– Наш брак – не временное соглашение. Ты должна будешь провести со мной все свои оставшиеся дни и ночи. Ты должна будешь рожать моих детей, терпеть перепады моего настроения и сделать мой дом счастливым.

– О! – только и смогла произнести Элоис.

– Однако я не смогу предложить легкую жизнь. Поэтому ты должна хорошенько подумать. Тебе придется жить вместе со мной, бывать в разных краях, приспосабливаться к трудным условиям жизни.

Приключения! Он предлагает ей жизнь, полную приключений, и еще извиняется за это!

– Скоро мне придется совершить путешествие в Бразилию.

– Я согласна.

– Надо будет отправиться в путь под Рождество. Его Величество желает…

– Я принимаю ваши условия, – проговорила Элоис медленно и отчетливо.

Она смотрела на него горящими глазами. На губах Слейтера заиграла недоверчивая, но счастливая улыбка.

– Правда?

– Да, правда.

Он засмеялся и крепко обнял ее.

– Ты согласна?

– Я согласна.

Он закружил ее по комнате:

– Ты согласна!

Погрузив свои пальцы в его густые волосы, Элоис ликовала вместе с ним. Возможно, она обманывает себя. Возможно, этот человек решил просто позабавиться с нею, но в данную минуту она отогнала все сомнения, отбросила все страхи и мысли об отцовском гневе. Она просто наслаждалась данной ей возможность почувствовать себя прекрасной и любимой.

Они обвенчались в маленькой церквушке неподалеку от поместья. Церемония состоялась рано утром, когда солнце только начало окрашивать небо в золотистый цвет.

Элоис была одета в одно из творений Жоржетты. Тяжелое платье из розового и белого атласа, отделанное жемчугом и кружевом. Полдюжины нижних юбок, поддерживаемых фижмами, шумели и разлетались, словно раздуваемые ветром волны. Она выглядела королевой.

Недоверчиво глядящая мисс Ниббс и сияющая Жоржетта присутствовали на церемонии в качестве свидетелей, и люди Слейтера выступали сразу в двух ролях – как свидетели и телохранители.

Элоис держала в руках букет чайных роз, который принес в ее комнату Слейтер.

В течение двух последних дней она была постоянно заперта в своей комнате. Слейтер как будто боялся, что в последний момент она изменит свое решение.

Но Элоис не передумала. Хотя она и проводила все вечера, вышагивая по комнате и раздумывая о предстоящей свадьбе, Слейтер был прав, когда говорил, что это единственное средство, которое позволило бы ей одержать верх над отцом. Она представляла ценность для Оливера Кроуфорда лишь до тех пор, пока была незамужней девственницей.

Глядя на высокого, серьезного мужчину, стоящего рядом с ней, Элоис чувствовала, что через несколько минут она станет замужней женщиной и таким образом потеряет в глазах отца свое самое ценное качество.

С наступлением вечера она потеряет и другое ценное свойство—девственность. И отец никогда уже не сможет причинить ей боль.

Викарий был удивлен столь ранним визитом жениха и невесты, но промолчал. Слушая его слова "Бог соединил вас навеки, и никто не в силах разлучить вас" – Элоис почувствовала, как в ней загорелась искорка надежды. Надежды на счастье. На то, что ее решение окажется правильным. И что их союз и в самом деле благословила какая-то таинственная и святая сила. Могущественная сила, которую не в силах победить даже ее отец. И на этот раз Элоис будет торжествовать победу в этой изнуряющей битве.

Когда они выходили из часовни, начался дождь. Мисс Ниббс огорченно закудахтала, говоря что-то о недобрых предзнаменованиях, связанных с невестами и грозами, но Элоис чувствовала себя иначе. На этот раз дождь не вызвал у нее никаких болезненных воспоминаний. Это было очищение от прошлого. Дождь знаменовал собой начало новой жизни.

К вечеру он усилился, потоки воды мягко шумели за окном. Шум дождя успокаивал натянутые нервы Элоис, она прислонилась лбом к оконному стеклу и думала о том, что этой ночью с ней произойдет нечто, неминуемое.

Последние дни перед свадьбой она постоянно находилась в состоянии страха. Потеряв столь нелепо и трагично предыдущих женихов, она молилась, чтобы со Слейтером ничего не случилось.

Дверь в комнату была полуоткрыта, Элоис услышала какой-то шорох. Тигрица стояла у порога и напряженно смотрела на девушку.

– Здравствуй, Соня, – произнесла Элоис, стараясь придать своему голову уверенность. Она с беспокойством наблюдала, как хвост тигрицы раскачивался из стороны в сторону. Это был недобрый знак. Но Элоис надеялась, что у Сони это означает нечто другое.

Огромная кошка прошла в комнату, с ворчанием подошла к Элоис и обошла ее несколько раз. Элоис не знала, что делать. Может быть, позвать на помощь? Но тут животное плюхнулось на пол, перевернулось на спину и принялось громко мурлыкать. Удивительно и совершенно неожиданно!

Элоис осторожно подошла ближе, наклонилась и положила свою трепещущую руку на живот тигрицы. Мурлыканье продолжалось.

– Ты ведь просто большая кошка, не правда ли? – пробормотала Элоис, гладя ее шелковистый мех. – Тебя ведь не стоит бояться.

– Напротив.

Низкий голос растаял в темноте, и Элоис подняла глаза.

– Соня находится со мной чуть ли не со дня своего рождения, и все же это дикое животное.

Элоис продолжала гладить тигрицу по животу.

– С годами она научилась выбирать людей, которым можно доверять, – произнес Слейтер.

По тону его слов Элоис догадалась, что сказанное относится не только к тигрице.

– Она доверяет тебе, Элоис.

– И тебе тоже.

– Ты думаешь, она не сможет причинить тебе ничего плохого?

– До тех пор, пока я могу угадывать ее настроение.

– А что ты думаешь насчет меня? Элоис помедлила с ответом.

– Мне придется научиться и этому.

Тигрица, очевидно, уловив, что на нее уже не обращают внимания, зевнула и встала на ноги. Слейтер закрыл за ней дверь и повернулся к Элоис.

Пламя единственной свечи, стоявшей рядом с кроватью, слабо озаряло его лицо.

– Почему у тебя такие черные глаза и волосы? Откуда столь необычный цвет?

– Моя мать была француженкой.

– А-а… – Элоис нервно теребила кружево на манжете. – Ты тоскуешь по ней?

– По матери?

– Да.

– Она умерла, когда я был младенцем.

– Понимаю. Пустая беседа не могла разрядить неловкого напряжения, возникшего между ними. Но Элоис все же предпочитала тишине бессмысленный обмен словами.

– А я скучаю по своей матери.

Она сказала это без всякого умысла, но эти слова неожиданно подействовали на Слейтера. Он притих и глубоко задумался.

– В таком случае, тебе известно, что такое тоска, – проговорил он.

– Ты единственный человек, который интересуется, знакомо ли мне это чувство.

Внезапно нехорошая догадка пришла ей в голову.

– Ты знал мою мать… близко?

– Я знал ее очень хорошо.

– Насколько хорошо? – Ее пальцы задрожали, и она сцепила руки вместе. – Ты говорил, что был на моем дне рождения. Почему?

Элоис знала, что Слейтер догадывается, к чему она клонит. Неужели он был любовником ее матери?