Ce peuple s'eveille, _Туча грозная ревет,

Qui dormait la veille Вихорь крыши с зданий рвет,_

Sans penser a Dieu. И проснулся тот народ,

_Les grands palais croulent, Что вчера, забыв о боге,

Mille chars qui roulent _В золотом_ уснул _чертоге_,

Heurtent leur essieu; _И в смятении, в тревоге

Et la foule accourue Все из города бегут

Trouve en chaque rue_ На долину, но и тут_

Un fleuve de feu. Реки пламени текут.

Sur ces tours altieres _Словно глыбы хрупкой глины,

Colosses de pierre, Пали_ башни-исполины,

_Trop mal affermis, И, волнами снесена,

Abondent dans l'ombre_ _Пала белая стена.

Des mourants sans nombre Под развалинами сводов

Encore endormis. Улиц крытых переходов_,

_Sur des murs qui pendent Не опомнившись от сна,

Ainsi se repandent Гибнут тысячи народа

De noires fourmis._ _В лавы огненных волнах._

Se peut-il qu'on fuie Где же вам искать спасенья

_Sous l'horrible pluie?_ _От огня и разрушенья?_

Tout perit, helas! Все погибло, все, увы!

_Le feu qui foudroie _Все гранитные твердыни

Bat les ponts qu'il broie, Вашей суетной гордыни

Creve les toits plats, В прах повергнуты, и вы,

Roule, tombe et brise Дети мрачного Эрева,

Sur la dalle grise Не спасетеся от гнева

Ses rouges eclats! Бога сил, Иеговы.

Sous chaque etincelle Туча лопнула от жара,

Grossit et ruisselle И от каждого удара_ (чего?)

Le feu souverain._ {*} _Ярче зарево пожара._

{* Подстрочный перевод:

Пробуждается народ,

Который еще спал накануне,

Не помышляя о боге.

_Роскошные дворцы рушатся;

Тысячи катящихся колесниц

Задевают осями одна другую;

И сбежавшаяся толпа

Встречает на каждой улице_

Огненный поток.

На гордых башнях

Каменные колоссы,

_Плохо укрепленные,_

Множат _во тьме_

Бесчисленных умирающих,

Еще не проснувшихся.

_На рушащихся стенах

Так мечутся

Черные муравьи._

Возможно ли бежать

_Под этим ужасным дождем?_

Все погибает, увы!

_Огонь, поражающий молнией,

Охватывает мосты, разрушая их,

Пронзает плоские кровли,

Катится, низвергается и обламывает

На серых плитах

Свои красные отблески!

С каждой искрой

Усиливается и растекается

Державный огонь._ - Ред.}

И так далее...

Из 32 строк переданы приблизительно верно 10, и это вы найдете в каждом стихотворении Гюго. Вот вам и сохранение образов и эпитетов; и хоть бы эти отступления выкупались художественностью языка, звучностью и верностью стихов. Что за рифмы, что за грамматические ошибки, что за нарушения исторической, верности в самовольных отступлениях от подлинника! У г. Костомарова считается рифмами: _сна_ и _волнах_ (стр. 20), _шумом_ и _другом_ (21), _праздник_ и _участник_ (24), _огромный_ и _верховный_ (23), _помочь им_ и _и очи_ (25), _ни тени_ и _теченье_ (25), _рассекает_ и чаек (27), _наряды_ и _стадо_ (27). Все эти примеры собраны на семи страницах, и между тем какие кровавые жертвы г. переводчик приносит рифме. Для того чтобы найти третью рифму к словам _своды_ и _народы_, г. Костомаров употребляет выражение: _Лавы пламенные воды_ (19). Для рифмы он называет жителей Содома и Гоморра _детьми мрачного Эрева_ и сливает представления греческой мифологии с еврейскими преданиями. Он пишет: _шире пламенный поток_, и вслед за тем для рифмы _небеса сыплют огненный песок_, который для сожжения провинившихся городов был уже собственно излишен при потоках огненной лавы, но для стиха именно при потоке и оказался необходимым. А главное хорошо то, что в подлиннике нет ни _пламенных вод лавы_, ни _детей Эрева_, ни _огненного песку_. Это все от г. переводчика и для рифмы. Г. Костомаров для рифмы сочиняет новые слова и даже не поясняет их значения:

Драгоценная тиара

Занялась на нем, как _фара_.

Что такое _фара_! Сличаю с подлинником и вижу там _phare_, рифмующее с _tiare_ и переводящееся русским словом _маяк_. Но уж _тиара_ и _маяк_ даже на снисходительное ухо г. Костомарова не покажется рифмою. Он и создал _фару_, и рифма вышла богатая.

А вот и грамматическая ошибка во имя рифмы:

Валы пепла, волны пламя

И царя-волхва и знамя

Увлекали за собой.

_Пламя_, по мнению г. Костомарова, есть родительный падеж от существительного того же имени. Но уж зато, надо сказать правду, где г. Костомаров пожертвует здравым смыслом, историею или грамматикою, там интересы уха спасены, и рифма выходит блистательная.

Посмотрим, что же сталось под рукою непризванных переводчиков с грациозными, легкими созданиями Гейне и Беранже, которые так легко испортить и которые так часто портили у нас в России и в журналах и в отдельных изданиях. В сборнике мы находим между прочим перевод прелестной песни Беранже "La couronne retrouvee". {"Вновь найденный венок". - Ред.} В подлиннике вложен в эту песню целый мир чувства. Тут есть и грусть, и добродушный юмор, и слезы сквозь улыбку, и то любовное отношение ко всему живому, ко всякой искренней радости, которое составляет вечно свежую и господствующую черту поэзии Беранже. Все это выражается просто как бог послал, все это как будто не сознает собственной прелести и оттого становится еще прелестнее. Добрый, честный, любящий старик смотрит на увядший венок и, вспоминая прошлое, поневоле с грустью относится к настоящему. Но уже самое это тихое настроение грусти исключает всякий цинизм, всякое ожесточение против настоящего. Вот как говорит поэт о той женщине, которую он когда-то любил, и вот как переводит это место г. Костомаров:

Et la beaute tendre et rieuse, А та красавица, что белою рукой

Qui de ces fleurs me courrona Вот в этот самый лавр мне розаны

jadis? вплетала,

Vieille dit-on elle est pieuse; Да, говорят, сварливою ханжой

Tous nos baisers, les a-t-elle maudits? На старости-то лет моя красотка

J'ai cru que Dieu pour moi l'aurait стала.

fait naitre, Неужели ж и я об ней

Mais l'age accourt qui vient tout не пожалею

effacer. И так же, как она, забуду

O honte! et sans la reconnaitre страсть свою!

Je la verrais passer. {*} О стыд, теперь и я, встречаясь

с нею,

Ее не узнаю.

{* Подстрочный перевод:

А нежная красавица и хохотунья,

Та, которая некогда увенчала меня этими цветами?

Говорят, что она богомольная старушка.

Неужели она прокляла все наши поцелуи?

Я думал, что бог создал ее для меня,

Но прошли года, которые все изгладили.

О стыд! Может быть, и я, не узнав ее,

Пройду мимо. - Ред.}

Я не знаток живописи, но мне кажется, что если бы художник арзамасской школы взялся списать Сикстинскую мадонну, то результат его трудолюбия был бы похож на картину Рафаэля столько же, сколько перевод г. Костомарова похож на стихотворение Беранже. Посредственные дарования любят класть краски густо, ярко, чтоб в глаза било, чтоб издали было заметно. Вместо картины выходит вывеска. Но это не беда! блестит по крайней мере. Беранже говорит: "она богомольная старушка". Г. Костомарову это кажется слабо, и он ставит сварливую ханжу, что, конечно, выходит рельефнее. Беранже говорит: "я бы, может быть, не узнал ее". Г. Костомаров" избавляет читателя от тягостного сомнения: "теперь и я, встречаясь с нею, ее не узнаю". Не правда ли, так будет гораздо яснее. Впрочем, гг. переводчикам бог простит; ведь у них разобрать трудно, что делается по глубоким эстетическим соображениям и что изменяется случайно, в угоду рифмы; замечу мимоходом, что _ханжой_ рифмует с _рукой_, а _узнаю_ с _свою_, и это, вероятно, играет не последнюю роль в ряду соображений, побудивших г. Костомарова исковеркать мысль своего подлинника. Следующее затем стихотворение "Фиалки" сплошь набито выдумками г. Костомарова. Например:

Фиалка бедняжка! Апрельский мороз