Ему показалось, что в последний момент Тереза издала едва заметный вздох облегчения. Как будто у нее еще оставались сомнения относительно того, будет ли иметь продолжение их игра. Но эта мысль быстро улетучилась из головы Брюса, потому что начался поцелуй.

Сколько раз, лежа в тиши своей спальни, Брюс представлял себе, каким окажется первый настоящий поцелуй с Терезой. Разумеется, он не знал, случится ли это вообще, но разве можно истребить надежду? Нечего и говорить, что это событие представлялось ему чрезвычайно сладостным и волнующим, однако реальность превзошла самые радужные ожидания.

Несмотря на то что внутри у него все бушевало, начал Брюс очень осторожно. Меньше всего ему хотелось спугнуть удачу. Да, Тереза не отвергла его в первую минуту, но, если он даст волю чувствам, кто знает, как она себя поведет? Может, излишний напор будет истолкован ею как грубость и сказка кончится, едва начавшись.

Исходя из этих соображений, Брюс поначалу даже не касался Терезы руками. Просто уперся ими в мойку, поместив по обеим сторонам стройных узких бедер, которые ему безумно хотелось прижать к своим.

И поцелуй он углубил не сразу. Собственно, ему и не пришлось выбирать для этого подходящий момент, потому что спустя несколько мгновений Тереза перехватила у него инициативу.

Произошло это так. Когда Брюс наклонился и их губы слились, он ненадолго замер, ожидая последствий. Однако проявились они лишь в том, что Тереза едва заметно качнулась к нему. Тогда, приободрившись, но продолжая изо всех сил сдерживать себя, Брюс чуть усилил нажим. Спустя еще пару секунд он рискнул коснуться языком белых зубов, которыми еще совсем недавно любовался, пока те с хрустом вгрызались в слойку. Вскоре после этого Тереза сама запустила язык к нему в рот.

Впоследствии Брюс пришел к выводу, что эту минуту следует считать переломным моментом их отношений.

Но то произошло гораздо позже, а сейчас он просто наслаждался восхитительными мгновениями, всецело отдавшись пронзительным ощущениям поцелуя. Они были так сильны, что Брюс не сумел подавить стон, и он заклокотал в его горле, безусловно достигнув слуха Терезы.

А затем – вот уж действительно неожиданность! – она издала ответный стон.

Брюс безошибочно угадал в этом звуке наслаждение и лишь тогда позволил себе положить ладони на ее талию. По телу Терезы пробежал ощутимый трепет. Она невольно подалась вперед, теснее прильнув к Брюсу, который сам задрожал от вожделения, почувствовав, как к его торсу прижалось нечто упоительно упругое и очень женственное.

С каждым мгновением поцелуй становился все более глубоким и безудержным. И все больше напоминал объятия влюбленных, на некоторое время разлученных обстоятельствами, но наконец встретившихся и давших волю чувствам.

К Брюсу это в какой-то мере можно было отнести – ведь он давно уже лелеял надежду на нечто подобное, – но что происходило с Терезой?

Даже в преисполненные обилием эмоций и ощущений минуты в дальних пределах мозга Брюса вертелась эта мысль. Подсознательно он все время искал ответа на мучительный вопрос, но приходившие на ум варианты не устраивали его – потому что не подразумевали любви.

Впрочем, вскоре чувства окончательно оттеснили на задний план мысли, и Брюс забыл обо всем на свете, растворившись в сладостной неге поцелуя.

Ему казалось, что поцелуй длился не меньше часа, чего, разумеется, в действительности не было. Однако вечно так продолжаться не могло, и в конце концов поцелуй завершился. Задыхаясь, оба уставились друг на друга.

– Что мы делаем, Брюс? – спросила Тереза.

Глаза ее блестели, голос прерывался.

Брюс смотрел на нее в восхищении, на его губах играла счастливая улыбка.

– Это называется «поцелуй», детка, – так же прерывисто ответил он.

После чего наступило молчание. Момент был такой, когда мужчине, если он желает добиться некой взаимности, следует действовать. Несомненно, Брюс так бы и поступил, если бы перед ним находилась сейчас любая другая женщина. Но с Терезой он не мог идти напролом.

Видимо, чувствуя, что пауза затянулась, Тереза провела языком по пламеневшим после поцелуя губам.

– И… что дальше?

Брюс только этого и ждал.

– Солнышко, если бы ты знала, как я…

Люблю тебя, едва не сорвалось с его языка. Ох, как ему хотелось произнести эти слова! Но он не мог. Глупейшая ситуация! Я не могу сказать любимой женщине о своих чувствах! Никогда не думал, что окажусь в таком положении. И все из-за какого-то подонка, который разбил Терезе сердце, после чего она стала с опаской относиться к самой идее любви! Тем не менее нужно было сказать хоть что-то, ведь в подобные минуты женщины ждут каких-то слов. Даже когда все ясно и остается лишь перейти к действиям, им требуется определенная доля романтики.

– …как я хочу тебя! – завершил Брюс фразу совсем не так, как хотелось бы. – Наверное, нынче выдался особенный вечер, потому что сегодня ты… сводишь меня с ума! – Это была чистая правда, и Брюс радовался, что имеет возможность сказать ее без досадных последствий. Впрочем, к своим словам он мог бы прибавить оговорку: его безумное – если уместно употребить подобное определение – состояние продолжается уже давно.

Тереза слабо улыбнулась и вновь прошлась языком по губам. Пристально наблюдавший за ней Брюс понимал, что это означает: ее саму снедает желание.

Что ж, если не по любви, то хотя бы по страсти, с мимолетной грустью подумал он.

– Но… – начала Тереза и умолкла.

Брюс провел пальцами по ее щеке.

– Да?

В глазах Терезы читалась внутренняя борьба. Прерывисто вздохнув, она продолжила:

– Мы не должны… так нельзя… А если потом пожалеем? Ведь сделанного не воротишь.

Брюс взял ее лицо в ладони и принялся покрывать мелкими поцелуями щеки, подбородок, губы…

– Почему нельзя? Можно, – шептал он. – Все можно. Вспомни, о чем мы недавно говорили.

Дыхание Терезы участилось.

– Что ни делается, все к лучшему? – с запинкой произнесла она.

– Конечно, – тихо сказал Брюс. – Позволь себе немного радости. Ни о чем не думай и не беспокойся, все это пустое. Иногда нужно жить одной минутой, ведь именно она может скрывать в себе счастье, понимаешь?

– Кажется, да… – выдохнула Тереза.

– Ты просто прелесть! – с чувством воскликнул Брюс и вновь припал к ее губам.

Новый поцелуй длился как будто даже дольше, чем первый. И он словно приобрел иное качество – на сей раз Тереза сначала медленно, с оттенком сомнения, скользнула ладонями по плечам Брюса, а потом уже увереннее обвила руками его шею.

Моя! – с торжеством вспыхнуло в этот момент в голове Брюса.

– Знаешь, о чем я думал за ужином? – прошептал он, когда их губы разомкнулись.

– О чем? – так же шепотом спросила Тереза.

– Что мне до чертиков интересно, как выглядит твоя спальня.

Она негромко рассмеялась.

– Ну, если ты затеял все это лишь только ради того, чтобы заглянуть в мою спальню…

Запрокинув голову, Брюс издал звук, очень похожий на рычание. Потом посмотрел Терезе прямо в глаза.

– Видишь ли, солнышко, если мы продолжим беседу еще хотя бы на пять минут, мне уже будет все равно, где она происходит – на кухне или в какой-нибудь другой комнате. Просто в спальне некоторые вещи делать удобнее.

– Ты находишь?

Тереза произнесла это таким тоном, что Брюс невольно подумал: надо же, в ней пробудилась игривость! Разве мог я даже мечтать о таком?!

– Просто уверен! Поверь моему опыту.

– А почему тебе станет безразлично, где беседовать? – задала Тереза новый вопрос.

Ее грудной голос ласкал слух Брюса и одновременно будоражил кровь. Подавив судорожный вздох, он впился взглядом в самые зрачки Терезы.

– Потому что, боюсь, я не совладаю с собой.

– И? – произнесла она.

– И наброшусь на тебя! – хрипло вырвалось у Брюса.

Затем, почти не понимая, что делает, он вновь порывисто склонился над Терезой, отодвинул длинные шелковистые пряди волос и нетерпеливо припал губами к впадинке между шеей и плечом. Сначала Брюс просто целовал соблазнительное место, потом стал щекотать языком, а потом легонько сжал нежную кожу зубами.