Они вступили в пещеру.

x x x

- Тут развилка. - Лучи фонарей освещали каменный грот. В стенах темнели проходы. Один вел влево, другой почти прямо.

Сверившись с планом, они свернули в левый коридор.

Жутко было идти в темноте по неровному полу. Туннель постепенно сужался. Кроме дыхания - собственного и Николаенко, - Климов слышал в наушниках какие-то шорохи.

- Откуда шуршит. Женя?

- Эхо, Саша. Остановись.

Они замерли. Но что-то шелестело еще минуту, потом затихло, и стал различим новый звук - журчание невидимого ручья.

- Откуда вода. Женя?

- Не знаю. Ничего не знаю.

Подземный Марс. Здесь все по-другому. Неспроста думали построить поселок здесь. Поэтому и Штофф сюда ходил, не из любопытства...

Дальше.

Опять извилистые туннели, мертвая красота под лучами. Громадные сталактиты: о них Штофф тоже докладывал. Но начались будни, стало не до красот.

И шорохи, шуршание в нишах. Что-то бегает там. Страшно, хоть и нет жизни на Марсе. Но ведь когда-то была. А теперь? Где-то нет, а здесь, в пещере?..

Дальше.

Шорохи усиливаются. Жуткие шорохи. Из всех ниш, из всех нор, из всех ответвлений и тупичков. Кто-то шепчется в нишах, решая судьбу пришельцев. Тени минувшего?

И вода будто льется. Откуда вода? Нет на Марсе воды. Но ведь раньше была? Теперь нет - на поверхности. А здесь, в пещерах?..

Дальше.

Вновь темнота, уступающая лучам фонарей, яркая игра стен, шорохи, плеск невидимой влаги. И вдруг:

- Выруби свет, Женя.

Климов остановился. Черно - кажется, выколи глаз, ничего не изменится. Нет, не сплошная тьма. Впереди свет - совсем слабый.

- Скоро конец, Женя.

Они шли последний переход. Поднимались с выключенными фонарями по наклонному коридору. Чары пещеры угасли, исчезла игра блистающих стен. Кристаллы будто пропали, но свет победил, и они вышли в светлый каменный зал.

Он был просторен. Позади в ровной стене зиял туннель, из которого они появились. Перед ними в такой же стене было другое отверстие, гораздо больше: дыра, заливавшая грот светом.

За прозрачной стеной было синее небо с клочьями облаков. Внизу на сотни километров простиралась равнина, поросшая лесом, и редко среди деревьев возвышались строения. Одно колоссальное, что-то напоминавшее. Белый куб без окон, окруженный сиянием.

Пейзаж был марсианский. Солнце обычного здешного размера, и силуэт гор на горизонте тот самый, из-за которого недавно выплыла звезда терроформистов. Пейзаж был живой: облака ползли, а среди деревьев и зданий вились крылатые фигурки.

Живой марсианский пейзаж, отражавший другую эпоху

Люди смотрели: Штофф не солгал, у него не было галлюцинаций. Они смотрели на панораму: вдруг одна крылатая точка ринулась прямо к ним. Она приблизилась быстро: они увидели длинные серебряные крылья и глаза, совсем человеческие. Но уже на гладкой стене появилась сеть чужеродных пятен, потом цвет пропал, изображение стало тускнеть, как в телевизоре, когда падает напряжение. Через секунду перед ними осталась лишь поверхность каменного экрана, равномерно светившегося. Но метаморфозы не кончились: по камню вновь побежали пятна, изображение восстановилось, но небо теперь было черное, равнину покрывали купола поселка, слева угадывался фундамент Станции, а из-за горизонта вставала звезда - то ли Фобос, то ли ТФС. Просто прозрачная стена, и за ней настоящее.

- Ты понял?..

Климов кивнул. Сияющий куб с предыдущего изображения был неотличим от макета, виденного не раз.

На просмотренном куске далекой эпохи была Станция, заложенная сейчас. Они видели не прошлое Марса; за стеной было будущее после конца работ. И сделали эту стену, естественно, не марсиане.

Вы ошиблись, Штофф. Окно в минувшее - вот что вы увидели здесь. Подвела интуиция, ориентированная в обратную сторону. Если привык оглядываться, станешь видеть прошлое всюду. Даже в будущем, которое строишь сам.

Спасение жизни

- Погодите, не делайте этого! - донеслось откуда-то сверху.

Юрий Воронцов отнял указательный палец правой руки от кнопки на левом плече скафандра и поднял глаза к ядовито-синему небу. К нему опускалось белое облачко, туманная оболочка, кокон, в котором кто-то сидел.

Кокон приземлился и стал невидим, как бы растворясь в ядовитом воздухе. Его пассажир, оставшись без прикрытия, сразу направился к Юрию Воронцову. От человека он почти не отличался, лишь иллюминатор скафандра походил скорее на телеэкран с изображением человеческого лица. Впечатление усугублялось тем, что черты иногда начинали дрожать и смещаться, как в телевизоре, когда сбивается настройка.

- Служба охраны жизни, - представился человек-инопланетец (языковой барьер для него, как видно, не существовал). - Мы занимаемся спасением жизни от несчастных случаев.

Помощь подоспела, что называется, вовремя. Посадить корабль, правда, Юрию Воронцову удалось, но поднять его в космос теперь не смог бы никто. Изувеченный звездолет возвышался на фоне безрадостного ландшафта: ядовито-белые облака, ядовито-желтое солнце и плесень на скалах, довершавшая однообразие пейзажа. Больше здесь не было ничего, если не считать смертоносных бактерий, которые нес в себе отравленный цианидами ветер.

Положение было вполне безнадежным. Кнопка на левом плече, которую Юрий Воронцов собирался нажать, управляла забралом шлема. Надави он кнопку, ядовитый ветер и полчища смертоносных микробов тут же ворвались бы в скафандр, неся с собой мгновенную смерть. Сделать так следовало, ибо ждать помощи было неоткуда. Но она почему-то пришла.

- От несчастных случаев, - повторил инопланетец и задрал голову. Проследив за его взглядом, Юрий Воронцов обнаружил, что еще одно облако остановило свой бег и теперь снижается как аэростат, повинуясь незаметной команде инопланетца.

- У вас хорошая специальность, - сказал Юрий Воронцов, чувствуя, как возвращается настроение. - Мне просто повезло, что вы оказались поблизости.

- Повезло? Ошибаетесь. Мы контролируем всю Галактику. Наши посты есть во всех планетных системах.

- Неужели во всех?

- Без исключения.

- Странно, - сказал Юрий Воронцов. - Почему же я раньше ничего о вас не слышал? Ведь несчастные случаи происходят все время.