Пока другие люди Сетау открывали главные ворота города, давая проход пехотинцам соединения «Ра», заклинатель змей кинулся к апартаментам Бентешины. Когда охранники попытались преградить ему путь, он выпустил змей из мешка, своих вечных спутниц.

При виде рептилии, которой размахивал Сетау, Бентешина пустил от страха слюну.

— Освободи Аша, или ты умрешь.

Бентешина не мог отвечать. Дрожа, дыша как задыхающийся бык, он сам открыл дверь комнаты, где находился Аша.

Сетау убедился, что его друг в добром здравии, он был так взволнован, что сделал невольное движение, чтобы обнять Аша, его кулак разжался, и освобожденная змея метнулась на Бентешину.

Приближаясь к пятидесятилетию, худощавая, с тонким и длинным носом, с большими миндалевидными глазами, царица-мать Туйя оставалась хранительницей традиции и духа Египетского царства. Возглавляя многочисленный персонал, она давала советы, не приказывая, но следя за уважением обычаев и ценностей, издревле являющихся непоколебимым оплотом власти Фараонов, посредником между зримым и незримым.

Она, которую называли «матерью бога, родившей мощного быка, Рамзеса», жила воспоминанием о своем почившем муже — фараоне Сети. Вместе они построили сильный и могущественный Египет, а теперь их сын поддерживал процветание страны. Рамзес обладал той же энергией, что и его отец, той же верой в свое предназначение; ничего не значило для него больше, чем счастье его народа.

Чтобы спасти Египет от порабощения, он смирился с необходимостью вести войну с хеттами. Туйя поддерживала решение сына, так как пойти на сделку со злом означало прийти только к катастрофе. Избежать войны было невозможно.

Но конфликт затянулся, и Рамзес каждую минуту рисковал жизнью. Туйя молила, чтобы душа Сети, ставшая звездой, покровительствовала Рамзесу. В правой руке она держала зеркало, ручка которого имела форму стебля папируса, иероглифа, означавшего «быть зеленеющим, распустившимся, молодым»; когда драгоценный предмет клали в гробницу, он давал душе своего владельца вечную молодость. Туйя направила бронзовый диск к солнцу и попросила зеркало раскрыть тайну будущего.

— Могу я вас потревожить?

Царица-мать медленно повернулась.

— Нефертари...

Великая Супруга Фараона в длинном белом платье, стянутом в талии красным поясом, была так же красива, как богини, нарисованные на стенах вечных жилищ в Долине Царей и Цариц.

— Нефертари, ты принесла хорошие новости?

— Рамзес освободил Аша и вновь овладел провинцией Амурру; Берута подчиняется Египту.

Женщины крепко обнялись.

— Когда он возвращается?

— Не знаю, — ответила Нефертари.

Туйя села перед зеркалом. Кончиками пальцев она помассировала щеки, предварительно намазав их кремом, основными составляющими которого были мед, красная сода, алебастровая мука и молоко ослицы. Снадобье разглаживало морщины, укрепляло верхний слой кожи, омолаживая ее.

— Ты озабочена, Нефертари?

— Опасаюсь, что Рамзес решит идти дальше.

— На север, к Кадешу...

— К новой западне, подготовленной ему Муваттали, императором хеттов. Позволив Рамзесу легко завоевать территории, принадлежавшие Египту, не завлекает ли анатолиец нашу армию в ловушку?

Старейшины-евреи собрались в просторном жилище Аарона, сделанном из сырцового кирпича. Все собравшиеся поклялись хранить молчание о возвращении Моисея, о чем египетские власти не должны были узнать.

Многие евреи по-прежнему чтили и уважали Моисея и надеялись, что он, как и раньше, сумеет защитить их интересы. Лишь Либни, верховный старейшина, обязанный поддерживать сплоченность между кланами, был иного мнения.

— Почему ты вернулся, Моисей? — спросил старейшина скрипучим голосом.

— В горах я увидел пылающий куст, который не сгорал.

— Мираж.

— Нет, это знак божественного присутствия.

— Ты сошел с ума, Моисей?

— Бог окликнул меня из середины куста, и Он говорил со мной.

Старейшины зашептались.

— Что он тебе сказал?

— Бог услышал жалобы и стенания детей Израиля, угодивших в рабство.

— Смотри, Моисей: мы свободные труженики, а не пленники!

— Евреи не свободны в своих действиях.

— Конечно! Но что ты предлагаешь?

— Бог сказал мне: «Когда ты уведешь народ из Египта, вы создадите новую святыню на этой горе».

Старейшины посмотрели друг на друга, пораженные.

— Из Египта! — вскричал один из них. — Что это значит?

— Бог увидел нищету своего народа в Египте. Он хочет освободить от нее евреев и повести их в плодородную и просторную страну.

Либни вспылил.

— Изгнание помутило твой разум, Моисей. Мы пришли сюда давно, ты сам родился в Египте, и эта страна стала нашей родиной.

— Много лет я провел в Мадиане, там я был пастухом, там женился и обрел сына. Я был убежден, что моя жизнь вошла в новую колею, но Бог решил по-другому.

— Ты прятался, совершив преступление.

— Это правда, я убил египтянина, потому что он сам угрожал убить еврея.

— Ни в чем нельзя упрекнуть Моисея, — вмешался один из старейшин, — теперь нам следует его поддерживать.

Остальные согласились.

— Если ты желаешь жить здесь, мы спрячем тебя, — заявил Либни, — но ты должен забыть свои бессмысленные идеи.

— Я сумею вас убедить, если нужно, одного за другим, потому что такова воля Бога.

— Мы не желаем покидать Египет, — подтвердил другой старейшина, — здесь мы владеем домами и садами, никто не голодает. Зачем все это бросать?

— Потому что я должен отвести вас в Землю Обетованную.

— Ты не наш вождь, — возразил Либни, — и не можешь приказывать нам.

— И ты подчинишься, потому что Бог этого требует.

— Знаешь, с кем ты говоришь?

— У меня нет желания спорить с тобой, Либни, как и нет права отказываться от своих намерений. Только тщеславный человек может посчитать, что его воля сильнее воли Бога?

— Если ты и на самом деле Его посланец, тебе придется доказать это.

— Доказательств будет много, не сомневайтесь.

Распростершись на мягкой постели, Аша блаженствовал, массаж Лотос, чьи ласковые руки рассеивали боль и усталость, вернули его к жизни. Прекрасная нубийка, несмотря на хрупкость, проявляла удивительную энергию.

— Как вы себя чувствуете?

— Лучше... Но боль в пояснице еще невыносимая.

— Придется потерпеть! — сказал Сетау, который только что вошел в шатер Аша.

— Твоя жена божественна.

— Может быть, но она — моя жена.

— Сетау! Ты же не воображаешь...

— Дипломаты хитры и коварны, а ты — первый среди них. Поднимайся, нас ждет Рамзес.

Аша повернулся к Лотос.

— Вы можете мне помочь?

Сетау резко дернул Аша за руку и заставил его встать.

— Ты полностью выздоровел. Массажи больше не нужны!

Заклинатель змей протянул дипломату набедренную повязку и тунику.

— Поспеши, царь не любит ждать.

Назначив в провинции Амурру нового наместника, получившего образование в Египте, ливанца, чья верность, может быть более продолжительной и прочной, нежели у Бентешины, Рамзес произвел ряд назначений в Финикии и Палестине. Он старался, чтобы наместники и правители городов были коренными жителями и чтобы каждый из них поклялся сохранить союз с Египтом. Если они нарушат свое слово, вторжение египетской армии будет немедленным. Для этого Аша создал систему наблюдения и оповещения, на которую он очень надеялся: присутствие небольших военных отрядов и хорошо оплачиваемые соглядатаи.

Глава египетской дипломатии верил в эффективность шпионажа.

На низком столе Рамзес развернул карту Ближнего Востока. Усилия его войск были вознаграждены: Ханаан, Амурру, Южная Сирия снова подчинились Египту.

Это была вторая победа, которую Рамзес одержал над хеттами. Ему оставалось принять жизненно важное решение, касающееся будущего Двух Земель.