— А-а-а! Пусти, пусти, больно, руку сломаешь! — верещит Светлана, не похожая сама на себя.

— Это тебе урок: не прыгать на наследника престола Российской Империи — удается пропыхтеть ей в ответ. — Особенно, с такой чахлой физподготовкой.

За дверями спальни топот ног. Что-то с грохотом опрокидывается и тут же в мою опочивальню вламываются Васильчиков и Ренненкампф с револьверами в руках. Следом за ними галопирует часовой с винтовкой наперевес.

— Ваше Высочество! Ваше Высочество! У вас все в порядке? — галдят мои адъютанты наперебой, но, узрев то, что твориться в моей комнате, застывают в подражание лотовой супруге. Я перевожу дух и оглядываюсь…

Вид, открывшийся моим бравым защитникам, действительно, впечатляет. На полу, без юбки (разорвалась и улетела во время схватки), со сбившейся набок прической, покрасневшим лицом и заломленной за спину рукой лежит фрейлина императрицы. На ее спине (и чуть пониже), в разорванной до пупа ночной рубахе, восседает Наследник Престола Российского, удерживая хитрым захватом означенную руку означенной фрейлины.

Минута молчания длится недолго.

— Ваше высочество мы просим извинения — выдавливает из себя Ренненкампф. — Нам показалось, что из вашей комнаты… э-э… из вашей комнаты…

Он сбивается и умолкает. Васильчиков судорожно сглатывает, нервно нашаривает рукав Ренненкампфа и, пятясь назад, тянет Павла Карловича за собой, одновременно ухитряясь выпихнуть часового… хм… ну, скажем, "задним фасадом"…

— Ну что, будешь еще брыкаться, или мне и вправду руку тебе сломать?

— Сволочь, — шипит пленница. — Ну, ничего, с тобой еще разберутся…

Что, интересно, пришлют взвод карателей? Таких же, сахариновых, которые делать ничего не умеют? Ой, я сейчас укакаюсь от страха…

Внезапно ее лицо как-то неуловимо изменяется. Глаза на мгновение мутнеют. Что это с ней — обморок? Привстав, я переворачиваю ее на спину. Господи, да что с ней такое? Помирать что ли собралась? Я встряхиваю ее за плечи. Похоже на обморок. Так-с, лучший способ от обморока — пощечина…

Дикий визг бьет по ушам точно близкий взрыв. Светлана начинает вырываться с такой нечеловеческой силой, что я поневоле вынужден ее отпустить. Ух! Рука с расставленными пальцами пролетает в опасной близости от моего носа. Ну, подруга, так не пойдет. Самый тяжелый хук, какой только может выдать не слишком высокий шестнадцатилетний отрок заставляет ее голову мотнуться назад. Светлана медленно оседает на пол. Наконец-то, сражение закончено. Теперь связать ей руки и ноги остатками ее юбки и моей рубашки, и можно покурить с чувством выполненного долга.

Ароматный дым убегает вверх правильными колечками. Интересно, а что мне с ней делать? Да пофиг — утро вечера мудренее. Ой, как хорошо-то…

— Что вы собираетесь делать со мной, Ваше Высочество?

Голосок дрожит, испугалась. И правильно… Кой черт правильно? Какое "Ваше Высочество"? Почему не "Олег"?

А вот почему. Наша "гостья из будущего" отчалила в свое "прекрасное далеко". Теперь передо мной несчастная женщина, которая, придя в себя, обнаружила что лежит в разорванной одежде, а над ней склонился нагой цесаревич. Есть от чего завизжать. Надо срочно что-то придумать… Блин, вспомнить бы еще, как эту мадемуазель звать? Вроде бы Зинаида…

— Мадемуазель, скорее мне нужно задавать вам этот вопрос. Я уже засыпал, когда вы вошли в мою спальню и, не сказав худого слова, напали на меня, пытаясь усыпить. Не верите? Взгляните, что лежит у вас под рукой?

Она с удивлением взирает на склянку с хлороформом и поднимает на меня испуганные глаза.

— Но поверьте, Ваше Высочество, я совершенно не собиралась нападать на вас. Я… я не знаю… как это все случилось. Я ничего не помню, — сообщает она и заливается слезами.

Ну, вот, здравствуйте! Сперва — уговоры, потом — драка, и вот теперь — разбор полетов. Охо-хо-хонюшки, будем утешать…

Лихорадочно оглядываю комнату в поисках чего-нибудь, что могло бы ее успокоить. Святые угодники, да я ж все еще голый! Схватив халат, я мгновенно влетаю в него, молниеносно завязываю пояс… Ф-фух, теперь можно думать… О, вот сифон с содовой водой.

— Успокойтесь, Зинаида… (как же тебя по отчеству?)… Вот, выпейте воды.

Зубы стучат о край стакана, вода проливается на грудь.

— Ваше Высочество, а вы меня не развяжете?

— Конечно, конечно, если только вы не будете снова кидаться на меня как рысь в лесу.

Я распутываю узлы и помогаю женщине подняться.

— Вот так, вот так… Садитесь в кресло, мадемуазель. Я пошлю кого-нибудь из своих адъютантов принести вам одежду.

— Mersi — шепчет она, и вдруг лукаво стрельнув в меня глазами, сообщает, — а вы весьма привлекательны, Ваше Высочество.

Понятно. Пропала ночь. А я так хотел выспаться…

Ну, вот и год пролетел. "Как я выжил, будем знать только мы с тобой!" (Интересно, в этом мире будет Симонов?) За этот год у меня было много, мно-о-го дел. Во-первых, образование. Ну, классическое среднее образование я, кажется, получил. Странно было, когда мое "второе я", обычно молчащее и загнанное под спуд, подсказывало мне ответы на латыни, французском или немецком языках. По другим предметам я отвечал самостоятельно, чем поверг в немалое удивление господ преподавателей. Еще бы, формулы сокращенной тригонометрии в гимназиях начнут преподавать только лет через двадцать, дифракцию — лет через тридцать. А я это знаю, и от моих ответов профессура обалдевала, а мои милые наставники, Победоносцев и Данилович, выглядели именинниками.

В результате — моё образование вроде как завершено. Венценосный папенька выделил мне роту в Стрелковом батальоне императорской фамилии и теперь я — ротный. Как бы ротный. Офицеры-стрелки по-видимому решили, что обязаны отплатить мне за завтраки и ужины, превратить мою службу в бесконечное застолье. Ну, это уж дудки!

Со своей ротой мне удалось провести пару занятий по рукопашному бою, несколько — по снайперскому делу. Глядишь, года через полтора из этого батальона выйдет первая часть особого назначения. Посмотрим…

Основной моей задачей стала за этот год женитьба. Аликс Гессенскую я отшил так, что за русского цесаревича она выйдет только под страхом смертной казни. Это хорошо, потому как у меня на примете имеется другая невеста. Принцесса дома Гогенцоллернов — Виктория, для домашних — Моретта. Девица на полгода постарше цесаревича и была обручена с болгарским князем, Александром Баттенбергом, но кого это волнует? Даже если бы она была старше на двадцать лет, страшна, как Хиросима и обручена с графом Дракулой, я все равно желал бы на ней жениться. Эта Моретта принесет в качестве приданного союз России с Рейхом, так чего ж еще желать? К тому же сказать, Баттенберг не настоящий князь. Несколько лет назад его свергли с престола, и теперь он отирается при европейских дворах в поисках поддержки. Самое пикантное в том, что до восшествия на престол Александр Баттенберг служил офицером в русской армии, и был направлен на болгарское княжение именно для того, чтобы отстаивать интересы России. Однако «Сандро» оказался, мягко говоря, подонком, моментально забыв, кто, собственно говоря поднял его из грязи в князи. Сейчас большего русофоба еще поискать…Ну-с, как говорится в одном фильме, который может быть снимут лет через семьдесят: "Жених согласен, родители невесты — тоже, осталось уговорить невесту".

Правда, насчет родителей невесты, я малость прилгнул. Фриц и Вики, родители будущего кайзера Вильгельма и моей избранницы, его сестры, отчаянные англофилы, Россию ненавидят, и отдадут свою дочь за русского цесаревича только под угрозой применения оружия. Конечно, еще жив старый кайзер, большой друг нашей Империи, но он уже стар. Так что, если разобраться, у меня есть только один союзник: будущий кайзер Вильгельм. Парень он увлекающийся и рыцарственный, и наверняка не упустит возможность поучаствовать в романтическом приключении.