— … До Ночи Двух Лун, — повторил Кешер Аш-Тот, наполняя свою кружку пивом. Он делал это с таким изяществом, словно вместо кисловатого, мутного пива в кувшине плескалась драгоценная халис-ская амброзия. К сожалению, запасы вина истощились гораздо раньше, чем «Сияющее копье» достигло своей цели. — Вы будете ждать до тех пор, пока Ианна и Лилит не округлят свои лики одновременно. Если за это время ничего не произойдет, можете разворачиваться и плыть обратно…

Капитан Цаддак с некоторым усилием вытащил наполовину ушедший в столешницу тяжелый метательный нож (минуту назад в пылу спора он сгоряча воткнул его в стол, продырявив лежавшую сверху пергаментную карту) и отрезал себе большой кусок сухой конской колбасы.

— К этому времени у нас закончатся припасы, — мрачно произнес он. — Ближайшая земля, где можно достать зерно и пресную воду, — острова Поющих Змей в пятистах лигах к северо-востоку. Мы не сможем вернуться, потому что умрем с голоду.

— Возвращайтесь прямо сейчас, — пожал плечами молодой человек. Он поднес кружку к тонким губам и сделал большой глоток. — До Ночи Двух Лун вы как раз успеете пройти пятьсот лиг. Что касается меня, то я с удовольствием останусь на этом острове еще на месяц. Люблю новые места — они помогают мне забыть об отвращении, которое я питаю к жизни.

Капитан кашлянул.

— Не уверен, что это место придется вам по вкусу, мастер Кешер. Я не удалялся от берега дальше, чем на пять лиг, а кормчий попробовал проникнуть в глубь острова и едва вернулся оттуда живым…

— Да-да, — рассеянно кивнул Кешер. — Я помню его рассказы. Демоны, охотящиеся по ночам, прекрасные девы, заманивающие путников в норы подземных страшилищ, и, конечно, орихалк. Целые россыпи орихалка.

— Сами увидите, — хмыкнул Цаддак. — На этом острове его больше, чем во всей Аталанте, считая запасы, хранящиеся в сокровищницах Великого Дома. Смотрите, как бы у вас голова не пошла кругом.

— За мою голову, капитан, не волнуйтесь. Лучше расскажите еще раз, как вы сумели выбраться из этой ловушки.

Кешер аккуратно вытер маленькие усики изящной ладонью. Цаддак снова подумал о том, что для Господина Мечей у пассажира слишком холеные и тонкие руки.

— Мы обошли весь остров кругом, — терпеливо повторил он. — Мы нашли проход в скалах, сквозную пещеру. Вода в ней то прибывает, то убывает, но никогда не поднимается до самого свода. Мы прошли по ней на долбленке, сделанной из поваленного ураганом дерева. В подземелье обитает чудовище, которое мне не удалось рассмотреть. Оно схватило Лиса, но я дрался с ним и отрубил три толстые и длинные руки без пальцев. Потом нас подхватило течение, понесло в полной темноте куда-то на север и выбросило за пределами кольца высоких волн. Несколько дней мы странствовали по пустынным водам, то приближаясь к пределам Страны Мертвых, то вновь возвращаясь к жизни. В конце концов, когда надежда оставила нас, мы увидели вдалеке парус…

— Благодарю, капитан, — прервал его молодой человек. — Собственно, это все, что меня интересовало. Сквозная пещера в скалах, как удобно! Неплохо было бы отыскать ее…

— Она заканчивается под водой, — покачал головой Цаддак. — Не очень глубоко, локтей двадцать, однако с моря это место обнаружить невозможно. Когда поток вынес нашу долбленку из пещеры, я подумал, что Эа забрал нас в свое царство на дне морском… Соленая вода попала мне в рот и нос, я не мог дышать и приготовился к смерти. Но в тех местах очень сильные восходящие течения. Море вышвырнуло нас на поверхность, как безденежных пропойц выбрасывают из кабака.

Кешер Аш-Тот усмехнулся.

— Цветистое сравнение, друг мой… А не припомните ли, в каком положении находились в день вашего бегства Лилит и Ианна?

Капитан бросил на него недоверчивый взгляд.

— Вы смеетесь надо мной, мастер Кешер? До того ли нам с кормчим было, чтобы глазеть на луны? Хотя погодите… Когда нас носило по волнам и я лежал без сна на дне нашего корыта, молясь богам и готовясь к смерти, Лилит стояла в зените, а Ианна шла на ущерб… Да только зачем вам это знать?

Молодой человек допил пиво и с сожалением поставил пустую кружку на стол. Поднялся с грубой деревянной скамьи, отряхнул щегольский, по последней придворной моде сшитый камзол, украшенный изображениями Яшмовых Тигров — покровителей Дома Аш-Тот, поправил перевязь с двумя короткими мечами и шагнул к двери.

— Любое знание когда-нибудь да пригодится, — ответил он. — Благодарю за угощение — один Хэмазу знает, когда еще удастся попробовать доброго аталантского пива. Лодка, значит, готова?

Цаддак угрюмо кивнул.

— И все же, мастер Кешер… Что нам делать, если вы не вернетесь?

Лицо его собеседника приобрело скучающее выражение.

— Плыть обратно, капитан, — произнес он тоном, которым хорошие родители иногда разговаривают с надоедливыми детьми. — Возвращаться в Аталанту, падать к ногам Их Величеств и умолять о прощении. Сколько мин серебра истрачено на нашу экспедицию? На чье имя выданы векселя Дома Весов? На ваше? Я так и думал… Пожалуй, в этом случае кредиторы могут всерьез на вас рассердиться…

Цаддак порывисто схватился за нож — только затем, чтобы с размаху разрубить оставшуюся колбасу на две части.

— Не говорите мне о кредиторах, мастер Кешер! Если мы вернемся без орихалка, мой дом продадут за долги, моих сыновей закуют в цепи и отправят гребцами на галеры, а дочерей отдадут Белым Сестрам… Лучше мне будет сдохнуть от голода или пойти на корм рыбам, чем стать свидетелем такого позора. Если вы погибнете, я прокляну тот день, когда подал Их Величествам записку об Острове Орихалка…

Он обхватил руками свою лысую голову и начал раскачиваться из стороны в сторону, как это делают профессиональные плакальщицы. Кешер наблюдал за ним с нескрываемым удивлением.

— Стоит ли так убиваться из-за пустяков? У вас пока есть и корабль, и команда, и прекрасный домик на набережной Второго Кольца, а если боги будут благосклонны к вам, то все это умножится десятикратно… Взгляните лучше на меня — вот кто воистину должен рвать на себе волосы! Я потерял все, что имел, — богатство, положение при дворе, виллу на Изумрудном острове, невесту, происходившую из благороднейшего дома Аталанты, дюжину любовниц, превосходящих своим искусством саму Небесную Деву… Вместо того чтобы стоять по правую руку от Их Величеств, носить копье с лазоревыми перьями за спиной Господина Моря, командовать отрядом Возлюбленных Братьев Владыки Запада и Востока, я вынужден прозябать здесь, на вашей пропахшей луком триере! И что же, по-вашему, я похож на человека, погруженного в пучину горя?

Некоторое время Цаддак тяжело смотрел на него.

— Нет, мастер Кешер, — проговорил он наконец. — Не знаю уж почему, но мне сдается, что вы не слишком-то убиваетесь из-за своей опалы.

Молодой человек снова расхохотался, запрокинув голову.

— Потому что мне на нее наплевать, — сообщил он, отсмеявшись. — Я уже говорил вам, капитан, — мне ничего не нужно от жизни. Все, что я хотел получить от нее, я успел получить прежде, чем мне исполнилось восемнадцать. Теперь, какой бы подарок она мне ни преподнесла, я приму его равнодушно. Суждено мне погибнуть на этом острове — что ж, стало быть, я погибну. Никто и не заметит, что младшего сына Великого Мастера Меча Тантала Аш-Тот, любимца прекраснейших дев Аталанты, уже нет на этом свете… Ладно, ладно, не расстраивайтесь так, старина, — великодушно добавил он, увидев, как вытягивается лицо капитана. — Скорее всего, я все же вернусь. Меня слишком хорошо выучили искусству любой ценой оставаться в живых.

Он толкнул дверь и шагнул за порог. Мечи, которые неизбежно должны были задеть за косяк двери, не только за него не задели, но даже не брякнули — будто приросли к узким бедрам молодого человека. Цаддак хмуро смотрел ему вслед.

Покинув каюту капитана, Кешер Аш-Тот полупьяной походкой прошествовал на корму триеры, где несколько матросов под одобрительные выкрики абордажников и болтавшихся без дела бичевателей упражнялись в подъеме груза с помощью простейшей лебедки. Лебедкой служила рея кормовой мачты, грузом — небольшая лодка, в которую для тяжести бросили двух стреноженных овец. Лодка покачивалась над палубой на двух канатах, то взмывая вверх, то с размаху стукаясь о просмоленные доски. Овцы жалобно и безнадежно блеяли при каждом ударе, приводя в восторг жестокосердых зрителей.