Во время совета, собравшего основных представителей касты военных и касты торговцев, император Муваттали напомнил слова одного из своих предшественников: «В наше время убийство стало обычным явлением в царской семье; была убита царица, сын царя тоже был убит. Поэтому необходимо, во избежание подобных драм, установить закон: чтобы никто не смел поднять руки на члена царской семьи, чтобы никто не мог обнажить меча или кинжала против него и чтобы можно было прийти к соглашению при выборе наследника государя».

С трудом признавая, что его преемник не назван, император обрадовался бы, если бы убийства возобновились, он вернул доверие Хаттусили, своему брату, и Урхи-Тешшубу, своему сыну. Последнему он передал полномочия командующего армией, брату он вменил в обязанность заботиться о благополучии страны и поддерживать крепкие связи с союзниками хеттов. Иначе говоря, он отнимал у Хаттусили военную власть и делал Урхи-Тешшуба неуязвимым.

При виде торжествующей улыбки Урхи-Тешшуба и озадаченного лица Хаттусили нетрудно было определить преемника, которого Муваттали выбрал, не произнося его имени.

Усталый и неловкий в красно-черном шерстяном платье император не позволил обсуждать свои решения и удалился, окруженный личной охраной.

Обезумевшая от ярости прекрасная жрица Путухепа топтала серьги, подаренные ей мужем Хаттусили.

— Это невероятно! Твой брат император втаптывает тебя в грязь, и ты так спокоен!

— Муваттали скрытный человек... И за мной остается важная должность.

— Без армии ты всего лишь марионетка, зависящая от воли Урхи-Тешшуба.

— У меня есть друзья среди военачальников крепостей, охраняющих наши границы.

— Но сын императора, можно сказать, уже царствует в столице!

— Урхи-Тешшуб не нравится тем, кто умеет мыслить здраво.

— Сколько еще драгоценного металла необходимо истратить, чтобы убедить их сделать правильный выбор?

— Торговцы помогут нам.

— Почему император изменил намерения? Он был враждебно настроен к своему сыну и одобрил мой план, чтобы уничтожить его.

— Муваттали никогда не действует сломя голову, — напомнил Хаттусили, — несомненно, он принял во внимание угрозы военных, успокоил их, передав Урхи-Тешшубу свои бывшие привилегии.

— Он совершил ошибку! Этот безумец использует их, чтобы захватить власть.

Хаттусили надолго задумался.

— Я спрашиваю себя, не попытался ли император таким образом выразить согласие по поводу твоего плана? Урхи-Тешшуб становится могущественным человеком, следовательно, ему мы кажемся ничтожествами. Не лучший ли момент для того, чтобы уничтожить его? Я убежден, что император советует тебе поспешить. Нужно ударить, и ударить очень быстро.

— Я надеялась, что Урхи-Тешшуб рано или поздно придет в храм богини Иштар, чтобы обратиться к прорицателям. Теперь с новым назначением назрела необходимость в гадании. Новоявленный командующий должен узнать свое будущее. Гадание произведу я. Когда я убью его, то объясню всем, что он стал жертвой гнева небес.

Нагруженные оловом, материалами и продуктами ослы вошли в хеттскую столицу медленным и размеренным шагом. Караванщики, как обычно, отвели их к прилавку, где торговец проверил список и количество товаров, установил долговые обязательства, подписал договоры, угрожая плохим плательщикам судебным преследованием.

По торговому кварталу прохаживался самый богатый из торговцев, тучный шестидесятилетний человек. Его внимательный взгляд наблюдая за сделками, и он спешил вмешаться, если назревал спор. Обходительная улыбка торговца исчезла, когда ему навстречу вышел Хаттусили. Одетый в платье из разноцветной материи брат императора, казалось, нервничал.

— Плохие новости, — сообщил торговец.

— Неприятности с поставщиками?

— Нет, хуже; с Урхи-Тешшубом.

— Но... Но это мне император доверил управлять торговлей!

— Урхи-Тешшуба подобное обстоятельство вовсе не смущает.

— Какое лихоимство он совершил?

— Сын императора решил ввести новый налог на каждую торговую сделку, чтобы лучше платить воинам.

— Я тотчас же заявлю решительный протест.

— Бесполезно, уже слишком поздно.

Хаттусили чувствовал себя униженным; впервые император не оказал ему доверия, и он, его брат, узнает важную новость не из уст Муваттали, а от других.

— Я попрошу императора отменить налог.

— Вы потерпите неудачу, — предсказал торговец. — Урхи-Тешшуб хочет восстановить военную мощь хеттов, раздавив торговцев и лишив их всех привилегий.

— Я выступлю против этого!

— Пусть боги помогут вам, Хаттусили.

Более трех часов Хаттусили ожидал в холодном зале дворца императора. Обычно он без церемоний проникал в личные апартаменты своего брата; на этот раз охранники Муваттали преградили ему путь, и управляющий, выслушав его прошение, ничего ему не пообещал.

Был поздний вечер, когда Хаттусили обратился к одному из охранников.

— Предупредите управляющего, что я не буду ждать слишком долго.

Воин заколебался, посоветовался взглядом со своим собратом, затем исчез на несколько минут. Второй, казалось, был готов проткнуть Хаттусили копьем, если бы он попытался подойти к двери.

Вновь появился управляющий, сопровождаемый шестью охранниками с враждебными лицами. Брат императора подумал, что они пришли арестовать его и бросить в тюрьму, откуда он никогда не выйдет.

— Что вы хотите? — спросил управляющий.

— Видеть императора.

— Разве я вам не сказал, что он никого не принимает сегодня? Бесполезно ждать дольше.

Хаттусили удалился, охранники не сдвинулись с места.

Когда он выходил из дворца, столкнулся с Урхи-Тешшубом, который быстро шел навстречу. С усмешкой на губах, главнокомандующий хеттской армией даже не поприветствовал Хаттусили.

С высоты террасы своего дворца император Муваттали любовался Хаттусой. Огромная укрепленная скала в сердце пустынных степей, она была воздвигнута, чтобы свидетельствовать о существовании незримой силы. При виде ее любой завоеватель повернет назад. Никто не завладеет этими башнями, не достигнет императорского акрополя, возвышающегося над храмами божеств.

Никто, кроме Рамзеса.

Он заставил пошатнуться великую крепость и нанес жестокие удары по империи. Отвратительная картина поражения мелькала иногда в сознании Муваттали; при Кадеше он избежал несчастья, но будет ли и дальше служить ему удача? Рамзес молод, любим небесами, и он не остановится, пока не уничтожит хеттов.

Он, Муваттали, властелин воинственного народа, должен теперь действовать иначе.

Управляющий объявил о приходе Урхи-Тешшуба.

— Пусть войдет.

Бравый шаг военного заставил дрожать плиты террасы.

— Да храни вас бог грозы, отец мой! Армия скоро будет готова вновь захватить провинции.

— Я слышал, что ты установил новый налог, который вызвал недовольство купцов.

— Эти купчишки трусы, их богатства послужат усилению нашей армии.

— Ты переступил границу дозволенного, сын мой! Торговлей управляет Хаттусили.

— Мне нет дела до Хаттусили! Разве вы не отказали ему в приеме?

— Я не должен оправдываться в своих решениях.

— Вы выбрали меня преемником, мой отец, и вы были правы. Армия воодушевлена, народ спокоен. Рассчитывайте на меня в упрочении нашей мощи и уничтожении египтян.

— Я знаю твое мужество, Урхи-Тешшуб, но ты должен еще многому научиться: политика хеттов не сводится к постоянному конфликту с Египтом.

— Существует только два сорта людей: победители и побежденные. Хетты могут принадлежать лишь к первому. Благодаря мне мы победим.

— Согласись подчиниться моим приказам.

— Когда мы выступаем?

— У меня другие планы, сын мой.

— Зачем отказываться от войны, которой жаждет империя?

— Потому что мы должны вести переговоры с Рамзесом.