- Чересчур сильно.

   Мои губы скривились из-за льда в его словах. Гидеон не был человеком, привыкшим отказываться от желаемого.

- Знаю. Но ты позволил мне это, потому что любишь.

  - Это больше, чем любовь, - его руки обхватили мои запястья, сжимая так сильно, что заставило все внутри меня сдаться.

  Я кивнула, больше не боясь признать, что мы нуждаемся друг в друге так, как некоторые бы сочли нездоровым. Мы были тем, кем были, имея все, что имеем.   И это было бесценно.

  - Мы поедем к доктору Петерсену вместе, - он произнес эти слова безоговорочной командой, но взгляд словно искал ответа на заданный вопрос.

  - Такой властный командир, – поддразнила я, желая, чтобы мы оба расстались с хорошим настроением. Преисполненные надеждой. Наша еженедельная терапия с доктором Лайлом Петерсеном занимала всего час, и ее планирование было как раз кстати. Мы бы повернули за угол. Нам нужна была небольшая помощь в выяснении каким должен быть следующий шаг.

  Он обхватил меня за талию.

– Ты ведь любишь это.

  Я потянула за подол его футболки, сжимая в кулак мягкий трикотаж.

- Я люблю тебя.

  - Ева, – хватка его рук усилилась, а горячее дыхание коснулось моей шеи. Манхэттен окружил нас, но не мог вмешаться. Когда мы были вместе, вокруг ничего не существовало.

  Низкий голодный звук его голоса пронзил меня, все внутри сжалось от тоски и желания. Я дрожала от восторга, что он снова прижимается ко мне. Я глубоко вдохнула его запах, пальцами разминая упругие мышцы его спины. Стремительный натиск опьянил меня. Я пристрастилась к нему - к сердцу, душе и телу.  И существование без необходимой мне так дозы привело к тому, что я стала неуверенной, несбалансированной, не в состоянии функционировать должным образом.

  Он обхватил меня, его тело больше и тяжелее моего. В его объятиях я чувствовала себя в безопасности, под заветной защитой. Ничто не могло причинить мне боли, пока он держал меня. Хотелось бы мне, чтобы и он ощущал со мной эту безопасность. Мне было необходимо его осознание, что если он выпустит ситуацию из под контроля, вздохнет полной грудью, я смогла бы защитить нас обоих.

  Я должна быть сильнее. Умнее. Более устрашающей. У нас были враги, и Гидеон справлялся с ними в одиночку. Это было присуще ему – защищать, и я восхищалась этим. Но я должна была начать показывать людям, что могу быть таким же грозным противником, как и мой муж.

  Что более важно, я должна была доказать это Гидеону.

  Уткнувшись в него, я поглощала его тепло. Его любовь.

 - Увидимся в пять, Ас.

  - Ни минутой позже, - приказал он жестко.

  Я рассмеялась, сходя с ума от каждой грубой его грани характера.

  – Или что?

  Отпрянув назад, он посмотрел на меня так, что пальцы на ногах сжались.

  – Или я сам приду за тобой.

  Мне следовало бы входить в пентхаус отчима на цыпочках и затаив дыхание, так как время чуть перевалило за шесть утра, а значит мое тайное возвращение с легкостью могли засечь. Вместо этого я целенаправленно шагала вперед, мои мысли были заняты теми изменениями, которые я собиралась внести в свою жизнь.

  У меня было время принять душ, но я решила не делать этого. Прошла куча времени с того момента, как меня касался Гидеон. Слишком давно его руки были на мне, а его тело внутри меня. Не хотелось смывать память его прикосновений. Само по себе это придавало мне силы исполнить задуманное.

  Наконец, включился светильник на столе.

  – Ева.

  Я подпрыгнула.

 - Господи.

  Обернувшись, я увидела свою мать, которая сидела на одном из диванов гостиной.

  - Ты до смерти  меня напугала! – обвиняющее произнесла я, потирая рукой грохочущее сердце.

  Она встала, ее атласный, цвета слоновой кости халат в пол, мерцал вокруг ее стройных, слегка загорелых ног. Я была ее единственным ребенком, но мы внешне могли сойти за сестер. Моника Трэмелл Баркер Митчелл Стентон была помешена на сохранении своей внешности. В карьере трофейной жены, ее юношеская красота была товаром.

  - Прежде чем ты начнешь, - вступила я. – Да, нам следует поговорить о свадьбе. Но мне действительно нужно приготовить и упаковать вещи, чтобы я могла сегодня вечером поeхать домой…

  - У тебя интрижка?

  Ее короткий вопрос потряс меня больше, чем ее подкарауливание.

- Что? Нет!

Она выдохнула, напряженность заметно спала с плеч.

- Слава Богу. А теперь, может, расскажешь какого черта происходит? На сколько сильно вы поругались с Гидеоном?

  Сильно. Какое-то время, я переживала, что он, приняв решение, покончит с нами.

– Мы работаем над этим, мама. Это просто трудности на пути к поставленной цели.

  - Такая трудность, что ты избегаешь его уже несколько дней?  Так не справиться с проблемами, Ева.

  - Это долгая история…

  Она скрестила руки на груди.

- Я не спешу.

  - Зато я спешу. Мне нужно подготовиться к работе.

   На ее лице промелькнула боль, и я мгновенно почувствовала раскаяние.

  Однажды я хотела вырасти и стать, как моя мама. Я часами переодевалась в ее одежду, напяливала каблуки, размазывая по лицу ее дорогие крема и косметику. Я пыталась подражать ее хриплому голосу и чувственным манерам, будучи уверенной, что моя мать - самая великолепная и идеальная женщина в мире. И то, как она вела себя с мужчинами, как они смотрели на нее и обхаживали... Ну, в общем, я тоже хотела иметь такой талант.

  В итоге я выросла похожая на нее цветом глаз и волос. Но это было только внешнее сходство. В душе мы были совершенно разными женщинами, и, к сожалению, это было то, чем я стала гордиться. Я перестала обращаться к ней за советами, за исключением случаев, когда это касалось одежды и украшений.

  Вот это я собиралась изменить. Сразу же.

  Я опробовала множество различных тактик, продвигаясь в отношениях с Гидеоном, но я не обратилась за помощью к одному близкому человеку, кто знал каково это – выходить замуж за выдающихся и влиятельных людей.

  - Мне нужен твой совет, мама.

  Мои слова повисли в воздухе, и я видела, как они обретают для нее смысл.   Глаза моей матери расширились от удивления. Мгновение спустя она опустилась на диван, будто ее колени подогнулись. Ее шок стал тяжелым ударом, рассказывая мне на сколько я закрылась от нее.