Но это были спокойные академические мысли. Главное-то Петр Иванович теперь знал.

V

А несколько дней спустя на "Книгу жизни" нарвался Андрюшка: рылся на книжных полках.

- О, этой у нас не было! Пап, это ты из Москвы привез? Можно, я почитаю?

Первым движением Петра Ивановича было отнять у сына опасную "книгу". Детям до шестнадцати... Но он тут же одумался, внимательно посмотрел: мальчик с худым лицом и уклончивым взглядом стоял перед ним "Что я .о нем знаю? Что он знает о себе? Но... постой, постой!" Петр Иванович перебрал в памяти: что в его "Книге жизни" было сказано о родителях? Ничего предосудительного - во всяком случае в Андрюшкины годы; тогда он все в матери, в отце, а затем и в отчиме принимал как должное.

- Что ж, почитай.- Посмотрел на сына и повторил многозначительно: Почитай, почитай...

Рано утром Петр Иванович ушел на работу. С сыном он встретился лишь вечером. Андрюша с ногами сидел на диване в его комнате, искоса поглядывал то на книгу, лежавшую рядом, то на отца. Глаза у него были красные, выражение лица несчастное и затравленное, "Так,- отметил Петр Иванович,- и ему перепало на орехи".

- Ну, сын,- произнес он, садясь на другой край дивана и устремив на Андрюшку проницательный взгляд,- прочитал?

- П-п-прочитал...

- Н-да-а... - протянул Петр Иванович, нагнетая атмосферу. ("Ох, нечисто у Андрюшки!") -Что же это ты, а? Как же ты дошел до жизни такой?

- Пап, да я... я только один раз! - покаянно захлюпал маленький грешник.Я не хотел, а Левка с Сашкой стали смеяться, и я...- И он, понимая, что теперь ему никогда и ни в чем не оправдаться, опустил голову.

"Что же это он натворил? Курил? Или, не дай бог, уворовали что-то?-соображал Петр Иванович, накаляясь праведным отцовским гневом.- Руки поотрываю шельмецу!"

На какой-то миг ему стало жаль мальчика. Ведь то, что для него, Петра Ивановича, стало давно прошедшим и снисходительно воспоминаемым, для Андрюшки сейчас самая жизнь - со всей ее сложностью и ответственностью, со страхом не прослыть мямлей и трусом, а может, и с мальчишеской влюбленностью, с борьбой чувств и незнанием, как поступить... Но эти тонкие соображения тотчас вытеснило чувство превосходства над сыном, которого он кормит, одевает, воспитывает и который, черт побери, должен вести себя как следует!

- Так вот, сын,- весомо сказал Петр Иванович,- сопровождая каждое слово помахиванием указательного пальца,- чтоб этого больше не было.