— Ты сказал достаточно, — с ненавистью проговорил колдун. — Удивляюсь, как тебя не поразили люди неба. Но я вижу, как злые духи уже толпятся у входа в твой вигвам. Они не торопятся только потому, что видят меня здесь. Прощай!

И он гордо направился к выходу.

Вождь, все еще в благоговейном страхе перед шаманом, неуверенно шагнул вслед за ним и уже хотел заговорить, упрашивая вернуться, но Рори удержал его за руку. Большой Конь вышел из вигвама.

Вождь проговорил:

— Теперь, отец, я просто в отчаянии. У меня одна жена и один сын. Ни у кого еще не было такого мальчика. Пообещай мне, что ты спасешь его!

— Этого, — проговорил тихо Майкл, — я не могу тебе пообещать.

Апач издал удивленный возглас и беспокойно взглянул на вход в жилище, как будто собирался выбежать и вернуть колдуна.

— Не могу, — твердо повторил Рори, — но одно я уже точно знаю.

— Что?

— Большой Конь лечил неправильно, хоть и очень старался. Но ведь и глупец может безуспешно карабкаться целый день на высокую гору, а слепой, но умный человек может нащупать верную тропинку и быстро взойти на нее.

Такое живописное сравнение, похоже, произвело впечатление на вождя. Он посмотрел долгим взглядом на Майкла, глубоко вздохнул и с волнением промолвил:

— Начинай, отец. Мне уйти из вигвама? Ты разговариваешь с духами наедине?

Рори сказал, спрятав улыбку:

— Нет, я хочу, чтобы ты был здесь. Ты увидишь, чем я отличаюсь от Большого Коня. Он вызывает духов только в темноте, а я — и ночью, и днем. Позови также свою скво, я хочу посмотреть на мать мальчика.

Вождь, удивленный, во явно польщенный, поднял входной полог, чтобы выйти, но женщина уже сама торопилась внутрь. В глазах ее светилась надежда, а в озаренном пламенем лице Рори увидел что-то новое. Скво была явно из другого племени — высокая и стройная. Она обладала еще и прекрасными чертами лица, напоминая красивого юношу, несмотря на исхудавшее лицо.

— Так вот, — продолжал Рори Майкл, — Большой Конь обнаружил только одно — на тело вашего сына напал очень сильный злой дух. Сейчас мы будем изгонять его, может случиться, что это и не удастся, ведь ваш сын слишком долго был в руках у Большого Коня, а он в лечении ничего не понимает. Мне придется призвать всю свою силу.

Мать печально и тревожно посмотрела на мальчика.

— Ну что же, приступай, отец… — прошептала она, — начни свой танец, зажги очищающий дым, запой волшебную песню. Видишь, он умирает!

Бедный Южный Ветер медленно поворачивал голову из стороны в сторону, что-то невнятно шепча беззвучными губами. Сердце Рори заныло, но он заставил себя бодро произнести:

— Я редко пою, танцую и зажигаю очищающий дым. Я, конечно, могу все это делать, но сейчас нужно другое.

— Так значит, ты будешь ждать и ничего не делать? — в отчаянии спросил вождь.

Рори прикрыл глаза. Из всей медицины он знал лишь кое-что о первой помощи, и о том, как бинтовать раны. Он мог даже зашить неглубокие раны, и когда-то сам зашивал их на своем теле. Что же касается остального, то Рори помнил главное — больному помогает отдых, легкая питательная пища и свежий воздух.

Он открыл глаза:

— Будете делать все, что я скажу.

— Конечно! — поспешил согласиться вождь. — Клянусь, я отдам тебе новое седло с серебряными…

— Не надо клясться, — ответил Рори. — Для начала поднимите полог и откройте вход.

— Ночной воздух! — воскликнул Встающий Бизон.

Рори тут же вспомнил мексиканцев и чуть было не засмеялся.

— Я сделаю ночной воздух благоприятным, я поселю в нем добрых духов.

Вождь и его жена сразу поспешили к пологу и стали поднимать его вверх. Внутрь ворвался поток свежего воздуха. Дым, скопившийся вверху вигвама, стал пластами опускаться вниз и рассеиваться.

Рори подошел и сел рядом с мальчиком. Взяв его руку, он пощупал пульс, тот был очень слабый и неровный: то быстрый, то медленный. Дышал мальчик медленно и неглубоко, кожа у него была холодной и сухой. Казалось, перед Майклом лежал уже мертвец. Волна мрачной безнадежности нахлынула на Рори. Он перевел взгляд и встретился с проницательными глазами матери,

— Все будет хорошо, — промолвил Рори и заставил себя улыбнуться.

Тотчас он и сам почувствовал себя лучше и увереннее.

Майкл серьезно занялся мальчиком, предположив, что следует держать больного в тепле. Чтобы он не задохнулся под тяжестью, Рори убрал лишние одеяла и снова прислушался к дыханию и пульсу. Они стали немножко увереннее, голова уже не болталась так безнадежно и безжизненно из стороны в сторону. Но время от времени в вигвам врывались громкий лай собак или крики индейцев. При каждом таком взрыве шума мальчик вздрагивал и замирал. Заметив это, Рори стал обдумывать свои дальнейшие действия.

Вождь с женой сидели возле сына, стараясь казаться спокойными, и неотрывно следили за каждым его движением. Рори подслушал, как индеец прошептал своей скво:

— Видишь, новое колдовство начинает действовать, наверное, оно — в прикосновении его рук,

— Тише, тише, — шептала та. Даже в ее шепоте чувствовалась пульсирующая боль за сына.

Тянулись часы. Каждый раз, когда страдающий, казалось, засыпал, его глаза испуганно распахивались при каждом громком звуке, раздающемся в лагере. И всякий раз он что-то шептал.

— Что он пытается сказать? — спросил Рори.

— Он просит изгнать злых духов, — ответила мать. -

— Да, злых духов. Он говорит только о них, — подтвердил вождь. — Он видел их во сне.

— Он видел правду, — простонала мать.

Майкл ничего не сказал. Он знал, кто вбил в голову бедного паренька злых духов — этот зловещий колдун. А шум, доносившийся снаружи, оживлял эти образы у него в мозгу.

Не удивительно, что мальчику было так» плохо. Лагерь тонул в громких звуках: не утихали вой и грызня собак, только заканчивалась одна драка, как в отдалении уже начиналась другая, превращая все в кромешный ад и заглушая даже вопли веселящейся молодежи, от которых могла подняться и крыша в преисподней. К этому добавлялся, иголками впиваясь в уши, плач детей, их рев, писк и нытье.

Похоже, апачи привыкли к этому гаму и не замечали его, но больной все время дрожал от его раскатов. И вот перед рассветом Рори придумал, что ему делать. Он сказал:

— Злые духи привыкли к этому месту. Мы должны уйти отсюда. Может быть, тогда они его не найдут. Сделайте носилки, положите на них мальчика и несите за мной.

В ответ не прозвучало ни слова. Встающий Бизон и его жена поднялись и пошли выполнять приказ. Носилки были тут же изготовлены. Мать несла носилки со стороны головы, отец — со стороны ног, Рори шел перед ними. Они проследовали через весь лагерь.

Когда они стали выходить из деревушки, вождь заволновался и спросил, не далеко ли они ушли. Майкл успокоил его. Они вышли за самые дальние вигвамы, окружающая темнота поглотила их и, как показалось Рори, дружелюбно обняла.

Он почувствовал, что идущие за ним стали понемногу отставать.

— Отец, — проговорил, наконец, вождь, — у нас много врагов, они могут подкрасться к селению. Они шныряют тут, чтобы украсть лошадей или снять скальп.

— Я, — дерзко провозгласил Рори, — не подпущу врагов. Идите!

Зная, что индейцы часто разбивают лагерь возле воды, он сказал:

— Я чувствую, что рядом есть река.

— Наш отец знает все, — проговорил индеец робким голосом, — сюда, направо.

Рори повернул направо и услышал звук струящейся воды, а затем увидел переливающийся в ней свет звезд. Он продолжал идти по берегу, пока не затихли кряки, доносящиеся из деревни. И только тогда остановился.

Небольшая, аккуратная рощица спускалась вниз к узкой речке. Вода, лес, защита от палящего солнца, свежий воздух, тишина — это было то, что нужно. Сам он вряд ли сделает большее. Настоящий целитель должен доверять природе.

— Вот это место, — Майкл топнул ногой. Наверное, сам он рассмеялся бы при виде такого церемонного поведения, но апачи восприняли все очень серьезно. Они дважды передвигали носилки пока не убедились, что они находятся точно на том месте, где он ступил пяткой. Рори улыбнулся.