Она быстро поцеловала Марью Васильевну в щеку и выскочила за дверь.

Марья Васильевна долго растерянно стояла посреди комнаты, держа компас в руке.

- Бешеная, - проговорила она наконец.

В полной тьме Катя бежала по улицам города все вниз и вниз, к молу. В лицо ей дул ветер, которого не было еще час назад. Плотный, стремительный ветер рвал ее волосы, старался сорвать с нее платье, прижимал ее к заборам, валил с ног.

Опять, как каждую ночь, справа, на северо-западе, там, где был фронт, встало бурое зарево. Ветер так шумел, что привычный грохот фронта - там всегда как будто перекатывали что-то огромное, тяжелое - не был слышен; но внезапные вспышки - отсветы далеких артиллерийских выстрелов - время от времени на мгновенье озаряли низкие, быстро бегущие тучи и верхушки тополей, гнущиеся от ветра. При одной из таких вспышек Катя увидела перед собой мол - длинный, белый, окруженный черной водой. Она пыталась разглядеть и катер, но не успела: все сразу погасло.

Катя выскочила на мол. Здесь ветер дул еще сильнее и старался сбросить ее в воду. Босыми ногами она чувствовала, как мокры и холодны каменные плиты. Тьма, окружавшая ее, двигалась, бурлила; в этой бурлящей тьме волны с плеском разбивались о мол, и тяжелые брызги летели ей в лицо.

Борясь с ветром и брызгами, она шла вдоль того края мола, где стоял катер. Она шла так долго, что стала уже бояться, не прошла ли мимо. Но вспомнила, что катер стоял возле двух деревянных тумб, а на тумбу она наткнулась бы непременно. И чуть об этом подумала, как стукнулась коленом о тумбу.

Она остановилась, стараясь разглядеть катер. Но в этой плотной тьме ничего разглядеть было нельзя. Она подошла к самому краю, вглядываясь и вслушиваясь. Она старалась по какому-нибудь скрипу, шороху уловить близость катера. Но ничего не было слышно, кроме воя ветра и плеска воды.

Потом далекая артиллерийская вспышка озарила небо и волны. Она снова увидела весь мол, окруженный белой пеной.

Катера возле мола не было.

В первую минуту она подумала, что все кончено.

Катер ушел и, как сказал Макар Макарыч, наверно уже больше сюда не вернется. И никто никогда не поможет командиру катера, который каким-то таинственным образом попал в ее пещеру и сидит там, окруженный немцами, и ждет помощи.

Печально смотрела она во тьму, нависшую над морем. Там, вдалеке, все еще сиял крохотный огонек… Нет, так этого оставить нельзя. Надо что-то сделать… Надо догнать катер.

Она знала, куда ушел катер. Он дежурит в море возле Песчаной Косы. Надо догнать его, пока он не ушел еще дальше, пока огонь горит.

Она не раз бывала на Песчаной Косе, но, конечно, днем, а не ночью. Это длинный низкий мыс, далеко врезающийся в море. До войны пляж Песчаной Косы считался лучшим пляжем вблизи города, и туда на автобусах ездили купаться отдыхающие из окрестных санаториев. Но теперь там пусто. И как добраться туда в такой тьме?

И вдруг она вспомнила, что, вероятно, скоро взойдет луна. Полнолуние кончилось уже несколько суток назад, но лунный серп еще появлялся по ночам: с каждой ночью он всходил все позже. Когда взойдет луна, будет гораздо светлее, несмотря даже на тучи.

До сих пор она ходила на Песчаную Косу по берегу. Это был длинный, извилистый путь, очень приятный в хорошую погоду. Слева вздымались высокие черные скалы, к которым лепились птичьи гнезда, справа плескалось море, и идти нужно было между скалами и морем по мокрой гальке, смешанной с мелкими ракушками. Но сейчас, в такой ветер, пройти по берегу невозможно: волны бьют прямо в скалы. Оставался только один путь - через город, а там, дальше, - по дороге через виноградники. И Катя решила пойти этим путем, хотя дорогу через виноградники представляла себе не совсем ясно.

В полной тьме прошла она сквозь весь город, не встретив ни одного человека. Она знала в городе каждый забор и каждый камень и все же несколько раз натыкалась на столбы и падала в канавы. Ветер сбивал ее с ног. Казалось, вот-вот он перевернет ее и поволочет через все пустыри, сады, улицы - прямо в горы. Задыхаясь, она боролась с ветром за каждый шаг. Он стегал ее в темноте ветками кустов, но она шла и шла, сжав кулаки и опустив голову.

Едва она вышла за город, как взошла луна. Катя узнала об этом по красному сиянию, озарившему край горизонта над морем. Через минуту она на мгновение увидела луну в разрыве туч. Огромный и красный огрызок луны повис над морем, и стало видно, с какой неистовой быстротой мчатся тучи. Луна сейчас же исчезла, но багровое пятно на тучах осталось, и уже не было так темно, как раньше. И при смутном этом сиянии Катя увидела курчавые виноградники на округлых, мягко спускающихся к морю склонах холмов.

Катя пошла вниз по дороге через виноградники, недорога поминутно раздваивалась, и ей приходилось выбирать путь наугад. Неожиданно наткнулась она на часового с автоматом. Он что-то закричал ей издали, она не расслышала его слов, но поняла, что здесь идти нельзя, и остановилась. Тут, в виноградниках, было, видимо, скрыто что-то военное - батарея, или наблюдательный пункт, или командный пункт. Она стояла, не зная, что ей делать дальше, но часовой вдруг замахал руками и стал знаками объяснять ей, чтобы она шла левей.

И она пошла влево, без дороги, прямо через виноградники.

Ноги ее утопали в рыхлой земле, вьющиеся стебли винограда хватали ее со всех сторон, как пальцы. Здесь, за широкими виноградными листьями, она не видела даже моря и шла совсем наугад. Ей казалось, что она идет уже целую вечность и давно прошла мимо Песчаной Косы. Но вдруг рыхлая земля выскользнула у нее из-под ног, она полетела вниз, вниз, напрасно цепляясь за листья, и с размаху упала в песок.

Песком был полон весь воздух, стремительно летящим в ветре песком. Летящий песок резал ей лицо, и, поднявшись, она долго стояла спиной к ветру, прежде чем ей удалось открыть глаза. Наконец она осторожно огляделась. Она была на Песчаной Косе.

Узкая эта коса была похожа на светлую дорогу, проложенную в морскую даль между огромными волнами. Волны вздымались вокруг, как горы, и непрерывно шли на нее, ряд за рядом. Перед самой косой они вдруг обрушивались с грохотом взрыва и рассыпались клокочущей пеной.

Идя все дальше и дальше по глубокому песку, Катя напряженно вглядывалась в море, надеясь увидеть катер. Но видела только стада волн, поднимающих свои горбатые спины. Свет луны, пробивающийся сквозь тучи, был обманчив. Иногда ей казалось, что она видит что-то похожее на судно, но через мгновение она понимала, что ошиблась, что это тоже волна, только поднявшаяся выше остальных.

Внезапно ветер разорвал тучи, и луна выплыла в разрыв. И пена волн сверкнула, и море озарилось далеко-далеко, и Катя совершенно ясно увидела катер.

До него было меньше полукилометра. Он то взлетал на верхушку волны, то вдруг проваливался в пропасть между волнами и почти весь исчезал - только две его радиомачты торчали. Кате становилось страшно: а вдруг он уж больше не вынырнет? Но миг - и вот он опять на вершине, и лунный свет отражается в стеклах всех его круглых окошечек.

Он был так близко, что в тихую погоду она просто крикнула бы, позвала бы. Но сейчас она сама не расслышала бы своего голоса. Катер был близок и в то же время так же недостижим, как если бы он находился на другом конце моря.

Ей стало казаться, что расстояние между берегом и катером увеличивается. А вдруг он совсем уйдет? В отчаянии она замахала катеру руками. Она бежала и махала руками, и длинная тень ее, тоже машущая руками, скользила за нею по песку.

Впрочем, она отлично понимала, что с катера ее не заметят. А если бы даже заметили, обратили бы на нее внимание? Конечно, нет. Но она бежала и махала, пока не увидела прямо перед собой маленький белый ялик.

Он стоял на песке, Чистенький, беленький, и каждая волна длинным своим языком почти доползала до его кормы. Катя подошла и заглянула в ялик. Две скамейки, два весла, две уключины. Она еще ничего не решила, но просто так, на всякий случай, попробовала, может ли она его сдвинуть с места. Она надавила на него плечом, и ялик сдвинулся. Следующая волна уже лизнула его корму. Катя опять надавила, и он пошел еще легче - под уклон. Снова набежала волна, плеснула Катю по ногам, и ялик всплыл.