— Да ну, это неинтересно, — оборвала Марго. — Все художники одинаковы: бородатые, страшные и заляпанные краской. Терпеть не могу этих мазил, — добавила она.

Марго второй день занималась только тем, что кокетничала со своим однокурсником Антоном, а поскольку она была натурой целеустремленной, то больше и думать ни о чем и ни о ком не хотела. Она бы не позволила Наде сесть рядом, надеясь на то, что Антон подсядет к ней, если она будет одна, но Надя не раз уже помогала ей справиться с заданием по черчению. Во время вступительного экзамена она просто выручила будущую подругу. Конечно, Марго поступила бы в институт и без помощи Нади, ведь его ректором был старый друг ее семьи, однокурсник матери и отца, но ее самолюбие пострадало бы. Марго везде и во всем привыкла быть первой, отлично закончила школу, побеждала на всех соревнованиях по теннису, и ей было бы невероятно унизительно чувствовать себя хуже других студентов, поступивших в институт без протекции.

Итак, была весна… Мартовское солнце украсило город хрусталем сосулек, капель громко барабанила по жести подоконника, а в классе рисунка и живописи, расставив мольберты, собралась в ожидании нового преподавателя группа первокурсников, среди которых была и Марго. В открытую форточку врывался свежий воздух и веселый щебет птиц, составляющий вместе с перестуком капели неотъемлемый атрибут весны — приятную для юной души, полную обещанием любви, музыку. Преподаватель запаздывал, и Марго, выглядывая из-за мольберта, улыбалась Антону. Антон, с которым она встречалась осенью и рассталась через два месяца по собственной инициативе, уже несколько дней вновь интересовал ее. Он посвящал ей неплохие стихи, певучие и нежные. Если слушать их не очень часто, они даже доставляли удовольствие. Только вот беда — Антон читал их при каждом удобном и неудобном случае, словно на свете не было ничего интереснее его стихов. Может быть, поэтому Марго и рассталась с ним так быстро. Но прошло уже полгода, она успела отдохнуть от его поэзии, и сейчас, когда душу будоражила весна, любовные рифмованные излияния пришлись бы весьма кстати. Марго была твердо уверена, что влюбилась в него опять, и ей было светло и радостно — потому, что на улице стояла такая погода, и потому, что Антон, который еще вчера сердито отворачивался от нее, вновь отвечал на ее улыбки. Он уже собрался встать и подойти к девушкам, но дверь открылась, и в класс вошел красивый молодой парень. Из-под его черной широкополой шляпы блестели большие черные глаза, особенно заметные на бледном чуть удлиненном лице, которому прямой тонкий нос и правильно очерченные губы придавали оттенок благородства. Строгое длинное пальто, тоже черного цвета, отлично смотрелось на его высокой худощавой фигуре. Марго рассматривала вошедшего и удивлялась, что раньше никогда не видела этого красивого старшекурсника. «Наверное, он дипломник», — решила она. Дипломники посещали институт только раз в неделю. Марго очень захотелось познакомиться с ним.

— Ты ошибся, здесь занимается первый курс, — почти пропела она, демонстрируя вошедшему очаровательные ямочки на щеках. Теперь он наверняка обратит на нее внимание и потом, когда они встретятся в коридоре или столовой, сам подойдет к ней. — Пятый курс занимается на третьем этаже.

— Мне нужен первый курс, — чуть смутившись, произнес вошедший парень и направился к вешалке, стоящей в углу, на ходу расстегивая пальто. Он разделся, повесил на вешалку шляпу, пальто и длинный белый шарф и вышел на середину класса, обводя глазами давно не ремонтированное помещение.

— Я ваш новый преподаватель, — сказал он, подойдя к постаменту для натуры, вокруг которого расположились мольберты.

Десять пар глаз в молчании разглядывали его. Он стоял, скрестив руки, и тоже молчал, словно чего-то дожидаясь. Его густые черные волосы до плеч были перетянуты на лбу черной тесьмой, чтобы не падали на глаза во время работы. В его красоте было что-то, как подумала Марго, трагическое: в глазах таилась глубокая, невысказанная грусть, высокие изящные брови были страдальчески изломаны, около губ, на которых не было улыбки, пролегла горестная складка. На вид парню было чуть за двадцать, он был высок и худ, но несколько чрезмерную худобу скрывал вязаный свитер из толстой черной шерсти. Из-под хорошо отглаженных черных брюк виднелись чистые, несмотря на мартовскую грязь, ботинки.

— А мы подумали, что вы дипломник, — весело сообщила ему Марго, нарушив затянувшееся молчание.

Он не ответил, продолжая выжидательно созерцать класс. Первой догадалась, чего он хочет, тихая скромная Надя. Она встала из-за мольберта и вежливо произнесла:

— Здравствуйте, Артур Викторович. — Вслед за ней поднялись и остальные. В глазах художника появилось удовлетворение, которое сразу исчезло, когда он заметил сидящую и дерзко улыбающуюся Марго. Марго обиделась, что он не ответил на ее реплику. Еще никто из молодых мужчин не смел так поступать. А он, несмотря на то, что был преподавателем, оставался молодым мужчиной, а значит, должен был вежливо вести себя по отношению к девушке, а особенно к такой красавице, как Марго. К тому же почему он хочет, чтобы она здоровалась с ним первая?

— А вы, госпожа студентка, не хотите поприветствовать меня? — брови преподавателя нахмурились.

— Привет! — весело улыбаясь своей выдумке, бросила Марго, продолжая сидеть и демонстрируя парню свои безупречно белые зубы.

Она внимательно следила за выражением лица преподавателя. Вот сейчас в его глазах должно исчезнуть равнодушие и вспыхнуть огоньки интереса. Но в его взгляде по-прежнему преобладала тоска, хотя он и был устремлен на такую замечательную девушку. И грусть в его глазах не исчезала, вытесняемая радостью по поводу того, что Марго почти благосклонно улыбается ему. А ведь любой из ее знакомых за такую улыбку многое бы отдал… Но выражение лица художника почти не изменилось — лишь тонкие красивые брови почти сошлись на переносице, образуя глубокую морщинку. Он лишь удивленно пожал плечами и, проронив: «Как знаете», — отвел от нее взгляд.

— Здравствуйте, господа студенты, — произнес он, обращаясь ко всем. — Меня зовут Артур Викторович, я буду преподавать рисунок и живопись в вашей группе. С вами я познакомлюсь в процессе занятии. Когда увижу ваши работы, так мне легче будет запомнить вас.

Он подошел к желтому потертому шкафу, стенки которого были сплошь исписаны остроумными студенческими афоризмами, достал оттуда муляж черепа, водрузил его на постамент и сказал:

— Мы с вами будем учиться рисовать человека и начнем с головы, ведь именно в ней заключается то, что отличает нас от прочих существ. Со временем мы перейдем к живой натуре. А пока начнем с азов. Уяснив основные пропорции человеческого черепа, вы сможете правильнее нарисовать голову, когда до этого дойдет дело.

Марго, не слушая, продолжала рассматривать преподавателя. Он разозлил ее тем, что не отреагировал на ее обращенную к нему фразу, а когда она придумала такую остроумную месть, он вообще проигнорировал ее выходку, словно она была глупой маленькой девочкой, с которой и требовать ответа за ее проделки не стоит.

А она вовсе не маленькая девочка, она взрослая красивая девушка, и все мужчины, кроме этого пришедшего к ним художника, понимают это. Но как ни злилась Марго, она не могла не признаться самой себе, что новый преподаватель ей очень понравился. Еще никогда ни у кого она не видела такого выражения паз. Да, он был красив, но красота сама по себе ничего не значит. Красивых много. А вот у него в глазах, даже сейчас, когда он что-то говорит ее однокурсникам, вместилась вся мировая скорбь. Самой Марго жить было всегда, сколько она себя помнила, легко и весело. И в глазах у нее лучились восторг, и радость, и боевой задор. Но теперь она видела перед собой человека совсем иного внутреннего склада, и ее, конечно же, потянуло к нему, как тянет ко всему неизведанному и новому. Тем обиднее было, что она сама на него должного впечатления не произвела. Но Марго это пока не очень расстраивало. Чем более захватывающим будет процесс борьбы, тем сладостнее воспримется радость победы. К флирту Марго относилась так же, как к спорту. Она была мастером спорта по теннису, первой женской ракеткой области. И она знала, как упоительна бывает победа после тяжелой борьбы, когда имеешь дело с опытным, достойным тебя соперником. Даже усталость кажется тогда приятной. Ты еле стоишь на ногах, но тебе хочется прыгать от счастья. А когда выигрываешь легко, чувствуешь только досаду на противника, да еще презрение и жалость, точно так же, как в отношениях с мужчинами. Что ж, если ей предстоит серьезно сразиться с этим Артуром Викторовичем, она приложит все старания, чтобы выиграть. Она использует все женские уловки, все хитрости своего переменчивого характера. А когда он попадется на удочку, она покажет ему свои коготки и всласть поиздевается над ним, помучит его за то, что он сдался не сразу. А потом она бросит его, как бросала всех. А может быть, и не бросит. Еще никто и никогда так сильно не интересовал ее, и еще никого и никогда ей так сильно не хотелось заполучить в свою собственность…