– Конечно, – глухо произнес Брюс.

Тереза несколько удивленно покосилась на него снизу вверх. Последовала пауза. Потом Терезу посетила какая-то мысль, и она вновь нарушила молчание:

– А вот мне интересно… если только тебя не обидит мой вопрос?

Брюс вздохнул, стараясь сделать это как можно незаметнее.

– Ничего, спрашивай.

– Почему я никогда не видела тебя с девушкой? Неужели у тебя ее нет?

Брюс снова подавил вздох.

Почему же, есть, пронеслось в его голове. Жаль только, что сказать ей об этом нет никакой возможности.

– Молчишь? – чуть смущенно усмехнулась Тереза. – Выходит, я угадала?

– Нет. Девушки у меня есть. Вернее, бывают время от времени, – уточнил Брюс. – А долгие романы как-то не получаются.

– Разве ты никогда не влюблялся? – Тереза так удивилась, что даже немного отодвинулась от него, чтобы лучше видеть лицо.

Их взгляды встретились. Затем потекли тягучие секунды тишины, нарушаемой лишь обычными звуками, сопровождающими движение автомобиля по городской улице.

В глазах Терезы застыло недоумение. А Брюс смотрел на нее, не в силах оторваться, а в голове его вертелось: только бы не раскрыть себя, только бы не раскрыть, иначе… Мысль осталась неоконченной. Брюс предпочитал не думать про то, что может случиться, если Тереза догадается о его чувствах к ней.

Впрочем, от себя правды не скроешь. Брюс прекрасно осознавал, что последствия подобной догадки могут оказаться очень серьезными. В первую очередь, для него самого, а во вторую – для их совместного бизнеса. Хотел того Брюс или нет, но размышления о вероятном развитии событий нет-нет да и посещали его.

Если Тереза поймет, что я ее люблю, думал он в такие минуты, она может попросту испугаться меня. Вернее, даже не меня самого, – что во мне страшного, в конце концов? – а той неловкости, которая обязательно возникнет между нами. Так всегда бывает, когда один человек влюблен, а тот, на кого направлены эмоции, все знает, но не может ответить взаимностью. Когда подобная ситуация возникает между людьми, встречающимися лишь время от времени, это еще полбеды. А когда они не только видятся почти каждый день, но и участвуют в общем творческом проекте… Тут жди беды, вздыхал Брюс. И самое паршивое то, что дело касается не только Терезы и меня. Ведь от нас зависит множество людей. Прежде всего, наши музыканты. Они сделали ставку на нас, как в свое время мы с Терезой друг на друга. И если к бизнесу начнут примешиваться эмоции, ребята просто сочтут это несерьезным отношением к делу. Тем более если развал всего предприятия произойдет сейчас, когда Тереза находится на пике популярности, что обеспечивает получение хороших доходов как с продажи альбомов, так и с концертов. Вот и выходит, что я со своей любовью могу пустить под откос продолжающий развиваться и обладающий хорошими перспективами проект.

Наконец, будучи почти уверенным, что раскрыл себя, Брюс сделал над собой усилие и отвел взгляд. Ему оставалось лишь уповать на то, что, если Тереза и заметила какую-то странность, для нее остался тайной истинный смысл происходящего.

– Влюблялся, разумеется, – как можно безразличнее произнес он, отвечая на ее последний вопрос. – Пожалуй, самое сильное увлечение у меня было в старших классах школы. Помнится, девочку звали Эми.

– Помнится! – фыркнула Тереза. – Даже имя с трудом припоминаешь?

Брюс пожал плечами, испытывая сильное разочарование от того, что она отодвинулась.

– Почему с трудом? Я не забыл, как звали мою школьную любовь. Думаю, и она меня помнит.

Глаза Терезы вспыхнули живейшим интересом.

– Вы расстались? Почему?

Скользнув взглядом по салону лимузина, Брюс вновь посмотрел на Терезу, но на сей раз продолжалось это всего мгновение.

– Потому же, почему всегда расстаются школьники. Не было особой причины. Меня приняли в одно учебное заведение, Эми в другое, и мы разъехались.

Тереза прерывисто вздохнула.

– И все? Вот так, разом, ваши отношения кончились?

Прежде чем ответить, Брюс помолчал. Перед его внутренним взором возникло лицо девочки, по которой он когда-то сходил с ума, ревнуя ко всем приятелям. Тогда ему казалось, что сильнее этой любви быть не может. Наивные мысли юности! Если бы в то время кто-нибудь поведал Брюсу о том, что он встретит женщину, которую полюбит очень сильно, но без всякой надежды на взаимность, и что эта, гораздо более зрелая любовь, принесет ему страдания, не сравнимые с юношескими переживаниями, какова была бы его реакция? Впрочем, что гадать попусту, ведь в восемнадцать лет Брюс, по сути, был другим человеком. Они с Эми оба были молоды и беспечны.

Покосившись на Терезу, Брюс усмехнулся.

– Разъезжаясь в разных направлениях, мы клялись друг другу в верности и обещали писать письма каждый день. Поначалу так и было. А потом как-то стало не хватать времени, началась настоящая учеба, и мало-помалу наша переписка зачахла. Совсем не прекратилась, однако ее уже трудно было назвать общением разлученных стечением обстоятельств влюбленных.

– А потом вы еще встречались?

– Да, следующим летом, когда приехали домой в Шеффилд после сессии.

– В таком случае ваши чувства должны были вспыхнуть с новой силой, – сказала Тереза.

– По-видимому, да, – сдержанно согласился Брюс. – Но…

Он умолк, словно предоставляя Терезе возможность домыслить остальное самостоятельно. Та удивленно вскинула бровь.

– Хочешь сказать, что этого не произошло?

– Увы. Нет, мы расцеловались, увидев друг друга, и все такое, но… как бы это сказать… Не было прежнего горения, что ли. Наверное, потому, что за минувший год мы оба изменились, на многие вещи стали смотреть иначе.

Тереза печально вздохнула. Затем в ее глазах промелькнула какая-то мысль.

– А вы с Эми… были близки? Или я не должна об этом спрашивать?

Брюс вновь усмехнулся.

– Что уж, валяй. Тем более с Эми ты не знакома, так что большого вреда от нашей беседы не будет. – Он прямо взглянул на Терезу. – Отвечаю: мы были близки, но не так, как мне тогда хотелось бы.

– И как это следует понимать?

– Именно так, как я сказал. Мы обнимались и целовались, однако на более интимную близость Эми не соглашалась, сколько я ее ни уговаривал.

– Вот как? Почему же? Мне кажется это странным. Если девушка любит парня, то для нее нет преград. Знаю по себе.

– В большинстве случаев это верно, однако у нас получилось по-другому.

– Но должна же была существовать какая-то причина, которая мешала Эми вступить с тобой в более близкие отношения?

Брюс кивнул.

– Разумеется. И она существовала.

В глазах Терезы вновь заплясали искорки любопытства.

– Ну выкладывай свои секреты, раз уж начал рассказывать! – нетерпеливо воскликнула она.

Брюс рассмеялся.

– Неужели это так интересно?

– Конечно. Заинтриговал меня, а теперь…

Тереза не успела договорить, потому что лимузин остановился.

– Приехали, – сказал Брюс.

По лицу Терезы скользнула тень досады. По-видимому, ей действительно до чертиков хотелось узнать причины странного, по ее мнению, поведения Эми.

– Что ж, поднимемся ко мне. Попроси водителя подождать, – добавила она как бы между прочим. – Или отправишься домой на такси?

Несмотря на беспечный тон Терезы, Брюс прекрасно понял намек. Про водителя было упомянуто неспроста. Тем самым Тереза как будто говорила: милый, только не воображай ничего такого. Я пригласила тебя всего лишь на ужин, не более того. А потом ты должен будешь уехать.

В душу Брюса вкралась горечь. Только что Тереза сидела рядышком с ним, положив голову ему на плечо, говорила приятные слова, но стоило подъехать к ее дому, как все сразу переменилось. Она вновь стала прежней, тщательно блюдущей свою неприкосновенность Терезой.

Неужели она никогда не изменится?

– Кстати, неплохая мысль, – заметил он, стараясь говорить Терезе в тон. – Почему бы мне действительно не отправиться домой на такси?

Лимузин, в котором они сидели, был арендованный, поэтому с практической точки зрения идея отпустить его и взамен воспользоваться такси была весьма уместна.