После учебы в Пайнхиндже я приехал во Флориду, чтобы провести лето с отцом, но ничего не получилось. Пайнхиндж подпитывал мое стремление к неограниченной свободе, и отец совершенно не мог со мной справиться.

— Даг, — сказал он мне однажды, — я в полной растерянности и не знаю, что с тобой делать. Если ты не можешь уживаться с другими людьми и вести себя по–человечески, тебе придется уехать.

Он с разбитым сердцем наблюдал, как я вырывался в большой мир — в марте мне исполнилось всего шестнадцать.

Обиженный, сбитый с толку и разозленный, я отправился в путь, не зная, куда податься. Добрался до шлагбаума и направился на север к автомагистрали. По пути мне встретился высокий парень по имени Скотт. Он был мускулистого телосложения, а благодаря тому, что носил очки, казался образованным, хотя едва ли закончил среднюю школу.

Автостопом мы добрались из Майами до Бостона, где Скотт жил до того, как попал во Вьетнам, а вскоре нашли работу и начали неплохо зарабатывать. Но я быстро сообразил, что Скотт увеличивает свой доход и при помощи воровства. Мало–помалу я оказался втянутым в его темные делишки и сам не заметил, как превратился в закоренелого преступника

В течение следующих нескольких месяцев, падая все ниже и ниже, я стал ненавидеть себя и все человечество.

Мы со Скоттом спали в ночлежках и воровали машины, телевизоры и все, что только можно превратить в деньги.

Если тебе всего шестнадцать, жить в Бостоне самостоятельно довольно сложно, но вскоре мне удалось достать водительские права штата Массачусетс, в которых значилось, что мне уже восемнадцать. Благодаря этому мне удалось найти работу — меня взяли охранником на полставки в компанию под названием «Бизнес Интеллидженс» и выдали униформу, жетон и дубинку полицейского. Я чувствовал себя таким важным, когда, покупая алкогольные напитки, показывал этот жетон, прикрепленный к бумажнику. У меня также появился доступ к секретным сведениям о кражах со взломом.

Работая, я познакомился с молодым мужчиной по имени Брэд, тоже охранником. Этот довольно тихий парень был связан с восточной религией шакти. Брэд знал, что я ворую.

— Даг, — сказал как–то он, — однажды ты поплатишься за свои деяния. Ты не останешься безнаказанным.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я.

— Это называется «карма». Что посеешь, то и пожнешь. То, что ты делаешь людям, они сделают тебе.

— Какая чушь, приятель! — воскликнул я. — Украл телевизор и продал его. Я не попался и никогда не попадусь.

— Вот увидишь, — ответил он, улыбаясь.

Через несколько дней кто–то проник в мою квартиру и украл мой телевизор и радио. О, как я был взбешен! Потом все чаще стал замечать, что как только я украду что–либо, это же украдут и у меня. Когда я крал деньги, они исчезали! Позже я узнал, что их у меня воровал Скотт! Я украл машину, и у меня сразу же спустило два колеса. Но по–настоящему меня убедил сущий пустяк — совпадение было таким невероятным, что я не на шутку испугался.

В каком–то доме я украл нераспечатанную упаковку блинной муки «Крустиц» из цельного зерна. На упаковке была выбита цена — 1 доллар 19 центов. (Я пил, курил и употреблял наркотики, но при этом использовал муку только из цельного зерна, потому что это полезно для здоровья!) Вернувшись домой, я обнаружил, что здесь побывали мои друзья. Они открыли новенькую банку джема и опустошили ее. Рядом с пустой банкой валялась крышка, а на ней значилась цена — 1 доллар 19 центов!

«Кошмар! — подумал я. — Есть некто, кто видит меня и знает все, что я делаю!» Впервые в жизни я по–настоящему, всем сердцем поверил, что Бог существует!

Когда через пару дней Брэд пригласил меня пойти с ним на собрание, я сразу же согласился. В последующие недели я ходил туда несколько раз. Мне почти ничего не было понятно из того, что там говорилось, но с каждым разом у меня становилось все больше религиозных книг и все меньше денег.

Однажды вечером я читал газету, как вдруг в коридоре послышался такой пронзительный крик и громкий шум, что я аж подпрыгнул. Приоткрыв дверь, увидел Шугермана — негра–сутенера, моего соседа. Он избивал одну из своих девушек. Наконец она вырвалась и побежала. Он швырнул ей вслед веник, а я закрыл дверь.

«Надеюсь, он не убьет ее», — подумал я, плюхнувшись в кресло. В этих захудалых меблированных комнатах частенько кого–то били, но я так и не смог к этому привыкнуть. Стряхнув пепел с сигареты, я задумался: «Зачем прозябать в этой дыре, где приходится делить ванную с такими подонками? Я даже не могу спокойно спать по ночам из–за всех этих вечеринок и дурацких выходок. Мне надоела эта комната и опротивела такая жизнь!»

В этот момент зазвонил телефон. Я поднял трубку.

— Привет, Даг. Это папа! — послышался голос на другом конце провода. — Я тут проездом по делам в Нью–Йорке. Решил задержаться, чтобы повидаться с тобой.

Его голос был веселым, и я обрадовался, услышав его.

— Хочешь, мы встретимся на часок–другой?

— Конечно, папа. Можно, я приглашу тебя на обед? — спросил я. Мне хотелось показать ему, что у меня есть собственные деньги.

— Вообще–то я сам хотел пригласить тебя, но будь по–твоему. Где мы встречаемся?

Я знал несколько шикарных ресторанов в Бостоне и, желая произвести на него впечатление, назвал самый дорогой, какой только смог вспомнить. Приехав первым, я подождал отца на улице. Вскоре приехало такси, и из него вышел отец. Радость нахлынула на меня, и мне очень хотелось подбежать и броситься ему на шею. Но в нашей семье было не принято обниматься. Мы просто улыбнулись и пожали друг другу руки.

В ресторане официант проводил нас за столик, и какое–то время мы беседовали о том, о сем. Сделав заказ, отец перешел к цели своего визита.

— Даг, я чувствую себя предателем по отношению к тебе и хочу попросить прощения. Ты дашь мне еще один шанс?

Услышав столь неожиданное признание, я едва сдержал слезы, но с ответом торопиться не стал.

— Чего ты хочешь, отец? — осторожно спросил я.

— Ну, это касается твоего образования. Тебе всего шестнадцать. В школу–то все–таки надо ходить

— Но, папа, я неплохо сам о себе забочусь!

Я начал выходить из себя и показал ему, достав из кармана пачку денег. Однако его это не впечатлило.

— К тому же ты знаешь, как я отношусь к школе. Он поднял руку, пытаясь остановить меня.

— Минутку, Даг! Послушай меня. Я разговаривал со своим другом, и он рассказал мне о школе на корабле. Это парусник, который плавает по всему миру. Ученики — его команда. Занятия проходят прямо на корабле, а остановки будут в самых экзотических местах. Можно где угодно выходить на берег и делать все, что захочется. Можно нырять с аквалангом и кататься на водных лыжах; там будет много девушек. Учебный год только начался, и сейчас корабль где–то в Средиземном море. Звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— А как называется эта школа? — спросил я, стараясь скрыть вспыхнувший интерес.

— «Флинт Скул Эборд».

— Ну, не знаю…

Я колебался. Мы долго сидели молча. У меня были большие сомнения, смогу ли снова вписаться в четкую структуру, где придется исполнять приказы. Тем не менее мне показалось, что там будет интересно, и, честно говоря, я устал беспокоиться о том, как прокормить себя. Наконец я сказал:

— Пожалуй, попробую.

На лице отца выразилось огромное облегчение, а в его глазах я заметил слезы. Внутри у меня все ликовало. Но если бы я только знал, что меня ожидает!