Мерри надолго оставил их в зале, и у них была возможность разглядеть оставленные им в подарок ложки. Подарок не улучшил их настроения. Вскоре их пригласили в кабинет. Фродо сидел за столом, перед ним лежало множество бумаг. Он выглядел недовольным — ясно, что ему не хотелось видеть Лякошель-Торбинсов. Он встал, беспокойно перебирая пальцами в кармане. Но заговорил он очень вежливо.

Лякошель-Торбинсы были настроены весьма агрессивно. Вначале они предложили ему заплатить (очень немного, по-дружески, как они сказали) за различные ценные предметы, на которых не было табличек. Когда Фродо заявил, что будут розданы только те предметы, которые подготовлены самим Бильбо, они сказали, что все это дело весьма подозрительно.

— Для меня ясно только одно, — сказал Отто, — что ты все хочешь забрать себе. Я требую показать завещание.

Если бы не усыновление Фродо, Отто был бы наследником Бильбо. Он внимательно прочитал завещание и фыркнул. К несчастью, оно было написано очень ясно и правильно оформлено (согласно обычаям хоббитов, которые помимо всего прочего, требуют подписи семи свидетелей, сделанных красными чернилами).

— Опять ни с чем! — сказал он жене. — И это после шестидесяти лет ожидания. Ложки? Вздор! — Он щелкнул пальцами под носом Фродо и вышел. Но от Любелии не так легко был избавиться. Спустя некоторое время Фродо вышел из кабинета, чтобы посмотреть как идут дела, и обнаружил, что она все еще в доме и шныряет по всем углам. Он вежливо проводил ее, после того как избавил от нескольких небольших, но ценных предметов, случайно попавших ей в сумочку. Лицо ее выглядело так, будто она мучительно ищет слова для прощания, но она только сказала:

— Вы об этом еще пожалеете, молодой человек. По какому праву вы здесь? Вы не Торбинс, вы — Брендизайк!

— Слышал, Мерри? Это оскорбление, — сказал Фродо, запирая за ней дверь.

— Нет, это комплимент, — ответил Мерри Брендизайк, — хотя и несправедливый.

Вернувшись в нору, они изгнали трех юных хоббитов (двух Булкинсов и одного Болдера), которые пробивали дыры в стенах одной кладовки. Фродо чуть не подрался с молодым Санчо Длинноногом (внуком старого Одо), который начал раскапывать большую кладовую, ему послышалось там эхо. Легенды о золоте Бильбо породили любопытство и надежды; все знают, что золото, доставшееся благодаря волшебству, можно отыскать, только если тебе не мешают.

Когда он одолел Санчо и вытолкал его, Фродо упал на стул в зале.

— Пора закрывать магазин, Мерри, — сказал он. — Закрой дверь и никому сегодня не открывай, даже если они притащат таран.

После этого они решили освежиться чашкой запоздалого чая.

Он едва успел сесть за стол, как последовал негромкий стук в дверь.

— Верно, опять Любелия, — подумал вслух Фродо. — Придумала что-нибудь действительно вредное и вернулась, чтобы сказать это мне, но с этим можно и подождать.

Он продолжал пить чай. Стук повторился, на этот раз громче, но он не обращал на него внимания. Внезапно в окне появилась голова мага.

— Если ты не впустишь меня, Фродо, — сказал он, — я пну дверь так, что она пролетит через весь холм и вместе с норой провалится в тартарары!

— Мой дорогой Гэндальф, минуточку, — воскликнул Фродо, подбегая к двери. — Входите же, входите! Я думал, что это Любелия.

— Тогда я тебя прощаю. Но я недавно видел ее: она ехала на пони в сторону Байуотера, и от ее лица скисло бы и свежее молоко.

— Я и сам от нее едва не скис. Честно говоря, я ухватился за Кольцо Бильбо. Хотел исчезнуть.

— Не делай этого! — сказал Гэндальф, садясь. — Осторожнее с Кольцом, Фродо! Между прочим, именно из-за него я и зашел к тебе, Фродо. Хочу сказать тебе несколько слов на прощанье.

— Что же именно?

— А что ты знаешь о Кольце?

— Только то, что рассказал мне Бильбо. Я слышал его рассказ: как он нашел Кольцо и как использовал его. В путешествии имеется в виду.

— Какой же это рассказ?

— О, не тот, что он рассказал гномам и записал в своей книге, — сказал Фродо. — Он рассказал мне правду, вскоре после того, как я поселился здесь. Он говорил, что вы измучили его вопросами, и он все рассказал вам, поэтому и мне нужно знать правду. «Между нами не должно быть тайн, Фродо, — сказал он. — Но больше никому рассказывать не надо. Кольцо в любом случае принадлежит мне».

— Интересно, — пробормотал Гэндальф. — И что же ты об этом думаешь?

— Если вы имеете в виду разговоры о «подарке», то правдивая история кажется мне наиболее вероятной. Мне непонятно, зачем же Бильбо выдумал что-то. Это на него непохоже. Вообще, он вел себя странно.

— Да. Но с теми, кто владеет сокровищами могут происходить странные вещи. Если они этими условиями пользуются. Это для тебя предупреждение — будь осторожен с Кольцом. У него могут быть и другие способности, а не только способность делать его владельца невидимым.

— Не понимаю, — ответил Фродо.

— И я не понимаю, — согласился маг. — Я вообще думаю много об этом Кольце, особенно с прошлой ночи. Не следует волноваться. Но если хочешь выслушать мой совет: используй его как можно реже или вовсе не используй его так, чтобы вызвать разговоры и подозрения. Повторяю: храни тайну и береги Кольцо.

— Вы говорите загадочно. Чего вы опасаетесь?

— Я не уверен. Поэтому больше ничего не скажу. Может, я смогу сказать больше, когда вернусь. А теперь я ухожу…

Он встал.

— Уже! — воскликнул Фродо. — Я думал, что вы останетесь хоть на неделю. Я надеялся на вашу помощь.

— Я так и собирался сделать, но пришлось изменить свои планы. Возможно, что и меня не будет долго: но как только смогу, я вернусь и увижусь с тобой. Жди меня, и я проберусь к тебе тайно. Больше мне нельзя посещать Удел открыто. Я вижу, что становлюсь популярным в Уделе. Говорят, что я помеха и нарушения тишины и спокойствия… Некоторые обвиняют меня в том, что я побудил Бильбо уйти, и даже в худшем. Если хочешь знать, мы с тобой заключили союз, чтобы завладеть сокровищами Бильбо…

— Некоторые! — воскликнул Фродо. — Это Отто и Любелия. Как низко! Я отдал бы всю Торбу-на-Круче со всем содержимым, если бы можно было отправиться вместе с Бильбо Торбинсом. Я люблю Удел. Но я тоже начинаю чувствовать желание уйти. Не знаю, увижу ли я его вновь.