— Та-ак?!. Тикуш! Если ты будешь послушен, то мы пойдем вместе… к бабушке, в село.

— К бабушке? — разочарованно ответил малыш. — Большая важность! К бабушке я и сам могу пойти…

— А как же тогда твое заявление о любви? Ведь ты сам сказал, что не хочешь, чтобы мы расставались хоть на миг…

Но и Тику пришла мысль, которая вывела его из безысходности:

— Если я сам поеду к бабушке, то мне будет очень не хватать тебя… А ты считаешь иначе?

Мария задумчиво покачала головой:

— Тик, ты знаешь, что ты умный парень?

— Ага! И уже давно…

— По правде говоря, сейчас я не так тебя люблю, как когда-то, — удостоверила Мария. — Но говоря твоими словами, когда я поеду на несколько дней куда-нибудь, то мне тоже будет очень не хватать тебя!..

— Так возьми и меня с собою, Мария… Ну, пожалуйста…

— А если не возьму, то это будет означать, что я тебя не люблю и даже не хочу любить… по твоему принципу…

— Ну и что! — рванулся вперед Тик. — Если ты меня возьмешь, то это уже не важно.

— Постой-ка Тикуш, что-то я тебя не понимаю. Сперва ты говорил, что хочешь, чтобы я тебя лишь любила, так?

— Я хочу, чтобы ты взяла меня с собой!

— Я тебя совсем не понимаю, — подколола его Мария.

— Говори! Берешь меня с собой или нет?

— Тик! Я искренне прошу поверить мне. Я не беру тебя с собою, так как очень тебя люблю.

Мария в самом деле была растрогана. В ее воображении начали возникать страшные угрозы и опасности на пути экспедиции, и она не хотела допускать к ним своего дорогого братца.

— Тик! Мы проведем все каникулы вместе, говорю тебе от чистого сердца. Только первых несколько дней…

— Я хочу знать точно: берешь меня?

— А зачем тебе такая точность?

— Говори! — настаивал малыш. — Берешь меня или нет?

— Нет!

— Точно?

— Точно!

Тик угрожающе заскрежетал зубами.

— Идем, Цомби! Мы только потеряли время… Ты не сестра, ты… ты баба-яга!

— Тикуш!

— И если хочешь знать, то ты понятия не имеешь, как читать стихи!

Доверившись практическому духу, который властвовал в нем, Тик не долго переживал поражение. Он несколько раз гаркнул на Цомби, обозвав его шавкой и паршивым псом, свалив на него вину — главную причину неудачи, потом решил попробовать счастья со вторым зайцем, то есть, пойти поискать сказку, так как до завтра, когда надо появиться со сказкой, оставалось очень мало времени, но пока что он ни сном ни духом не знал, как и где ему найти книжку. Итак, сейчас хочешь не хочешь приходилось отказываться от раскрытия тайны черешар… Но на следующий день, он их непременно-таки достанет… Отягощенный или облегченный этими мыслями, он остановился перед воротами. На его удивление, ворота отворились раньше, чем он притронулся к ним рукой… Малыш едва успел спрятаться за спасительное дерево. С огромным облегчением парень вынужден был поменять зайцев, то есть вернуться к решению, избранному раньше, так как в ворота зашли с загадочными лицами трое черешар — Виктор, Дан и Урсу. Бежать за сказками означало бы отвергнуть близкое счастье, и Тик, известный своей способностью быстро принимать решение, не хотел делать из счастья врага. Практичный, как всегда, он сразу нашел себе какое-то дело во дворе к огромной радости Цомби.

Мария нетерпеливо вышла навстречу ребятам.

— Вы нашли какую-то корабельню?

Дан, наиболее печальный из всех, ответил коротко:

— Нет!

— И даже не знаем, где ее искать. — прибавил Виктор. — Кто имеет лодку в городе? И для чего ее здесь можно иметь?

— Несчастье наше, что мы родились здесь, — разозлился Дан. — Слышите! Кому пришло в голову основать этот город на берегу притока шириной как лошадиная шея и глубиной с наперсток?.. Ох, была б моя воля, я перенес бы его на берег моря и развлекался с водой, лодками, пароходами…

— Я удовлетворилась бы меньшим, — охладила его задор Мария. — Лишь лодкой. Или легоньким парусником, или небольшой моторкой, или…

Взгляд Марии непроизвольно упал на фонтан, и слова ее вмиг замерли на устах. Там, стоя у потока, Тик живо пускал на воду кораблики. По меньшей мере десять бумажных корабликов плавали в луже.

— …Или бумажным корабликом, — дополнил Дан. — Как видите, это единственное, что нам по силам. Мама родная, нам выпали трудные дороги…

— Не совсем так — вмешался Виктор. — Проблема не является неразрешимой, как тебе кажется, Дан. Было бы проще, например, построить плот. Не знаю, не придем ли мы, наконец, именно к этому…

— А почему бы нам не начать его строить? — спросил Урсу. — Материала, слава богу, есть вдоволь.

— Если ты пообещаешь донести его туда на спине… — рассмеялся Виктор.

Урсу хотел было ответить, что он готов нести два плота на спине, лишь бы только удалась экспедиция, но побоялся, что не сможет четко изложить это словами.

— А как ты, Виктор, думаешь транспортировать их? — спросила Мария.

— Элементарно: в рюкзаках.

— Покажи-ка мне, как это будет, и я стану гусыней, — смело взглянул на него Дан.

— Ты хочешь сказать — гусем, — поправила его Мария.

— А хоть бы чем — гусыней, гусем, уткой, всем, кем вы захотите. Даже целым птичником, если надо будет. Чтобы вы мне общипывали перья…

— Вот глянь, дорогой мой перепончатолапый, как можно транспортировать плот, — начал объяснять Виктор. — Мы берем в рюкзаки гвозди, молотки, плоскогубцы, бечевки, скобы…

— Доски, рельса, колья, бревна, — прибавил Дан.

— Нет! — остановил его Виктор. — Нам не надо их брать с собой. Дерева довольно в горах, или ты забыл, что горы… Как там сказано в стихотворении, Мария?

Мария не замедлила ответить:

— «С шапками лесов на головах»…

— Так, — улыбнулся Виктор. — Шапки деревьев…

Мария, Урсу и даже Тик, который четко напряг слух, поняли Викторов план.

— Итак, проблема почти решена, — сказала Мария.

— Не совсем так, — вслух размышлял Виктор. — Плот имеет немало недостатков. Для озера, для большой речки, для одного человека, для двух — это очень важно. Кроме того…

— Подожди! — закричал Дан. — Я придумал, мама родная!

Все изумленно глянули на него и ждали, что он скажет. Но Дан молчал, подавая всякие знаки и гримасы, чтобы другие поняли, что он не скажет ничего, пока навострил уши Тик, который игрался с собакой, подступив ближе к ним еще на несколько шагов.

— Тикуш! — в конце концов позвал Дан. — Тебе еще нужны сказки?

Маленький сорванец, который как раз считал — сколько волосинок в усах у собаки, услышал обращение Дана только с третьего раза.

— Ты это мне? — безразлично спросил он.

— А разве здесь еще кого-то так зовут?

— А когда ты говоришь: «Мама родная!», то непременно обращаешься к маме? — быстро, не раздумывая, ответил Тик.

Дан даже рот разинул так же, впрочем, как и остальные. Итак, Тик слышал совершенно все, что здесь говорилось. Надо спасать то, что еще можно было спасти.

— Тикуш! — обрадовано воскликнул Дан. — Я нашел для тебя сказку!

— Ты думаешь, я не догадался? — ответил малыш.

— Нет, я серьезно. Я знаю, от кого ты можешь услышать настоящую сказку.

— Оставь, ведь я понимаю, куда ты хочешь меня спровадить, — отказал Тик.

— Честное слово, Тикуш, — настаивал на своем Дан. — Ты спрашивал деда Тимофте? Это же лучший сказочник на весь город, а может, и на весь мир.

Взъерошенный мальчуган непроизвольно хлопнул себя по лбу. Если по правде, то этот жест был наполовину искренен. Так как же это он не подумал про деда Тимофте, и ясно, что Дан ничего не выдумывает. Правда и то, что больше он не сможет следить за черешарами, оставаясь незамеченным. Итак, снова надо менять зайцев, но уже в последний раз… — решил он… — до завтра, до утра. С этой мыслью Тик тронулся к воротам, но перед этим бросил несколько словечек Дану:

— Ты не думай, словно я иду просто так, мама родная. Чего смеешься? Чтобы ты знал, дед Тимофте более интересен, чем вы все вместе! Бррр!