Дульси присела на валун.

- Госпожа! - Это верная Джи. Подбежала, смочила тряпицу в чистой воде, положила на лоб... Мое прекрасное дитя... Но где же благородный Ки-ихот?! Почему, ну почему он где-то пропадает? Почему не придет и не освободит свою даму сердца, свою Дульси? Где он? Жив ли?

- Солнце еще не село? - спросила она у Первой Подруги. Можно, конечно, самой глянуть, но нет сил. Совершенно нет сил. Пусть ее засекут плетью, но она больше не может переворачивать эти ненавистные камни.

- Солнце давно село, - сказала Джи. - Все! Хватит! Я не шевельну больше даже пальцем и вам не позволю. Отдохните, моя госпожа, и пойдем домой... Если этот мерзкий Герма начнет к вам приставать, я задушу его своими же руками.

- Ничего, Джи, я тоже пока не умерла, - слабо улыбнулась Дульси. - Рабыни уже ушли на ужин?

- Да, госпожа. По-моему, мы тут самые непокорные, а потому самые проклятые работники! - Джи вдруг поперхнулась словом. - Высокие звезды! Опять эта мразь - Герма! Он идет к нам. Я боюсь...

- А ты ничего не бойся, - спокойно сказала Дульси, вглядываясь в приближающуюся тушу надсмотрщика. - Я, конечно, больна, но я полностью владею ситуацией.

- Ну что, Ваше Высочество, - глумливо загремел Герма. - Опять слабость в коленках и руках? Опять нет сил поднять камень?

- Урод! - прошипела Джи. - Как я его ненавижу!

- Спокойно, моя девочка! - властно произнесла принцесса. - Всему есть начало и свой конец. Спокойно!

- Вы мне, шлюхи, надоели! - грозно заявил Герма. - Я не стану ждать ночи и вылечу тебя, грязная рабыня, прямо здесь, на плантации! Пусть твоя служанка оценит мои возможности.

Он победно рыгнул, ухватил Дульси за руку.

- Где тут у нас посуше? Выбирай! Похохатывая, Герма стал свободной рукой расстегивать свои омерзительные шорты.

- А где угодно, мой возлюбленный, - так же беспечно ответила Дульси и, выхватив из складок одежды широкий короткий кинжал, воткнула его в сердце надсмотрщика. Герма тупо посмотрел на кинжал, губы его шевельнулись.

- А вот говорить тебе, милый, уже нечего не надо! - яростно воскликнула Дульси и, с трудом вырвав кинжал из жирного тела, опять с отчаянной силой всадила нож в рану - наперекрест!

Герма замычал и рухнул замертво лицом в грязь.

- Вот и все, Джи! - сказала Дульси! - А ты боялась, моя девочка.

Они пробрались к реке, умылись.

- Что же будет дальше, госпожа? - спросила Джи, вытирая лицо полой накидки. - Мы пробовали убежать - тщетно! Мы избавились от этой мрази... Но что дальше?

- Не знаю, Джи, - сказала Дульси, моя и моя рука в проточной воде. - Не знаю... У меня какое-то странное ощущение, что я в самом деле владею ситуацией. Смешно другое: я пока, моя девочка, не могу понять саму ситуацию. Все где-то рядом, под рукой, но что-то последнее, крайнее, самое важное не пойму. Пошли спать, Джи! Может, ночью и придет ко мне откровение.

Незнакомая и медленная луна вставала над лагерем рабынь, и две из них покорно подошли к бараку и так же, как все остальные товарки, рухнули на свою подстилку из сухих водорослей.

Откровение пришло утром, когда Дульси с ужасом увидела на построении... живого и невредимого Герму. "Этого не может быть! Вчера вечером он был мертв! Я своей рукой... Может, на этой планете так развита регенерация тканей и органов, что он воскрес?! - Лихорадочно думала девушка, вглядываясь в левую грудь приближающегося надсмотрщика. - Нет, даже шрамов не осталось. Какая-то мистика!"

- Что сейчас будет?! - испуганно прошептала Джи.

- Я не верю своим глазам, госпожа!

- Я не знаю, что будет, но если он поднимет на меня свою плеть, я снова убью эту тварь, - твердо ответила Её Высочество.

Герма остановился напротив, туго посмотрел на Дульси.

- Вчера что-то помешало, не помню... - медленно заговорил он. - Но я обязательно возьму тебя сегодня, рабыня. Ты так и знай.

- Джи, он не помнит! - горячо заговорила Дульси, хватая подругу за руку. Недаром мы ночью вернулись в лагерь! Та дорога, бараки, плантация... Мне кажется, нет, я уверенна, что ничего этого на самом деле нет. Как нет и этого подонка! Это фантом, Джи! Все это продукт нашего сознания, нашего больного сознания, упорядоченный сюжетный бред! Ты понимаешь меня, милая Джи?!

- Что ты там бормочешь, потаскуха? - грозно заворчал Герма, поднимая плеть.

- А ну замри! - приказала вдруг Дульси, и волосатый великан в самом деле замер, тараща пустые глаза. - Ты только посмотри, Джи, что сейчас будет! Звонко и радостно засмеялась Её Высочество. - Я сейчас буду изменять наш бред, разрушать его!

Она повелительно протянула руку.

- Слушай меня внимательно, ничтожество! То, что ты держишь в руке, вовсе не плеть, а змея. И ты ее сейчас сожрешь!

Плеть в самом деле ожила: блеснули крохотные глазки, разинулась пасть. Надсмотрщик замычал и послушно откусил змее голову. Пораженная Джи вскрикнула. Остальные рабыни молчали, будто и не видели происходящее.

- Это не все, Герма, - ликовала Её Высочество.

- Ты как-то хвастался своим "инструментом"?! Я тебя сейчас осчастливлю еще больше. Смотри, он у тебя вырастает, прорастает в землю!

Шорты на надсмотрщике с треском лопнули. Он наконец обрел голос и заорал от ужаса и боли.

- И вообще тебя нет! - заключила принцесса Дульси.

- Ты весь врос в землю... Нет ничего: ни плантации, ни бараков, ни этих людей! Есть только я и Джи! Мы здоровы, мы избавились от наваждения!

Мир вокруг заколебался, поплыл. Исчез Герма (сгинул в земле как повелевалось), исчез строй рабынь, рухнули и растаяли будто мираж бараки. Небо приблизилось и стало обычным потолком, задрапированным голубой тканью.

- Мы победили, - Джи, - устало сказала Её Высочество, осматривая богато убранную комнату - судя по оборудованию и приборам, палату больницы или госпиталя.

- А вот и наше окно. Оно нам показывалось, когда мы начали разрушать иллюзорный мир.

Поддерживая ошеломленную Первую Подругу, Дульси подошла к окну. Так и есть! Внизу газон, бело-розовые шары цветущей фелисы, бассейн с плавающей в нем пространственной клумбой.

- Я все поняла! - Принцесса была вне себя от злости.

- Это происки Мудлака. Еще на Земле, в замке, он подмешал в вино кайф сильнодействующий программируемый наркотик, который создает сюжетный бред. Он, кстати, почти ничем не отличимый от реальности. От жизни. Судя по тому, что у нас был одинаковый бред, тебе, Джи, вкатили такой же сюжет.