Уклончиво усмехнувшись, Тереза отхлебнула еще глоток фирменного напитка. Брюс несколько мгновений изучал ее, потом тоже взял бокал. Повертев его в руке, он вновь устремил на Терезу взгляд.

– Кстати, насчет пресс-конференции. Можно тебя спросить?

Тереза подавила вздох. Вот оно, начинается. Впрочем, рано или поздно этот разговор должен был произойти.

– Конечно, – сказала она. Затем добавила с усмешкой: – Вижу, интервью для меня еще не кончилось.

– Если не хочешь, я ничего не стану спрашивать.

Тереза махнула рукой.

– Валяй. Только давай сначала закажем что-нибудь.

– Разумеется! – спохватился Брюс.

Он придвинул к Терезе меню, и она принялась изучать его. Тем временем Брюс жестом подозвал официанта.

– Слушаю, – сказал тот, вновь приблизившись к ним.

– Мы готовы сделать заказ, – сказал Брюс. И тут же обратился к Терезе: – Готовы?

Она кивнула.

– Да. Принесите, пожалуйста, тушеную говядину по-испански и жареные баклажаны.

– По-испански? – вскинув бровь, переспросил Брюс. – Это что за блюдо?

– Говядина заливается красным вином и тушится в глиняном сотейнике под крышкой, – пояснил официант. – Очень вкусно, особенно если запивать вином той же марки.

– Гм… интересно. Рекомендуете?

– Думаю, это стоит попробовать. Не пожалеете.

– Что ж, тогда и мне, пожалуйста, порцию, – сказал Брюс.

– С баклажанами? – уточнил официант.

– Э-э… да.

– И бутылку вина, – добавила Тереза. Кивнув, официант удалился. А Брюс с некоторым удивлением посмотрел на Терезу.

– Что? – спросила она, заметив его взгляд.

Тот усмехнулся.

– Нет, ничего. Просто прежде я не замечал у тебя желания выпить.

На губах Терезы возникла загадочная улыбка.

– Ну и что? Сегодня мне захотелось вина. Не вижу в этом ничего дурного. Тем более что оно будет подано к мясу.

– Я и не говорю, что это плохо… мне даже нравится твое нынешнее настроение.

Улыбка Терезы стала шире.

– Мне самой нравится. Так о чем ты хотел спросить меня?

Глядя на нее, Брюс и сам не удержался от улыбки.

– Сегодня ты действительно какая-то… – он запнулся, подбирая определение, – особенная. И не нужно толковать мне про сексуальную переоценку. То, о чем я говорю, видно невооруженным взглядом.

Тереза пожала плечами.

– Тебе виднее.

Несколько мгновений Брюс еще разглядывал ее, потом произнес:

– А спросить я хотел про самодостаточность, о которой ты столько говорила в последнее время. И даже, кажется, пела что-то такое на последнем концерте. – Немного помолчав, он добавил: – Между прочим, относительно той незапланированной песни я еще в субботу собирался сделать тебе выговор.

На губах Терезы по-прежнему блуждала улыбка.

– Правда? Почему же не сделал?

Брюс окинул ее долгим взглядом, в его глазах сияли искорки.

– Как тебе сказать… Сначала забыл про свои намерения, а потом недосуг было.

Тереза даже не подумала отвести взгляд.

– И чем же ты был занят, интересно? – промурлыкала она, вертя в руках бокал.

– Да так, знаешь ли, нашлось занятие, – ответил Брюс, невольно поддаваясь ее легкому тону.

– Надеюсь, приятное? – спросила Тереза, сверкнув глазами.

Прежде чем ответить, Брюс едва ли не наполовину опорожнил бокал с фирменным напитком.

– Жажда мучает? – вкрадчиво произнесла Тереза, внимательно проследив за тем, как, поставив бокал на стол, он провел языком по губам.

Брюс молча развел руками, затем сказал, отвечая на предыдущий вопрос:

– Чрезвычайно приятное занятие. – Он усмехнулся, в упор глядя на Терезу. – Скажу больше: я бы с удовольствием повторил его.

Не отводя взгляда, Тереза вновь улыбнулась.

– Думаю, что…

Однако Брюсу не удалось узнать, о чем она думает, потому что в эту минуту вернулся официант. Пока он расставлял перед Терезой и Брюсом тарелки, они молчали, продолжая своеобразный зрительный поединок. Наконец, откупорив бутылку и наполнив вторую пару бокалов вином, официант удалился.

– Ты начала что-то говорить, – медленно произнес Брюс.

Однако Тереза качнула головой.

– А, неважно. Еще успеем побеседовать. – Она посмотрела на стоящую перед ней тарелку. – По-моему, сначала лучше перекусить.

Разочарованно вздохнув, Брюс взял нож и вилку. Но Тереза снова покачала головой.

– Давай выпьем вина, – сказала она, беря бокал. – Я хочу сделать это с тобой.

– О, если так, я согласен! – улыбнулся Брюс. – С тобой я согласен делать что угодно, а не только пить вино.

Глаза Терезы заблестели, она ощутила прокатившуюся по телу волну тепла, но тем не менее сдержанно произнесла:

– Пока я предлагаю только это.

Но ее интонация, похоже, не обманула Брюса.

– Пока? – быстро произнес он.

Вместо ответа Тереза подняла бокал.

Чуть помедлив, Брюс сделал то же самое и спросил:

– Хочешь произнести тост?

Тереза на секунду задумалась.

– Пожалуй. Давай выпьем за нынешний вечер.

– За что-то определенное в нем? – уточнил Брюс.

– Э-э… нет. За все.

– Хорошо, поддерживаю. Только добавлю от себя, что хотел бы, чтобы подобных вечеров еще много было впереди. Согласна?

– Конечно. Почему бы нет? Ведь мы с тобой партнеры по бизнесу.

Судя по всему, это было не то, что хотелось бы услышать Брюсу, но он кивнул и тоже поднял бокал. Одновременно пригубив вино, они взялись за еду.

– Так чем тебе не нравится моя самодостаточность? – спросила она, отрезая кусочек мягкого ароматного мяса и отправляя в рот.

– Я не выражался так категорично. Но меня интересует, как далеко она распространяется.

Тереза прожевала кусок и одобрительно кивнула. Затем спросила:

– Вот как? А почему только это? Кстати, ты ешь. Мясо действительно превосходно, как-то раз я уже заказывала его здесь.

Брюс тоже съел кусочек, запив его глотком вина.

– Ну? – выжидательно взглянула на него Тереза.

– Вкусно, – сказал он. – В «Меццо» всегда была замечательная кухня. – Проглотив еще кусок, Брюс продолжил: – Разумеется, меня интересует не только твоя приверженность этой идее, вернее не столько она, сколько то, насколько серьезно ты намерена ей следовать. – Заметив вопросительный взгляд Терезы, он с усмешкой пояснил: – Видишь ли, у меня здесь личный интерес.

При слове «личный» она на миг застыла, подумав о том, что Брюс очень близко подошел к теме, которую ей трудно обсуждать, и в то же время испытывая от этой мысли необъяснимое удовольствие.

– Даже не знаю, что тебе сказать, – вздохнула Тереза. – Мне бы хотелось, как ты говоришь, серьезно следовать идее самодостаточности, но, боюсь, я к этому еще не готова.

В глазах пристально наблюдавшего за ней Брюса промелькнуло нечто похожее на проблеск надежды.

– А нельзя ли узнать об этом поподробнее? – негромко спросил он.

Тереза вскинула на него удивленный взгляд.

– Об идее самодостаточности?

– Нет, с ней ты нас всех уже в общих чертах ознакомила.

– Что же тебя интересует?

– Твоя неготовность следовать ей, – улыбнулся Брюс.

Тереза слегка нахмурилась.

– Вижу, ты не воспринимаешь мои философские искания всерьез. А между тем для меня это вовсе не шутка.

– Солнышко! – с жаром произнес он. – Поверь, ничего более серьезного, чем твои искания, для меня в настоящий момент не существует.

Его горячность произвела на Терезу большое впечатление.

– Да-а? – протянула она с оттенком изумления. – Вот не ожидала. А почему?

Брюс опустил нож и вилку.

– Потому что они могут сказаться на той части моей дальнейшей жизни, которая связана – и очень тесно – с тобой.

На этот раз Тереза первой опустила глаза. «Парень в тебя влюблен. Таково, если хочешь знать, мое мнение». Неужели Синтия права? Если так, то последнюю фразу Брюса нужно воспринимать как очень прозрачный намек, почти признание. Готова ли я к этому?

Ответ для нее был более чем очевиден. Ей очень нравились новые отношения с Брюсом, а сам он вызывал восторг – чему в немалой степени способствовало то обстоятельство, что в прошлую субботу Тереза словно заново открыла его для себя. Не говоря уже о том, что сам Брюс открыл для нее загадочный прежде мир физического удовольствия. Но ее вполне устраивало нынешнее положение, когда о чувствах никто из них не заговаривал.