— Я Страж Предгорий, — повторил он терпеливо. — Что я могу еще делать, кроме как сторожить Предгорья? Как думаешь, кто поставлен следить за соблюдением договора?

— Олбасты, наверное, — наудачу предположил Лэн. Вино теплой рекой струилось по его жилам, делая мир проще и приятнее. Озимандия довольно ухмыльнулся.

— Соображаешь же, когда хочешь! В точку попал, волшебник! Нас тут не так чтобы много, но, пока мы на страже, големы не сунутся к перевалам, а карлисы не спустятся со своих гор! Понял теперь?

— А люди? — осторожно спросил Бар-Аммон. Олбаст отвернулся, пошарил у себя за спиной и извлек на свет странного вида пузатый каменный сосуд, заткнутый каменной же пробкой.

— Что люди? Зачем людям, скажи на милость, соваться в горы? Разве что у героя какого-нибудь в заднице засвербит… да такой мимо меня спокойно ни в жизнь не пройдет! Как начнет мечом размахивать…

Озимандия зубами вытащил каменную пробку и плеснул в опустевшие чаши какой-то зеленоватой жидкости.

— Вот, попробуй, от души советую! Это тебе не големская кислятина — настойка из корней слюдяного молочая, забористая… Ты ж, бедняга, не сегодня завтра в льдышку превратишься, так хоть согреешься напоследок. Давай-давай, не отравлю!

Лэн вздохнул и сделал глоток. Несколько секунд он сидел не шевелясь и боялся выдохнуть — ему казалось, что изо рта у него вырвется столб пламени. Потом раскаленная субстанция тяжело провалилась в желудок, превратив внутренности мага в обугленные головешки — во всяком случае, ощущение было именно такое. Бар-Аммон издал жалобный квакающий звук и кулем свалился на каменный пол хижины.

— Эй, волшебник! — встревожился Озимандия. — Ты что это? Никак нехорошо тебе?..

Он нагнулся, легко, словно куклу, подхватил мага под мышки и усадил рядом с собою на деревянную скамью. Перед глазами Лэна плавали огненные круги и черные пятна. Олбаст чем-то гремел и звякал, потом разжал гранитными пальцами челюсти гостя и влил ему в рот какую-то отвратительно воняющую кислятиной жидкость.

— Пивком осади, — заботливо посоветовал он. — Настойка, она, знаешь, с непривычки не всем легко идет… Я ж и забыл, что ты не из наших…

Пиво попало Бар-Аммону в дыхательное горло, и он мучительно закашлялся, вцепившись в Озимандию обеими руками. Плоть под его пальцами и впрямь казалась твердой, как камень.

— Ну, извини! — В голосе олбаста впервые прозвучало что-то похожее на раскаяние. — Кто ж знал, что ты такой хилый? Лучше стало? Вот и славно…

Лэн отпустил хозяина хижины и подышал носом, все еще не веря в благополучный исход дела.

— Теперь я понимаю, что произошло с теми героями, о которых ты упоминал, — кивнул он в сторону двуручного меча. — Ты просто угостил их этой настойкой…

Озимандия рассмеялся, гулко хлопая себя ладонями по коленям.

— А ты молодец, человечек! Пожалуй, я все-таки пропущу тебя к Перевалу.

Маг снова пересел на свой мешок и на всякий случай стиснул в руке амулет, отвращающий злых духов. Не то чтобы он вдруг поверил в его эффективность, но с амулетом было как-то спокойнее.

— Кстати, о Перевале. Далеко еще до Падающих Вод?

Олбаст пожал квадратными плечами.

— Одна дневная ходка. А, ты же на лошади… Ну, значит, если выедешь с рассветом, к часу Зайца увидишь След Копья. От него в горы идет тропинка… но там уже сам разберешься, что к чему… Советов давать не буду, извини.

— Почему же? — полюбопытствовал Лэн. — Мне бы они не помешали… Ну хорошо, не хочешь давать советов, скажи хотя бы, где начинается страна карлисов?

Озимандия с видимым удовольствием доцедил свою порцию настойки и снова громко рыгнул.

— Сразу за Следом Копья. Но это по договору, а на самом деле они никогда не спускаются так низко. А вот когда пересечешь границу снегов…

Бар-Аммон понимающе кивнул.

— Мне говорили, что в горах лежит снег.

— Лежит снег? — издевательским тоном переспросил олбаст. — Да там и нет ничего, кроме снега и льда — целое ледяное царство. Как ты думаешь, почему карлисы поселились именно в тех местах? Нет, конечно, когда-то там жили люди. Я хорошо помню то время… В горах тогда было куда теплее, и люди выращивали там кукурузу и сладкие клубни… по весне склоны выше Падающих Вод зеленели от новых посевов… Да, человечек, в те дни там еще можно было жить… но зимы с каждым годом становились все суровее… И вот однажды, самой холодной зимней ночью… пришли карлисы.

— Откуда пришли?

— Я не знаю, — ответил Озимандия, подумав. — Кто говорит, со звезд, другие болтают, будто их впустил в мир какой-то могущественный волшебник… но я сомневаюсь, что такое возможно.

— Ну хорошо. — Лэн предпочел сделать вид, что не заметил прозвучавшей в голосе олбаста иронии. — Допустим, они спустились с небес. А откуда тогда взялись вы, Хозяева Камней?

— Это другое дело! Мы были здесь всегда, с тех пор, как боги создали мир и отделили воды от тверди! Потом появились големы… потом люди… а карлисы пришли сюда последними…

— А как они выглядят?

— Кто, карлисы? Да так же, как и мы с тобой. Вот скажи, ты же меня поначалу за человека принял, правда? И карлиса бы принял, и считал бы его человеком, пока он не взглянул на тебя эдак по-своему и не заморозил бы своим взглядом…

— А как ты отличаешь карлиса от олбаста? — не унимался Лэн. — А олбаста от голема?

— Фу, какой ты непонятливый! — Озимандия поднялся из-за стола и вытер рукавом лоб. — Ну нечего здесь делать карлису, понимаешь? Силы у него здесь мало, и со мной ему тут не сладить. Големы, конечно, могут прийти из долины, но с ними разговор тоже будет короткий.

Он так свирепо взглянул на Бар-Аммона, что у того мгновенно пропало всякое желание расспрашивать дальше. Но олбаст, кажется, решил, что сказанного недостаточно.

— Я ведь и вправду думал, что ты из этих, речных. — Он склонился над съежившимся магом и ткнул каменным пальцем ему в шею — туда, где кожа еще помнила прикосновение холодного лезвия, обернувшегося рыбой. — Но у них здесь есть особая отметка, знак «Фагр». Слышал про такой?

— «Дыхание»? — В голове у Лэна шумело, но храмовая премудрость была так надежно вбита в него бамбуковыми палками жрецов, что он ни на мгновение не промедлил с ответом. — Девятый знак Таблиц Лабаваофа! Естественно, я его знаю…

— Он есть у всех големов. — Палец Озимандии продолжал буравить шею Бар-Аммона. — Поэтому они всегда закрывают себе это место особыми повязками. Если стереть знак или разрушить его, с силой ударив по знаку «Фагр», голем умрет. Так вот, когда ты повернулся, я решил проверить, ты уж извини… У тебя нет такого знака, ты ничем не закрываешь шею и не боишься, когда тебя туда тычут острым предметом. Конечно, может быть, големы научились прятать свой магический знак где-нибудь в другом месте… возможно, мне стоило бы заставить тебя раздеться догола… но что-то подсказывает мне, приятель, что ты чист. Я прав?

Он наконец убрал палец. Лэн немедленно отодвинулся вместе с мешком и принялся массировать шею. Олбаст отошел к очагу и наклонился, чтобы подбросить туда еще дров.

— Если у тебя есть что постелить, ложись поближе к огню. Если нет, помочь ничем не могу — гостей я не привечаю и постели для них не держу…

У Бар-Аммона была с собою кошма, притороченная к одному из вьюков. Он развязал веревки, расстелил кошму на полу и улегся, настороженно поглядывая на Озимандию.

— А какое уязвимое место у карлисов? — спросил он, когда повисшее в комнате молчание стало совсем уж тягостным. — Если ты такой мудрый, тебе должно быть хорошо известно, куда нужно ударить ледяного демона, чтобы превратить его в лужицу талой воды?

Олбаст хмыкнул и бросил на него короткий выразительный взгляд.

— У карлисов таких мест не существует, человечек, — сказал он наконец. — Они — самые совершенные создания из тех, что когда-либо жили на земле. Если бы их сила не иссякала вдали от ледяных гор, они уже царили бы над миром…

Озимандия замолчал и некоторое время смотрел на пожирающее ветки пламя. По комнате бродили странные рогатые тени, в углах ощутимо сгущался мрак. Наконец олбаст пошевелился и сказал, не оборачиваясь: