Несколько мгновений Тереза сидела, глядя в одну точку и как будто не замечая воцарившейся за столом тишины. Брюс исподтишка наблюдал за ней. В какой-то момент ему показалось, что на глазах Терезы заблестела влага.

Его сердце сжалось. Он как никто другой понимал, что происходит в душе Терезы, потому что лучше остальных знал ее насквозь пронизанное личными переживаниями творчество. И порой ему казалось, что он своими руками прикончил бы мерзавца, который в свое время цинично растоптал любовь и доверчивость еще совсем юной тогда Терезы.

Разумеется, та безобразная история не могла не наложить отпечаток на всю ее дальнейшую жизнь и продолжала довлеть над ней, несмотря на прошедшие годы. Если бы Тереза обладала менее тонкой душевной конституцией, возможно, она скорее справилась бы со своими эмоциональными проблемами. Но тогда в ее творчестве не произошло бы прорыва и она вряд ли добилась бы столь знаменательных успехов. Не говоря уже о том, что к ней вряд ли так скоро пришла бы известность.

Однако смотреть на ее терзания было выше сил. Сам толком не понимая, что делает, Брюс протянул через стол руку и коснулся пальцев Терезы.

В следующее мгновение он опомнился и хотел было убрать руку… но вдруг понял, что Тереза не реагирует на прикосновение. Вернее, не реагирует отрицательно. Не пытается освободить пальцы, не отодвигается, не вскидывает возмущенно ресницы, даже головы не поворачивает.

Иными словами, прикосновение Брюса не представляется ей чем-то необычным. Или неприемлемым.

Она не отвергает меня! – радостно вспыхнуло в мозгу Брюса. Неужели это правда?

Боясь поверить своему счастью, он выждал еще несколько мгновений, затем тихо произнес:

– Тереза…

В Ответ прозвучал прерывистый вздох.

Спустя еще пару секунд Брюс осмелел настолько, что, не сводя с Терезы глаз, легонько сжал накрытые его ладонью пальцы.

Губы той тронула печальная улыбка.

– Спасибо, Брюс. Ты всегда меня подбадриваешь. – Затем Тереза тряхнула головой, приведя в движение свои длинные темные локоны. – Не хочу сегодня грустить! – Она деликатно вынула пальцы из руки Брюса и отодвинула тарелку. – Ты поел? Может, приступим к сладкому? Чай давно заварился.

– Да… хм… конечно. – От волнения у Брюса перехватило горло.

Он вновь положил руку перед собой на стол, продолжая испытывать волшебное ощущение тонких пальцев, которые только что сжимал в своей ладони.

– Давай мне свою тарелку, – сказала Тереза. – Так… Теперь держи слойки. – Она передала Брюсу десертную тарелочку с ресторанной выпечкой, затем встала, поставила грязную посуду в раковину и вынула из шкафчика чашки. Наполнив их чаем, вернулась к столу. – Обычно после концерта я только и думаю о том, как все прошло, что удалось, над чем еще нужно поработать, а сегодня у меня другие мысли.

– Прости, – сказал Брюс, помешивая ложечкой чай, в который только что положил сахар. – Это я виноват. Напомнил тебе, о чем не следовало.

Тереза взяла со стоящей перед ней тарелочки слойку и с хрустом впилась в нее зубами. Лишь прожевав первый кусок, она произнесла:

– Не укоряй себя, ты здесь ни при чем. Я первая начала.

– Разве?

Она кивнула.

– Вспомни, ведь это я по дороге сюда спросила, почему никогда не видела тебя с девушкой.

Брюс задумался.

– Да, кажется, так и было.

– Не сомневайся. – Тереза отпила глоток чаю и вновь принялась за слойку.

– Ты так аппетитно хрустишь, – улыбнулся Брюс.

– А ты до сих пор не попробовал? Ешь, это очень вкусно. Я перепробовала всю сдобу, которую пекут в этом ресторане, – мотнула она головой куда-то вправо. – Но слойки, по-моему, им удаются лучше всего.

– Я и не спорю.

– Попробуй и скажешь свое мнение, – настаивала Тереза.

Брюсу осталось лишь подчиниться. Через минуту и под его зубами хрустнула сложенная конвертом слойка, внутри которой находился джем.

– Мм… ты права, – сказал он. – Вынужден признать: действительно лучше всего. Хоть мне и не довелось отведать других кондитерских изысков твоего любимого заведения.

– Ничего, еще попробуешь, – произнесла Тереза, доедая последний кусочек слойки и тут же беря вторую.

Брюс поймал себя на том, что, кажется, начинает привыкать к подобным замечаниям. Тереза роняла эти фразы не задумываясь, но для него они были полны смысла и тайной надежды. Хотя по-прежнему оставалось неясным, что именно подразумевает Тереза: что Брюс волен в любой момент зайти в ее любимый ресторан и попробовать там какое угодно блюдо по своему выбору или что он еще не раз получит приглашение поужинать на этой кухне. Или в гостиной. Для Брюса это было несущественно. Хоть в прихожей или спальне, только бы в обществе Терезы.

А что, неплохая идея, с внутренним трепетом подумал Брюс. Ужин в спальне!

Его воображение немедленно наполнилось множеством соблазнительных образов.

Я бы заказал побольше слоек и сам кормил бы ими Терезу, отламывая по кусочку. Только при этом единственным ее одеянием должны быть эти восхитительные волосы, подумал Брюс, скользнув взглядом по блестящим темным локонам Терезы.

Не успев додумать последнюю мысль до конца, он ощутил сухость во рту и поспешно отпил глоток чая.

Уж лучше бы он попросил у Терезы воды – чай-то был горячий! Брюс как-то выпустил это обстоятельство из виду. Моментально осознав свою оплошность, он застыл, не зная, что делать. Но нерешительность продолжалась всего секунду. В следующее мгновение Брюс проглотил чай, открыл рот и принялся махать перед ним рукой.

– Что случилось? – с беспокойством спросила Тереза.

– Обжегся! Забыл, что чай горячий.

Она вскочила со стула и бросилась к холодильнику.

– Ой, подожди! Я сейчас!

К счастью, к этой минуте первые неприятные ощущения уже стали утихать, и Брюс вновь обрел способность нормально воспринимать происходящее.

– Жду, – сказал он, с добродушной улыбкой наблюдая за суетой Терезы.

Та распахнула дверцу холодильника – разумеется, почти пустого, как Брюс и предполагал, – вынула бутылку минеральной воды, открыла, затем схватила первый попавшийся стакан и плеснула туда немного шипящей влаги.

– Пей скорее! – крикнула она, протягивая стакан Брюсу.

Тот не стал спорить.

– Спасибо, ты меня спасла, – сказал он, любуясь ее взволнованным лицом.

– Еще? – спросила Тереза.

– Э-э… разве что глоточек. – Брюсу безумно приятна была ее забота.

Все повторилось сначала. Она налила в стакан воды, подала Брюсу, и он выпил, но на сей раз медленно, будто растягивая удовольствие.

– Жжет? – сочувственно поморщилась Тереза.

– Немного.

В действительности жжения уже почти не ощущалось, но Брюсу просто не хотелось разочаровывать ее – ведь она так старалась помочь.

Несколько мгновений Тереза смотрела на него, прикусив губу, потом в ее влажных карих глазах мелькнула какая-то мысль.

– Ой, вспомнила!

– Что? – Засмотревшись на нее, Брюс даже позабыл про случившуюся с ним пару минут назад неприятность.

– Кажется, я знаю, как тебе помочь!

– Да не волнуйся, со мной уже все в порядке, – с несколько смущенной улыбкой признался Брюс.

Однако, не слушая его, Тереза направилась в ванную.

– Подожди, сейчас тебе станет легче! – крикнула она на ходу.

Оставшись в одиночестве, Брюс откинулся на спинку стула. Затем закрыл глаза и медленно, глубоко вздохнул. Ему очень приятно было сидеть здесь, ожидая возвращения Терезы. В самом этом процессе словно присутствовало что-то домашнее.

И вновь, второй раз за нынешний вечер, Брюс представил себе, что они с Терезой женаты. Только что закончился ужин, Тереза ненадолго вышла из кухни, но скоро придет, они снова будут вместе, и потекут блаженные часы совместного времяпрепровождения.

Брюс даже заулыбался, такой заманчивой представилась ему соткавшаяся в воображении картина.

И таким застала его вернувшаяся Тереза, которая принесла с собой какой-то тюбик.