— Жаль… — прошептал Виктор. — Я видел чудеснейший спектакль…

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты никогда не видела, как Урсу делает упражнения на перекладине или на трапеции?

— Нет! И мне очень досадно, если ты именно это имеешь ввиду…

— Я думаю, эта Зеноага, с каких пор она и существует, еще со времен обезьян, если они когда-нибудь были здесь, не видела лучшей демонстрации акробатики.

Лучия была здесь как раз, чтобы искать доказательства и контрдоводы за и против существования антропоидов, но вспомнила, что они лишь начали программу обязательного отдыха, а она отвечает за выполнение этой программы.

Виктор нисколько не преувеличивал, сказав об акробатическом спектакле Урсу. Парень выработал план бегства еще тогда, когда готовил постель и ждал только благоприятного момента, он-таки и спровоцировал его, бросив камешек возле Лучии. Девушка начала рыскать удивленным взглядом по траве, а он тихонько, без шума метнулся к краю обрыва, стал правой ногой на какое-то выступ и… исчез в пропасти. Именно в тот миг, когда весь вес тела еще приходился на край того выступа, он схватился левой рукой за ствол пихты, а когда правая нога скользнула с выступа и тело начало падать, он повис на долю секунды на левой руке, а свободной ногой зацепился за ветвь. Урсу облегченно вздохнул. Тяжелейшее позади. И пока что тревоги не поднял никто! Далее — уже детские игрушки. Он перелетел и схватился за ветвь другой пихты, перепрыгнул потом еще на одну, потом снова и снова. Он уже был на противоположном краю Зеноаги, когда Лучия и Виктор остановились возле его постели. Никто из них не заметил, как Урсу помахал им на прощание с противоположного края Зеноаги, так как именно туда они и не смотрели. Они искали его на ближайшем ребре, между пихтами на крутом склоне, в пропасти, метров на тридцать дальше, и даже вообразить себе не могли, что он даже не там.

Помахав еще раз в направления привала, Урсу отправился на разведку. Прежде всего он определил несколько ориентиров, которые должны были помочь ему при возвращении, потом высмотрел давно неисхоженную тропинку, о чем свидетельствовали трава и цветы посреди нее. Очень капризная и непостоянная, она ошеломила его своими изгибами и крюками. Натолкнувшись на какой-то ручеек, который и ребенок перепрыгнет, тропа изгибалась вбок на двадцать — тридцать метров; любой скальный выступ она обходила далеко; встретив пригорок, который можно было бы преодолеть двумя-тремя прыжками, она снова испуганно бросалась вбок возле его подножия. Даже Дан проигнорировал бы такую тропу. Этот аргумент оказался для Урсу убедительным, и он сошел с капризной тропы — пусть бежит себе в дол.

Дорога, которую выбрал Урсу, была сперва легкая — маленькие платы, накладываясь одна на одну, лежали словно широкие ступени, но по тому, как он поднимался, она становилась настоящим мучением. Деревья, валуны, неожиданные подъемы и спуски, потоки, бесчисленные трещины — все это вместе создавало докучливые преграды, которые не давали ничуть отдохнуть. Он даже начал жалеть, что отказался от тропинки… С каких пор здесь не ступала человеческая нога?..

От этой мысли Урсу встрепенулся. До сих пор он продвигался только вперед, все внимание — на поиск надежного места, куда можно поставить ногу и за что можно схватиться руками. Сейчас же глянув на все, он залюбовался красотой и богатством пейзажа. Цвета и запахи цветов словно соревновались между собою, а под желтой листвой роились разнообразнейшие птицы.

Не долго думая, он собрал красивейшие и невероятнейшие цветы, подобрал на сухом листе несколько удивительных букашек, которых не видел до сих пор, и среди них исполинского рогатого жука с клыками толщиной с палец и огромным рогом.

По дороге назад Урсу, собирая «украшения», которыми он хотел задобрить Лучию, неожиданно наткнулся на какую-то тропу. Она чуть виднелась между травой и валунами. Это была та самая тропинка, с которой он сошел. Неожиданная встреча утешила его, в душу нахлынула волна нежности. Было такое впечатление, словно он встретил давнего приятеля.

Урсу пошел тропинкой в дол, и вскоре его радость встречи с дорогой была награждена — за одним из поворотов он наткнулся на скопление скал, которые за несколько минут подарили ему настоящую коллекцию образцов породы. Готово! Теперь можно не бояться Лучии! За такое богатство, которое у него в руках и карманах, можно купить себе все индульгенции… Оставалось сделать последний обзор окружающей местности и можно возвращаться на Зеноагу.

Урсу всегда заранее выбирал себе дерево, которое облегчало бы ему обзор. Сейчас он тоже нашел его на какой-то лужайке, далековато от места отдыха — исполинский бук, который высился над своими братьями кругом. Парень даже не заметил, как оказался на его вершине. Он невольно повел глазами: лучшего места здесь не было. Потом начал тщательно, внимательно, напряженно, без поспешности изучать главнейшие направления.

На севере поднималась прядь гор: голые или заросшие лесом шпили, островерхие, словно зубы, холмы. Где-то там и вход в пещеру. «Самое многое — десять километров», — подумал Урсу.

Скользнув взглядом ниже от гор, он увидел километра за два от себя впадину, похожую на корабль. Это Зеноага. Само место привала было плохо видно, так как деревья заслоняли его, словно щит. По правую и по левую сторону лес стоял такой густой, что нельзя было ничего различить. Только деревья, деревья, деревья. Но где-то на окраине, по правую сторону, разведчик открыл, изучая складки рельефа, глубокую долину — итак, там есть речка. Зафиксировав направление, он направил взгляд на долину, туда, откуда пришли черешары. Долина виднелась, словно на ладони, вплоть до второго каменного моста, о котором он скорее догадался, чем увидел его. Увидел он и извилистую ленту дороги рядом с серебряной лентой речки и дорогу, которая вела к Зеноаги…

Разведчик неожиданно напряг зрение. Ему показалось, что он увидел какое-то пятнышко на дороге к Зеноаги. Пятнышко двигалось так, словно ползла вперед мурашка. «Вероятно, путешественник», — подумал Урсу, но не успел докончить мысль, как позади этого подвижного пятнышка увидел еще одно.

Урсу ощутил, как в нем шевельнулось странное беспокойство. Он до боли напряг зрение и по меньшей мере минуту вглядывался в оба пятнышка.

Наверное, пора уже сказать, что зрение у Урсу было феноменальным. Учитель астрономии проверил его однажды, попросив найти ночью, как это делают арабы, знаменитую звезду Алькор. Только уважая учителя, Урсу не рассмеялся: звезду он видел очень четко. Второе испытание проводилось, словно настоящий ритуал. Надо было найти в Северном Кресте на вершине четырехугольника, который захватывает и Денеб, красивейшую звезду из созвездия Лебедя, очень маленькую звездочку, названную 61-я Лебедя, она одна из тех, которые ближе всего находились к Солнечной системе. Урсу увидел и ее без всяких трудностей. Проверка закончилась после того, как была найдена еще одна знаменитость на небесной сфере — непостоянная Мера Четти…

Учитель был ошеломлен: в самом деле, острота зрения Урсу выходила за пределы возможного. Мало кто из смертных мог похвалиться таким зрением.

Разведчик до слез утомил глаза, но то, что он увидел, было в тысячу раз важнее, чем открытые за одну ночь знаменитейших украшений звездного мира.

Гонимый своим открытием, Урсу во весь дух бросился к Зеноаги. Его товарищи лишь несколько минут назад встали и начали готовиться к строгому полевому трибуналу. Опоздай он хоть на миг — и приговор был бы вынесен заочно.

Ему разрешили воспользоваться правом защиты… и Урсу начал доставать из карманов и карманчиков все, что он насобирал во время своего странствия. И все молча, без одного слова. Только энергия и упорство Лучии остановили готовый начаться горячий спор возле сокровищ, принесенных беглецом. Остроты быстро утихли, бегство Урсу забыли или просто замолчали его, и послышались даже похвалы… Атмосфера снова стала дружеская и непринужденная. Урсу осмелился попросить добавки еды. — А ты не можешь подождать? — спросила Лучия доброжелательным тоном.