой расы и, похоже, последняя.

-- Откажись, -- сказал он. -- Ты теряешь драгоценное время.

-- У меня его так много. Слишком много!

-- Вернись ко мне, Джоанна. Забудь обо всем...

На мгновение ему показалось, что Джоанна колеблется, но тут в кустах поблизости что-то шевельнулось. Растрепанный, заросший мужчина вынырнул из темноты, черный на фоне зелени. Тим увидел, как Джоанна повернулась, почувствовал удар мощной волны, голова у него закружилась, а в глазах потемнело.

А потом он увидел черную фигуру, неподвижно лежащую на земле. С пересохшим горлом он присел рядом, потрогал пульс. Сердце не билось.

-- Джоанна, -- произнес он, -- это был просто бродяга. Пьяный. Ты убила его?

-- Он слышал нас, и я была вынуждена. Во всем мире ты единственный человек, который все знает, единственный, кому я могу доверять.

-- Но он же был пьян! Он бы ничего не запомнил! А если бы даже и запомнил, никто бы ему не поверил.

-- Я не могу рисковать, -- ответила она. -- Мне приходится в одиночку сражаться со всем миром. Забудь о нем, его жизнь не имела никакого смысла.

Что-то в лице Тима заставило ее коротко всхлипнуть, а затем разрыдаться. Девушка отодвинулась в тень.

-- Я ухожу, Тим. Но если ты хочешь меня увидеть -- я пою сегодня вечером в "Метрополитен".

И это было все. Она ушла, а Тим остался, дрожа всем телом. Ночь была теплая, но его кровь остыла с возрастом. Да еще эта страшная неподвижная фигура лежала у его ног.

Он побрел куда-то, не в силах ничего сделать для этого бродяги. Смерть ударила слишком сильно и внезапно. Точно так же она может ударить всегда и везде... и Джоанна будет ее Черным Ангелом.

Теперь он знал, что Джоанна настолько же бесчеловечна, как и все ангелы, а может, даже так же аморальна. Узы, связывавшие ее с человечеством, ослабли. Вероятно, Тим был последней ниточкой... но когда-нибудь порвется и она.

И тогда не останется ничего, что могло бы остановить ее, помешать ее планам. Она не умрет тысячу или даже больше лет. И будет пользоваться своей сверхчеловеческой силой. Интересно, достигла она полной зрелости? Если нет, будущее может стать настоящим кошмаром. Тим чувствовал, что рассудок покидает его. Войдя в ближайший бар, он заказал виски. Потом еще.

Он видел мир, извивающийся в бессильной агонии под пятой женщины-деспота. Лилит. Юнона. Богиня-мать расы богов и богинь. Именно таково было ее предназначение: стать матерью новой расы, той, которая победит и уничтожит человечество.

Когда пробило восемь, он был здорово пьян. Тим поехал на такси домой, вынул из ящика стола небольшой автоматический пистолет и пошел в оперу. Купив билет у спекулянта, он вошел в фойе, готовый ко всему.

Он узнал Джоанну сразу, едва она появилась. Она играла Маргариту, и ему казалось черной, дьявольской иронией, что именно ей предстояло изображать чистейшую душу, искушаемую Фаустом и его адским повелителем. Тим ждал и готовился.

Наконец он решится. Седовласая фигура поднялась с кресла и направила пистолет на Маргариту. Его тут же заметили, к нему протянулись руки. Крики вокруг становились все громче.

Тим не мог промахнуться. Он нажал спуск. Пуля попадет прямо в сердце.

Попадет в сердце... Джоанны.

Да, это было легко. Крики, излучение мозгов тысячи людей, яростно метавшихся по залу, ошеломили ее, и она не могла использовать свою силу. Она была еще не совсем зрелой, и потому Тим мог убить ее.

Мог, но не убил.

В последний момент он поднял ствол пистолета, и пуля пробила разрисованное полотно. С хриплым рыданием Тим бросился в толпу, клубившуюся вокруг, и исчез в массе людей.

Он беспрепятственно пробрался к выходу. Люди кричали так громко, что Тим не услышал, как одетая в белое Маргарита звала его.

-- Тим, вернись! Любимый, ты был прав! Тим, вернись ко мне!

Тим Хэтауэй поставил на стол рюмку виски и посмотрел мне в глаза. Он немного протрезвел.

-- Звала меня? -- прошептал он. -- После того, как я...

-- Да, -- подтвердил я.

-- Вы там были?

-- Был.

Вновь загремела оглушительная музыка, гротескные тени танцующих пар запрыгали по стенам.

Хэтауэй встал.

-- Спасибо, -- сказал он, облизнув губы. - Спасибо, что пришли за мной... сказали мне...

-- У меня была причина, -- ответил я. - Куда вы идете?

-- Я возвращаюсь к ней, -- заявил он. -- К моей жене.