- Я ждал тебя,- неожиданно сказал кто-то.- Ты опоздал.

- Извини! - ответил мой спутник.- Я не один.

- Знаю. Кто это с тобой?

- Человек, который тоже любит вас.

- Нет, он нас не любит. Он боится.

- Да, боится, но это хороший человек. Где все остальные?

- Скоро будут здесь. Они ловят для тебя рыбу.

Не отрываясь, я смотрел на неподвижную фигуру, склонившуюся над водой, и слушал оба голоса, которые звучали совершенно одинаково, но их было два. Потом мой спутник внезапно обернулся, я вздрогнул и перестал их слышать.

И тогда я крепко сжал веки, темнота вошла в меня вместе с взрывом, вслед за которым наступила полная тишина. Но эта тишина в то же время была и темнотой, и пространством, и они росли и ширились, превращаясь во мне в неделимую необъятность, в ту абсолютность, которая существует только в галактиках. И на этом фоне мой голос сказал:

- Разве я боюсь?

- Да, боишься,- ответил мне другой голос, но он был так же неотделим от меня, как тишина от темноты, от пространства.- Боишься, потому что не знаешь этих сил, потому что никогда не пытался увидеть их ни в себе, ни вне себя.

- Наверное, я не мог...

- Нет, ты всегда мог их видеть. Но люди объявили их нечеловеческими и отреклись от них, а теперь ты чувствуешь в себе их присутствие и потому боишься. Сейчас ты перестанешь чувствовать себя человеком в вашем понимании, человеком-телом, а меня воспринимать как животное, и мы сможем понять друг друга.

- Но что же мы такое? - задыхаясь, спросил я.

- Не знаю! - прыснул он и весело прыгнул через волну.

- А я думал, ты знаешь, раз уж вы считаете себя умнее нас.

- Пока что мы знаем только, чем мы не должны быть. А вы, к сожалению, еще до этого не дошли. Не обижайся, я открываю тебе наши истины, а ты раскроешь мне ваши. Ведь мы друзья...

- Почему вы нас любите? - спросил я.

- Можно ли не любить своего младшего брата, когда он в тупике?

- Это одна из ваших истин?

- Да.

- Два плюс два четыре,- неожиданно сказал я.

- Что это?

- Одна из наших истин.

- Мне она непонятна,- застенчиво промолвил он.

- Привет, дружище! А я ее понимаю.

- Это ваша система счета, не так ли? Величайшее ваше заблуждение!

- Привет! - ответил я.- Почему заблуждение? Например, один дельфин и один дельфин - два дельфина.

- Нет, может быть только один дельфин и... дельфины. И так во всем остальном.

- Ага! - торжествующе изрек я.- Для вас существует только единица и множество. Но ведь это самая примитивная стадия восприятия мира! Даже дикари Австралии считают до пяти!

Я услышал их смех - веселый и безобидный:

- А ты можешь сосчитать волны океана, тела во Вселенной, измерить бесконечность? Счет мешает духу проникнуть в бесконечность, а вы привыкли все пересчитывать и сами от этого страдаете. Хотя и вы предпочитаете единицу. Вы любите только одно солнце, множество солнц пугает вас. Вы страдаете, потеряв одного человека, но равнодушны к гибели множества.

Я хотел было возразить, но вдруг понял, что это правда.

- Говорят, что когда-то мы были очень близки,- грустно заметил первый дельфин.- Но чем больше развивались ваши конечности, тем примитивнее и неподвижнее становился ваш дух. Вам даже мало того, что вы истребляете друг друга. Страшно смотреть, как ваши плавающие и летающие дома разрушают друг друга и тонут в океане, а вы идете на дно кормить рыб. Когда-то хотя бы нас вы не трогали, считая своими друзьями, а теперь и нас истребляете. Зачем? Ведь вы даже не используете наше мясо!

- И здесь причина кроется в счете,- ответил ему другой дельфин, вероятно более старый и опытный.- Они считают, сколько существ научились побеждать, и им все кажется мало. Это называется ненасытность...- Он изрек одну из наших истин, и я выкрикнул:

- Она неотъемлемое свойство духа!

- Свойство духа, когда ты раб своего тела. Частично это свойственно и нам, но мы научились освобождать свой дух. Вы преклоняетесь перед числами, а числа означают омертвление. Первопричина их трагедии - суша,- обратился он к другому дельфину.- И на других планетах мы встречали подобные существа. Обосновавшись на крошечном твердом клочке земли, люди, должно быть, воспринимают Вселенную как колпак, чьи стенки трудно разбить, чтобы оказаться на просторе. Поэтому они и ищут истину с помощью ножа и молотка дробят ее, не понимая, что кусок чего-то - это уже не целое, это только часть истины, что число - это покой, а истина, которую оно символизирует, познаваема лишь в вечном ее движении.

- Но призвание человека - изменять и создавать! воскликнул я.

- И это вы понимаете неправильно,- ответил дельфин.- Можно изменять и создавать только себя. Так делают все разумные существа во Вселенной, потому что она сама непрерывно создает себя. Вы же интересуетесь только вещественной стороной и не замечаете, что ваш дух остается прежним, что в нем умирают те силы, с помощью которых единственно можно проникнуть в настоящую Вселенную. Но есть люди, которые знают об этом, мы встречали их между звездами...

- Не верю! - прервал его я, потому что это была моя последняя истина, но в то же мгновение я почувствовал, что ничто во мне, кроме голоса, не возражает.- Не верю! - крикнул я еще громче и открыл глаза.

- Вы верите,- сказал человек, стоящий на скале в сиянии звезд. Он стоял на самом краю скалы, а живая масса без начала и конца придвинулась к нему вплотную и покорно лежала у его ног.- Сейчас вы поверите,- сказал он и шагнул в воду. Потом наклонился и сел. Я увидел под ним два длинных блестяще-черных тела.

- Я скоро вернусь,- сказал он.

Я стоял на коленях и смотрел, как человек со скоростью торпеды несся по белой дороге к луне, к солнцу, к центру Вселенной. По белой дороге, соединяющей две черные половины океана.

- Не верю! - закричал я и бросился в обратную сторону, в поле, в темноту.- Не верю!

И я бежал и кричал, пока не оказался на шоссе, твердом и неподвижном, как скала, обычном человеческом шоссе, которое вело к другому сиянию неоновому сиянию большого города...

На следующий день, проснувшись, я чувствовал себя совершенно разбитым. И что только не приснится человеку, думал я, когда в комнату вошла горничная.

- Это письмо еще утром оставил для вас какой-то господин,- весело прощебетала она.- А вы все спите и спите.

Я с трудом распечатал конверт - так сильно дрожали руки. Кто в этом незнакомом городе мог написать мне и кому было известно, где я остановился? Прочитав письмо, я, наверное, выглядел страшно испуганным, потому что девушка спросила:

- Что случилось? Плохие новости?

У меня даже не было сил ответить ей, я только слабо махнул рукой, и она вышла, как выходят из комнаты смертельно больного человека. Я перечитал письмо:

"Дорогой друг, почему вы меня не дождались, я очень за вас испугался. Узнав, что вы спите, я немного успокоился. Боюсь, что вы меня неправильно поняли. Мне хотелось наглядно показать вам то, во что вы уже начали верить. Хорошенько отдохните, а завтра вечером я приду, и мы снова отправимся к нашим друзьям. Ведь они могут рассказать вам еще столько интересного! Желаю всего хорошего. Ваш X.".