Что меня раздражало, так это скрип. Я несколько раз безуспешно пытался уснуть, прежде чем мое сознание отступило перед реальностью.

Я лежал на спине с закрытыми глазами, не представляя себе, где нахожусь, и вспоминал страшный сон, в котором меня преследовали, затем я стал осознавать боль в плече и голове. Я открыл глаза и увидел, что лежу на койке у стены небольшой комнаты.

Скрип шел от письменного стола, за которым что-то писал подвижный человек в белой форме. Откуда-то слышалось слабое гудение, создававшее ощущение движения.

Я привстал. Тотчас же человек за столом поднялся и подошел ко мне. Он подтащил к койке стул и уселся.

– Пожалуйста, не тревожьтесь, сказал он с характерным акцентом. – Я шеф-капитан Винтер. От вас просто требуется помощь в передаче мне некоторых сведений. После чего вас переведут в комфортабельное помещение.

Говорил он без интонаций, словно повторял эти слова в тысячный раз. Он взглянул мне в лицо.

– Я должен извиниться перед вами за грубость моих подчиненных. Это не входило в мои намерения, поверьте. Однако, – тон его изменился, – вы должны извинить оперативника: он не был осведомлен.

Шеф-капитан Винтер открыл записную книжку и откинулся на спинку стула с карандашом в руке.

– Где вы родились, мистер Байард?

Они, должно быть, рылись в моих карманах, если уже знают мое имя.

– Кто вы такой, черт вас побери? – зло выпалил я.

Шеф-капитан поднял бровь. Его форма была безукоризненной, на груди сверкали украшенные бриллиантами ордена.

– Я понимаю, что вы еще не вполне оправились от потрясения, полученного при вашем задержании, мистер Байард. Но вам все объяснят в надлежащее время. Я – имперское должностное лицо, наделенное полномочиями допрашивать интернированных лиц, – он ободряюще улыбнулся. – Пожалуйста, назовите место вашего рождения.

Я ничего не сказал. У меня не было желания отвечать на его вопросы. У меня самого их было слишком много.

Я никак не мог понять, что за акцент у этого типа. Определенно, он был англичанином, но я никак не мог определить, из какой части Британии.

Я взглянул на ордена. Большинство из них были мне незнакомы, но я различил яркую ленту Креста Виктории с тремя пальмами, украшенными самоцветами. Что-то в этом шеф-капитане было в высшей степени фальшивым.

– Не упрямьтесь, старина, – резко сказал Винтер. Я вам советую согласиться сотрудничать с нами. Это поможет вам избежать неприятностей.

– Меня преследуют, хватают, травят газом, держат в каком-то неизвестном помещении, да еще, вдобавок, роются в личной жизни – все это уже само по себе чертовски неприятно. Так что не утруждайте себя, Винтер, высокими материями. Я не буду отвечать на ваши вопросы.

Я сунул руку в карман и не обнаружил там паспорта.

– Так как вы забрали у меня паспорт, то, наверное, уже знаете, что я – американский дипломат, а это означает, что моя личность обладает дипломатической неприкосновенностью в отношении любой формы ареста, задержания, допроса и тому подобное, что вы нарушили. Поэтому я немедленно покину вас, как только вы вернете мне все вещи, в том числе и ботинки.

Лицо Винтера стало жестким. Но я увидел, что мое заявление не произвело на капитана никакого впечатления. Он подал знак, и двое, которых я раньше не видел, оказались передо мной. Они были покрупнее Винтера.

– Мистер Байард, вы обязаны ответить на мои вопросы. Не забудьте, если будет необходимо, вас принудят к этому. Итак, начнем с установления места вашего рождения.

– Вы найдете его в моем паспорте, – сказал я, взглянув на двух помощников капитана.

Игнорировать их можно было столь же успешно, как и пару бульдозеров в спальне. Похоже, нужно менять тактику. Буду играть в их игру в надежде, что они слегка расслабятся. Вот тогда-то я попытаюсь вырваться.

Один из них по сигналу Винтера подал капитану мой паспорт, который тот внимательно просмотрел, сделал несколько пометок в записной книжке и отдал мне.

– Благодарю вас, мистер Байард, – сказал он приятным голосом. – Теперь давайте займемся частностями. Где вы учились?

Теперь я хотел, чтобы у него сложилось впечатление, что меня очень ободряет этот учтивый тон. Я должен показать, что раскаиваюсь в своей прежней резкости. Правда, такая перемена настроения несколько уменьшит правдоподобность моей нынешней готовности к сотрудничеству. Хотя, в общем-то, Винтер, наверное, привык к своей работе.

Он махнул рукой своим вышибалам, и они молча вышли из комнаты.

Винтер перешел к теме международных отношений и геополитике, и, казалось, был очарован моими банальными ответами.

Я попытался пару раз спросить его, зачем он так детально расспрашивает меня о вещах широко известных, но каждый раз меня твердо направляли только к ответам на предложенные вопросы.

Шеф-капитан основательно проэкзаменовал меня по географии и новой истории, особенно интересуясь периодом 1879-1910 годами, а затем перешел к списку исторических лиц.

Я должен был по очереди рассказывать все, что знаю о каждом из них. О большинстве я никогда не слышал, некоторые не играли сколько-нибудь значительной роли в истории. Капитан попросил рассказать о двух итальянцах: Копини и Максони, и был неописуемо удивлен, что я ничего не знаю о них. Многие из моих ответов приводили его просто в восторг.

– Нивен – актер? – спросил он недоверчиво. – А вы ничего не слыхали о Крэйне Тальботе?

Когда я описал ему роль Черчилля в недавних событиях, он хохотал до упаду.

Через сорок минут такой односторонней беседы раздался звонок, и еще один человек в форме вошел в комнату, поставил большую коробку на угол стола и вышел. Винтер не обратил на это никакого внимания.

Прошло еще двадцать минут.

– Кто в настоящее время является монархом Англо-Германии?

– Из кого состоит королевская семья, возраст детей?

– Каков статус вице-королевства Индии?

– Объясните государственное устройство доминионов Австралии, Северной Америки, Земли Кэбота?

Вопросы повергли меня в ужас. Их автор должен быть безумным!

Было почти невозможно увязать искаженные упоминания о политических несуществующих единицах и институциях с реальностями нашего мира. Я старался отвечать как можно ближе к фактам. Винтера, казалось, тем не менее, нисколько не тревожила моя ревизия его искаженных версий событий международной жизни.