- Сроку до полуночи, - распорядился Исаев. - После полуночи - снять колпак. Понял?

- Так точно! - Шелкнул зубами Комарик и связь прервалась.

- Витек, ну куда ты все время спешишь? - Юран, истомившийся в Зимнем до такой степени, что наплевал уже на всякие приличия и шастал по дворцу, цокая копытами прямо по паркету, провожал сейчас Комарика, заскочившего еще раз проверить, как Возницкий запомнил все инструкции.

- Убийцу твоего ловлю, - задумчиво отвечал патрон.

- А что, версия-то наша работает? - продолжал докучать кентавр.

Ротмистр остановился.

- Нет, Юран, пока не работает, - покачал он головой. - Ничем этот человек себя не выдает.

- А что, только один хочет моей крови? - удивился Юра.

- А ты что же думаешь, целая армия?

- Нет, ну... - Возницкий опустил глаза и шаркнул копытом по полу. Неужели всего один человек претендует на мое место?

- Да не на твое, а на царское. Кстати, не забудь, когда опять под царя косить будешь: убийца постарается подойти как можно ближе, у него при себе не будет ни пистолета, ни ножа, он сможет тебя только отравить - уколоть булавкой, подсыпать яд в шампанское. Или, если он смертник, попробует свернуть тебе шею.

- А что, со мной все бокалами чокаться будут?

- Нет.

- Только избранные? Шишки какие-нибудь?

Комарик пристально посмотрел на подшефного.

- Думаешь, заказчик сам захочет тебя убрать?

- Ну, ты же у меня женщина понятливая! - хохотнул Юран.

- Черта с два! - ответил, немного подумав, ротмистр. - Этот тип тебя и на дух не переносит. В смысле - царя. А пить с тобой будут только монархисты, они вообще за реставрацию монархии как таковой... Черт.

В голове Комарика сложилась версия настолько стройная, что все предыдущие казались бредом сивой кобылы. Ну конечно - Тульский. Не зря же так ратует за абсолютную монархию. Пришьет царя - и станет, чем черт не шутит, регентом при Иване-царевиче. И с прошлым все не так чисто у Тульского - известно только, что папаша миллионер был... точно - он и финансировал все акции. А может, они с Распутиным в сговоре? А что: делают вид, что враги, а у самих причин дружить, поди, предостаточно. Нет, бред передерутся из-за власти, такой пирог на двоих не режут...

- Возницкий, как тебе это удается? - Комарик уже не скрывал своего восхищения кентавром. Недаром ведь в нем царская кровь циркулирует.

- Что? - не понял Юран.

- Как тебе удается, ничего не говоря, все сказать?

Юран заржал и признался:

- А я ничего и не хотел говорить, ты и сам все знаешь. Просто ты свой мужик, рубишь поляну. Не то что этот... земля ему пухом... Ты бы и сам придумал, как аэроплан увезти.

Комарик не понял, при чем тут аэроплан, но нехитрый комплимент согрел ротмистра, пожалуй, больше, чем это могла бы сделать награда по службе.

- Спасибо, Юра! - Витя надел шапку. - Если все закончится хорошо, мы еще напьемся.

- Не, - замотал головой кузнец, - я тебя лучше в "Сайгон" свожу, оттянемся по полной.

- Заметано.

Они ударили по рукам и расстались до завтрашнего утра.

Оперативники Егоров и Кантария до недавнего времени работали под началом поручика Голицына и прекрасно знали, за что он подвергся дисциплинарному взысканию, но об отставке знать не могли, так как в конторе не появлялись с позавчерашнего дня. И они явно не ожидали увидеть его в районе операции.

- А этот что здесь делает? - Егоров оттопырил нижнюю губу и сделался похож на удивленного карпа, если, конечно, карпы умеют удивляться.

- Кто? - Сидевший за рулем Кантария проследил взгляд напарника. - Ух ты, Голый! Его что, уже выпустили?

Голицын неторопливо переходил улицу и двигался в сторону штаб-квартиры "Свободной России". Конечно, рядом располагались еще и кафе, и банк, и Мантерская по ремонту сотовых телефонов, и поручик мог свернуть куда угодно, но оперативники не верили, что человек из их ведомства может оказаться здесь случайно

- Скажи, ты сейчас о том же думаешь, о чем и я? - Егоров напряженно следил за бывшим шефом.

- Я даже не думаю, я вижу. Он идет к Распутину.

- Вот так, без звонка?

- Не знаю. - Рука Кантарии легла на дверную ручку. - Мог же он и курьера послать... Черт, все-таки в "Жазиль" пошел...

Поручик действительно скрылся в дверях кафе "Белокурая Жазиль", не дойдя до "Свободной России" каких-то полсотни шагов. Тем не менее Егоров вышел из машины.

- А если на связь выйдут? - спросил Кантария.

- Дай сюда рацию! - Егоров сел обратно в машину.

Динамик в машине оживился:

- "Земля" слушает.

- Я - "Луноход-один", - сообщил Егоров. - В поле наблюдения подозрительный объект.

- Действия объекта?

- Пока никаких, однако не исключено дистанционное воздействие на "Луну".

- Продолжать наблюдение. Подкрепление будет через десять минут.

- Есть! - подтвердил Егоров приказ.

Кантария пожал плечами: мол, ждать так ждать, не впервой. Егоров достал из кармана мятный леденец, закинул в рот и сердито захрустел.

Прошло пять минут. Кафе покинули парень с девчонкой, толстый господин в широкополой шляпе и плаще до пят помог выйти своей даме роста прямо-таки гренадерского и попытался поймать для нее такси. Дама попыталась поцеловать господина, тот отмахнулся и с выражением крайней досады удалился прочь. Дама постояла еще немного, ожидая, очевидно, что мужчина вернется, потом тоже махнула рукой и, спотыкаясь, побрела в противоположную сторону.

- Во дает! - Кантария плюнул с досады.

- Ты чего?

- Баб пьяных не люблю.

- А что смотришь тогда? - хмыкнул Егоров.

- На работе потому что! - огрызнулся Кантария, потом округлил глаза и выскочил из машины.

Егоров только рот открыл, когда увидел, что напарник торпедой несется к пьяной дамочке, и тут до него дошло, что дамочка спотыкается не потому, что слегка перебрала, а по причине неумения ходить на каблуках. Создавалось впечатление, будто элегантные сапожки на шпильках жмут ноги богатырски сложенной женщине.

- Да это мужик! - заорал Егоров и прыгнул на место водителя.

Кантария вовремя понял, что баба - не баба вовсе, а переодетый поручик Голицын, и бросился на перехват. Голицыну до входа в "Свободную Россию" оставалось пятьдесят шагов, а Кантарии до поручика - полста метров и двадцать из них - через проезжую часть. Оперативник ринулся напролом, не обращая внимания на негустой, в общем-то, поток транспорта.

Автомобилисты реагировали на внезапно появившегося посреди дороги мужика вполне адекватно: гудели клаксонами, выглядывали из окон и кляли самыми последними словами. Голицын не мог не услышать шума за своей спиной и оглянулся. Увидев стремительно приближающуюся фигуру, он понял, что его все-таки выследили и валять дурочку не имеет смысла, теперь все решают скорость и маневр. Поручик скинул страшно жмущие сапожки и припустил по тротуару босиком: он только что позвонил из туалета Распутину и попросил, чтобы охранник на входе впустил атлетически сложенную женщину без пропуска.

Кантария оценил маневр: если не успеть поймать Голицына сейчас, то выцарапать его из-под опеки депутата будет весьма непросто, поэтому вытащил пистолет из кобуры и прицельно швырнул в спину "бабе".

Тем временем Егоров на автомобиле никак не мог сдвинуться с места мостовая сильно обледенела. Он сдал чуть назад, аккуратно вырулил и, едва почувствовал сцепление колес с дорогой, утопил педаль газа в пол. Шины взвизгнули, и машина пулей вылетела на середину дороги.

Пистолет пребольно ударил Голицына под колено. Поручик взвыл, но скорости не снизил, потому что иначе - суд и Сибирь. Однако секундной его задержки Кантарии хватило, чтобы сократить расстояние почти вдвое. Он лишь мог предполагать, что делает сейчас его напарник, потому что гул, площадная брань, визг тормозов и звон битого стекла лавиной надвигались на преследователя и преследуемого.

Когда до "Свободной России" оставалось метров пять, Голицын почувствовал, что его хватают за плечо. Он резко остановился, и локоть его ткнулся в лицо бывшего подчиненного. Кантария охнул и схватился за сломанный нос. Поручик для верности пнул оперативника поддых и готов был уже нырнуть в спасительную дверь, как в нее врезалась "лада-спец", перекрывая путь к спасению.