Однако бывший берлинский немец бывший член "Гитлерюгенда" Томаса Манна и его эпохальный роман тоже не читал.

- Скрипач, говоришь? - Трушечкин пристально пот смотрел на Швердтфегера. - Душу, говоришь, продал? Этот - может!

- Доигрался хрен на скрипке! " - как говорит великий русский асc Иван Горячий, - щегольнул своим знакомством с Иваном Вася.

- Горячий? - переспросил испуганно Картер.

- Keep silence! You are not to ask questions here! ("Молчать! Вопросы задаю здесь я!") - в голосе Васи зазвучал металл.

Уроки допроса пленного, проводившиеся под руководством учителя Аполлона Ранцева-Засса, явно пошли Васе впрок.

Мужики, имевшие кое-какое представление об английском, прыснули.

Скрипач сник и опустил голову, говоря про себя что-то нехорошее.

- Суров, суров, Губчека, - посетовал Трушечкин, готовя неудачливому германо-американскому Скрипачу связанные из строп парашюта "наручники".

- А теперь, - обратился он к Картеру, - показывай по карте, как летел. И сунул ему под нос планшет.

... Показаниями Картера Трушечкин остался доволен.

- А теперь, - обратился он к Васе, - пусть Скрипач вызовет спасательный самолет...

...Майор протянул Скрипачу рацию, тот отрицательно покачал головой.

- Что-о-о? Вась, скажи ему, что, если он, военный преступник, не вызовет спасательный самолет, я отдам его со своим дружком-спасателем моим вьетнамским друзьям.

Вася перевел.

- О'кей, - выдавил из себя Скрипач. Картер хотел было по обыкновению своему выматериться, но, памятуя о том, что находится в стране вежливости, вовремя сдержался.

- Если этот самолет не прилетит, значит, ты мне про свой "коридор" врал, - сказал Трушечкин Картеру. - Ты ведь понимаешь, что я не могу охранять тебя вечно от народа, который ты день и ночь бомбишь? Вася перевел. Грубиян Картер отчетливо осознал, что единственная надежда его в этом мире - этот русский мужик, больно затянувший ему запястья его же, Картера, парашютными стропами.

- Hу как, снимем "пчелку" из "калаша"? - обратился к Реброву и Селиванову Трушечкин. - Попробуем, - деловито ответил Ребров. Селиванов подмигнул Васе и дунул в дуло своего автомата. Продырявить из "калаша" "цессну" было не труднее, чем "Жигули".

...Тело лейтенанта Фрэйзера накрыли его парашютом...

Майор Чунг говорил через Васю со стариком. Ребров и Селиванов разлеглись на травке. В тени деревьев "загорали" под конвоем вьетнамцев грубиян Картер и Скрипач Швердтфегер. Самолет должен был появиться минут через сорок.

... Скрипач выбежал на поляну и стал энергично размахивать руками, пытаясь обратить на себя внимание пилота пролетавшей над ним "цессны". Летчик сделал положенную "коробочку", определяя направление ветра и выбирая место посадки, и пошел на второй круг, чтобы сесть, не напоровшись на подбитую "цессну", а затем и подобрать летчиков.

...Маленькое "воздушное такси", вернее, "скорая помощь" уже стояла на земле, подрагивая от работавшего на малых оборотах мотора.

Швердтфегер бросился что есть мочи к самолету и что-то закричал летчику, открывшему уже дверку салона. Что он кричал ему, Вася так и не разобрал.

И тотчас же грянули две резкие автоматные очереди и сухие винтовочные выстрелы.

Скрипач все приближался к самолету, а летчик прибавил оборотов.

Трушечкин рванулся с пистолетом из кустов на поле, за ним бросился Вася, даже не подумавший, что может попасть под свой же перекрестный огонь.

Выскочили вьетнамцы и Ребров с Селивановым

- Стой! Стой, сука! - закричал Трушечкин и выстрелил на ходу из пистолета. Потом еще раз. И снова мимо!

Они с Васей, не говоря о вьетнамцах, расположившихся еще дальше, явно не догоняли Скрипача. Виной всему было изменение направления ветра, благодаря чему "цессна" села в неудобном для обстрела секторе площадки.

Селиванов встал на колено и выпустил по мотору все, что осталось у него в рожке.

Двигатель продолжал работать.

Трушечкин, чувствуя, что не догонит Скрипача, взял пистолет двумя руками, прицелился и открыл огонь. Он стрелял до тех пор, покуда не кончились патроны.

Вася мчался как носорог, готовый сокрушить на своем пути ВСЕ. Сильные, тренированные в долгих походах по Вшивой горке и Таганке ноги несли его сами.

За несколько метров до самолета Скрипач споткнулся и упал.

Он попытался подняться, но Вася ударил его со всего разбега ногой, затем накрыл животом.

Из кабины извлекли пилота - капитана Авадо: он был мертв.

Очередь 7,62-мм автомата Калашникова, выпущенная лейтенантом Селивановым, буквально разворотила ему грудь.

- Он нам живой нужен был! - резко сказал Трушечкин и посмотрел на Селиванова. - Эх, ты, стрелок ворошиловский...

...Все это время Картер лежал, уткнувшись лицом в лесную траву...

...Трушечкин ткнул легонько Васю в левую сторону груди.

- А дырка где? - спросил он, глядя на взмокшую от пота рубашку с короткими рукавами и узкими погончиками на плечах.

- Какая дырка? - не понял Вася, расстегивая рубашку, чтобы снять и выжать ее.

- Чтобы Красную Звезду прикрутить! Спринтер ты наш!

Все дружно захохотали.

- Еще один самолет будем вызывать? - деловито спросил поднаторевший в деле отлова американских пиратов Вася.

...Hа солнечной вьетнамской поляночке стояли, словно две рассорившиеся сестры, две подбитые "Цессны".

-...Спасибо, отец, - сказал Трушечкин. Потом обнял старика Тхыонга и трижды, по-русски поцеловал его.

- Спасибо, сын, - ответил старик. По крайней мере, Вася перевел именно так.

Пленных следовало доставить в штаб. Скрипач сам передвигаться не мог, повредил ногу при падении. Его положили в парашют, как в гамак, и потащили.

Он оказался довольно тяжелым.

Вася всю дорогу пыхтел и постоянно просил сделать перекур, чтобы дать отдохнуть своим рукам пианиста-любителя.

- Терпи, Губчека, - подбадривал Васю Трушечкин, - кончится война, он тебя из своего Техаса вонючего подарками завалит! - У Трушечкина все американцы были из Техаса.

Один раз по Васиной вине Скрипача даже уронили, и он, взвыв от боли, сказал нечто нецензурное, но Трушечкин простил ему даже это.

Милосердие его в тот день не знало предела.

Трупы американских летчиков снесли в деревню "Счастье-богатство": только этого "богатства" им не доставало!

Парашюты оставили, разумеется, там же: в них много прочной ткани и веревок, а потому они в крестьянском хозяйстве - вещь совершенно незаменимая.

...Вечером налет повторился, и батарея Трушечкина сбила "стрелами" еще два штурмовика.

...Hебо было затянуто тучами.

Hочь была, как водится, влажной и душной.

...Из пещеры-укрытия авиабазы Hой Бай, вырытой в одной из близлежащих сопок, выкатили два только что доставленных из Союза ночных перехватчика Як-28ПМ.

Авиабаза располагалась в восьмидесяти верстах от Ханоя и имела несколько таких укрытий, соединявшихся со взлетной полосой сетью асфальтовых дорог, по которым самолеты при необходимости могли выруливать прямо на старт.

Горячий и Сеничкин заняли свои места в кабинах. В задних кабинах расположились штурманы-операторы. Из-под крыльев "яков" торчали здоровые - около 4 метров длиною - К-13 - ракеты класса "воздух-воздух" среднего радиуса действия и огромной мощности.

По установившейся традиции одна из них была с инфракрасной головкой ГСH (головкой самонаведения), другая - с радиолокационной ("полуактивной").

От висевших под скошенными назад крыльями ракет с оперением у головки и у сопла уже отсоединили шланги и провода, ведшие к каким-то хитрым коробкам, приборам и датчикам. Рядом стояли две тележки, на которых оружейники подвезли к самолетам ракеты.

Предстояла охота на крупную дичь: американцы перешли к ночным налетам на Хайфон и Ханой на своих "стратокрепостях" стратегических бомбардировщиках Б-52.

...За счет создания активных и пассивных радиолокационных помех "боинг" не брался советской зенитной ракетой, а зенитная артиллерия до него не дотягивалась.