В машине у Медора Медовика был еще один телевизор.

Петр Клутыч каким-то чудом удерживался на экране. Камера иногда показывала окаменевшего красного профессора и снисходительно аплодировавшего либерала. Петр Клутыч выкрикивал короткие и понятные фразы:

- Они крадут людей!...

- Они против Бога!...

- Они забираются людям в мозг!...

- Они делают над людьми эксперименты!...

- Они хотят разрушить наш мир!...

- Им помогают эти вот! - Петр Клутыч указал на либерала. Тот изумленно улыбнулся и, желая подтверждения, ткнул себя в грудь. Петр Клутыч правильно понял иронию и метнул в либерала стакан с минеральной водой.

К трибуне-стойке подбежали люди, но Петр Клутыч вцепился в ее край.

- Они торгуют Богом!...

- Они презирают историю человечества!...

- Они задумали...

- Надругаться над стадами!...

- Отравить дев!...

- Похитить реки!...

- Но ничего!...

- Илья Муромец уже едет!...

- У него металлический конь!...

- Приходите, и вам помогут!...

- В нашей поликлинике!...

Петра Клутыча оторвали и понесли. Он сорвал паричок, бросил его в лицо красному профессору.

- Купите хотя бы это! Иногда это помогает!... Прикройтесь...

Профессор брезгливо утерся, надулся вконец и стал смотреть поверх публики.

Аудитория взорвалась.

Эпилог

На гранитной набережной расположились два человека

Один был худ и сутул, второй напоминал сдувшийся мячик. Падал снег, ночной припорошенный лед отсвечивал зеленоватыми фонарями. В зияющей полынье кружила утка. Между сидевшими стояла бутылка, опустошенная на две трети; грубые стаканы, бесхитростная закуска на газетном листе.

- Это не провал, товарищ майор, - в десятый раз твердил Балансиров. Десять процентов - это победа. Кто же мог знать, что он отмочит? А он давно замышлял...

- Не надо сластить пилюлю, капитан, - Медовик неотрывно смотрел в черное небо, безуспешно пытаясь различить звезды. - Десять процентов ничего не решат. Мы могли взять больше. А нашего спасителя человечества я посажу к обезьянам и буду кормить морковью.

Балансиров ничего не ответил и разлил остатки водки.

- Не убивайтесь, - сказал он после паузы, протягивая стакан Медору.

- Время, - возразил тот. - Время уходит.

- Но ты прав, капитан, - сказал он, усвоив стакан. - Нам не пристало убиваться. Десять процентов потенциально спасенных для Бога и государства. Да что государства, бери выше - для мировой деревни. Может быть, этого достаточно? - спросил он себя с надеждой. - Может быть, продержимся на соплях? Тем более, что они будут густеть...

Балансиров выпил.

- Мне нельзя пить, печень больная, - пожаловался он. - Я напьюсь только в одном случае: на радостях, когда вас не станет. Так что живите долго, иногда Балансиров позволял себе шутить с майором. Сейчас он чувствовал, что шутка сойдет ему с рук.

Оба помолчали, обдумывая продолжение.

Утка плавала и опасливо поглядывала вверх.

- Требуется плотная кладка, - с пьяной уверенностью добавил капитан. Мы заделаем щели, залатаем прорехи. Стена реальности, бетонные блоки накрепко схвачены раствором. Инородные чудеса не пролезут.

- Ты не масон?

Оба горько расхохотались и ударили друг друга по плечу.

Медор окинул взглядом спящий город.

- Узок круг их интересов. Он ограничивается зеркалом. И что за беда? для собственного успокоения он пожал плечами. - Российский блин обуглился по краям, но основная мякоть уцелела... Настанет день, и всех нас куда-нибудь заберут, всех похитят, искусят и соблазнят, - тихо молвил Медовик. Он подставил ладонь, и снежинки таяли. - Потому что человек убог и глуп. Человек и человечество держатся сами на себе, на глупости и убожестве, потому что если дать им силу и великую мысль... о, что будет! Какой наступит кошмар...

- Мы этого не допустим, - Балансиров качнулся.

...Ночные призраки, повинуясь космическим позывным, выползали из подворотен и окружали беседующих, но не решались приблизиться.

декабрь 2003 - май 2004