— Господи, я же вас предупреждал! Лишь бы потом не говорили, что я вам не говорил, честное слово! Друзья мои, там пекло, там опасности, это же не шутки. Опасности подстерегают, словно волки. Да и настоящие волки там есть, честное слово… А в озере нет дна. Я мучился десятки раз, чтобы достать дно, и — черт возьми! — не смог…

— А может, это потому, что вам не повстречался более сильный черт, — прибавил Дан вполголоса.

— Друзья мои, я уже вам сказал! А если не говорил, то повторяю, честное слово… Пусть вас бог бережет от водоворотов на Форельном озере. И Добреску нам говорил об этом, уже на смертном одре, честное слово! Там настоящие ураганы, катаклизмы…

— Вы были там?

— Был, друг мой! Я там был дважды. Однажды меня так закрутил водоворот, который разбил в щепки лодку, едва не проломил мне голову, честное слово…

Черешары не обращали внимание на бессмыслицу, им хотелось во что бы то ни стало раздобыть лодку.

— Не может быть, чтобы ваша лодка не выдержала, — Мария попробовала обратиться к лести.

— Это единственная лодка, друзья мои, единственная лодка, которая может выдержать, честное слово. Иначе водоворот… Но там есть и другие опасности, более худшие, еще страшнее, чем водовороты, честное слово. Господи, это же говорю вам я! По озеру ходят нечистые, духи. В каждом гроте полно вурдалаков и призраков… Это настоящие духи, друзья мои, это не болтовня и не россказни, честное слово…

— И вы их видели? — спросил Ионел.

— Так же, как вас возле себя. Несколько призраков в двух метрах. И они так орут, друзья мои, даже голова раскалывается. Кто их раз увидит, то уже не будет нормальным человеком, честное слово!

— Это уж точно! — подтвердил Виктор.

— Так, так, друг мой! Я не ошибаюсь. У меня острое зрение. Так и Добреску сказал мне на Оленихе: «Парень! У тебя зоркие глаза!» Это большое дело, друзья мои, честное слово!

Дан уже не мог терпеть. Он только и был в состоянии спросить таким тоном, которым спрашивают, который час или где ближайший почтовый ящик:

— Вы над нами смеетесь, или это над вами кто-то пошутил?

Охотник горделиво встал со скамьи:

— Юноша, я тебе не разрешаю! И прошу тебя быть вежливым! Ты знаешь, с кем разговариваешь? Честное слово! Даже тогда, на Оленихе, Добреску сказал мне…

— Вот вы и нам скажите! — прервал его Дан. — Вы даете нам лодку или нет?

Ультиматум разгневал охотника:

— Вам должно быть стыдно! Если бы здесь не было директорского сына, то я мог бы сказать, что вы — настоящие ослы, честное слово!

Директорский сын понял, что есть возможность вмешаться:

— Мы очень убедительно просим вас хотя бы сказать, вы сможете или не сможете одолжить нам лодку?

Петрекеску бессильно опустил плечи перед Ионелом:

— Дорогой мой, это невозможно. Когда-то я смог бы, но сейчас не могу… Лодку я давно продал, честное слово!

Черешары ощутили, как у них пошатнулась земля под ногами. Кто и за что обрек их на такие пытки?

Дан бросился на охотника, словно сумасшедший. Это счастье, что Урсу успел остановить его в последний миг.

— Ну, хорошо, сударь! — запричитал Дан. — Вы не могли нам сказать это прежде, чем морочить голову всеми этими бревнами, Добресками, Оленихами и другой фигней?

Охотник закипел от злости. Слова вылетали из его уст, словно патроны:

— Юноша! Честное слово!

После этого быстро, по-военному, он встал. Урсу закрыл глаза и упал снопом на скамью:

— Сударь! Если так будет длиться еще минуту, то мы вырвем с корнем вон то дерево и посадим его вам на голову вместо шляпы! Честное слово!

Дерево, на которое он показывал, было самым большим во всем парка.

Ночь уже набрала полную силу. С непроглядным мраком, с неожиданными шумами, с бесчисленными тайнами. И с месяцем, лучи которого запутывались в гуще деревьев.

На перекрестке улиц двое ребят, вступив в союз с ночными духами, шепотом подгоняли друг друга:

— Иди ты, каракатица застывшая!

— А почему не идешь ты?

— Тебе страшно, болван?! Хватит костями звенеть…

— Мне страшно? А ты не видишь, что сам дрожишь, словно тряпка на ветру?

— Если я не вставлю тебе металлических колец в челюсти, то натру язык наждаком, обормот!..

Конечно, это были они — Сергей и Трясогузка. И разговаривали своим, ясное дело, обычным языком. Хотели что-то совершить, но им не хватало смелости.

— Итак, ты не идешь? Я хочу знать точно!

— Ты же не шеф. Наконец, кто ты такой? Ишак… Я возвращаюсь…

— Подожди! Мне пришла гениальная идея! А что, если нам пойти вдвоем?

— Согласен. Идем вместе…

— Надо было всего полчаса, чтобы решить такое простое дело.

В конце концов, они, сперва поглазев во все стороны, отправились. Ступали на носочках, прислоняясь к заборам, прячась в тени деревьев, словно двое людей с нечистыми намерениями… Какая-то улица… еще одна… Большой дом с многочисленными огнями, перед которым они окаменели на минутку.

— Дом Ионела, — прошептал Трясогузка. — Видишь, как хорошо, что мы захватили карту!..

— А кто не знает, что это дом Ионела? — огрызнулся Сергей.

Они пошли дальше, прячась в тени заборов, остерегаясь произвести даже минимальный шум. Остановились за каким-то углом, перед крепкими воротами. Заглянули во двор. Там — ни движения. Ни один звук не нарушал ночной тишины. Маленький, словно игрушка, домик, который тонул в зелени, нечетко виднелся в сиянии месяца. В одном из окон брезжил свет.

— Если он дома, то попросим одолжить учебник по физике, — прошептал Сергей. — Скажем, что готовимся к переэкзаменовке.

— Думаешь, он такой простодушный? Лишь бы не пронюхал чего-то, и не было бы неприятностей.

— Нет, что ты! Мы легко обведем его. Скажем, что едем вместе завтра утром в село на все каникулы. Расскажем нашу выдумку про то, что потеряли книжки… Выпутаемся…

— Выпутаемся, — согласился Трясогузка, — но тогда — прощай, план…

— Может, его нет дома… Ох, господи!

Лоботрясы собрались с духом и зашли во двор.

Перед самым домом их что-то легенько остановило, и они снова ощутили дрожь и взаимное презрение.

— Ну, что? Ты замерз?.. Не убьет же он нас за то, что мы пришли одолжить книжку по физике…

Сергей, затаив сердце, постучал в двери. Изнутри послышался женский голос:

— Заходи, сынок, заходи, двери же не заперты…

Они подтолкнули друг друга, но зашли вместе. Едва пролезли в узкие двери.

— Добрый вечер! Урсу дома?

— Нет, и даже не сказал, куда идет. А вы садитесь, детки… Он должен вот-вот вернуться, завтра уходит, а надо же и поспать немного…

— Мы пришли одолжить у него книжку, — сказал Сергей. — Мы тоже завтра едем…

— Если вы пришли только ради этого и завтра тоже едете, то поищите книжку у него в комнате… Зачем же вам тратить время…

Гости торопливо поблагодарили хозяйку и зашли в комнату Урсу.

Маленькое помещение сияло чистотой, где каждая вещь была на своем месте. Школьные учебники стояли на столе. Трясогузка принялся рыскать между ними. Сергей взялся за другое. В конце концов нашел то, что искал: тоненькая легкая туристическая одежда, словно соткана из карманов и карманчиков. Ловко расстегнул один из карманов и вложил у нее блестящую деревянную коробочку, немного меньшую, чем табакерка. Готово! Потом так же быстро застегнул карман и оказался возле Трясогузки в тот самый раз, когда тот нашел учебник физики между другими книгами.

— Сделано! — подтолкнул его Сергей. — Поспешим!

Они вышли из комнаты Урсу с такой радостью в глазах и в движениях, словно только что побывали в раю. Трясогузка держал учебник физики, словно пропуск на свободный проход. Оба очень вежливо поблагодарили хозяйку, которая плела спицами свитер сыну, и, стремглав, метнулись за дверь. Когда уже были среди двора, услышали, как скрипнула калитка. У обоих подкосились ноги, и они вмиг оказались на траве, так и не поняв — попадали сами, или их туда кто-то бросил. Но, на их удивление и счастье, фигура, которая скользнула мимо них, и голос, который они услышали, был не голосом Урсу.