Банка была из-под говяжьей тушенки известной бразильской фирмы "Торо". Но в магазинах города консервов с такой этикеткой (бычья голова на фоне пальм и моря) не было; продавцы сомневались даже, поступали или они когда-нибудь в продажу. Запросили фирму "Торо" в Рио: когда выпускали тушенку в таких банках, где продавали? и получили обескураживающий ответ: никогда не выпускали. Этикетка была признана малопривлекательной и забракована, ее не наклеили ни на одну банку тушенки. "Научный факт, каким бы странным он ни казался, пытались свести концы с концами авторы письма, подлежит обсуждению. Наше резюме таково: поскольку банок с такими этикетками не было в прошлом и нет сейчас, то их время, видимо, еще не пришло. Следовательно, собака No 2750 перешла из камеры эмоциотрона в будущее (три других, вероятно, тоже), а затем наш мир настиг ее".

Кепкин личность несерьезная, любитель розыгрышей. Он приволок как-то в лабораторию автомобильное магнето, подвел провода от него к двум ввинченным снизу в стул шурупам и, когда кто-то садился на стул, крутил ручку; севшего подбрасывало на полметра. Мы ему платим той же монетой. И когда он рассказал о письме в редакцию, даже совал журнал: "Ну, прлочитайте сами!" мы его подняли на "бу-га-га". Этот шельмец желает, чтобы мы убили несколько дней на перевод с испанского, а потом будет ржать (рлжать), указывать пальцем: чему поверили! И мы Стриж. Радий и я послали его подальше.

...Так было во всех вариантах кроме одного. Того, в котором теории "2"" и "собака у столбика" не остались пустым трепом за бутылкой вина. Здесь Кадмич очень логично доказал, что южноамериканские собаки удалялись вовсе не в светлое будущее, чтобы вернуться оттуда с банкой на хвосте, а по принципу наименьшего действия в иные измерения.

Но об этом речь пойдет в своем месте. А прежде как сам Герочка-то наш, знаток испанского, флибустьер и неустрашимый гидальго, переходил по Пятому.

...Кепкин в стартовом кресле, пульс нормальный, костюм обычный (это входит в программу, чтобы обычный максимум вероятия). Электроды ювелирно подведены к "акупунктурным точкам" его тела не только через кресло, но и к голове, лицу, шее, рукам посредством электродных тележек (наш вид южноамериканской ЭСС применительно к человеку: не такой жестокий, упор больше на сознательность). Я за пультом "мигалки", Алла Смирнова на медицинском контроле, Стриж (в том варианте, где он есть) ассистирует. Тюрин переживает.

Седьмая попытка "божественного" переброса с упором на сверхсознание. Первые шесть не дали ничего. Кепкину задано внушать себе отрешенность, покой, ясность воспарить над миром. "Все до лампочки..." доносится к нам с помоста. "Все до срл..." Алка негодующе хмыкает в углу.

Индикаторы на пульте показывают приближение резонанса с Пятым, полосы сходных вариантов.

Герка, ...товсь! И я включаю музыкальный сигнал, способствующий отрешенности и переходу: в нем музыкальные фрагменты из Вагнера, моцартовского "Реквиема", Шестой и "Фатума" Чайковского все вселенское, горнее, потустороннее в ревербирующем электронном звучании.

Нажатием других клавиш откатываю электронные тележки чтобы Кепкину было свободно двигаться, совершать приспосабливающиеся к переходным вариантам действия. Все затаили дыхание.

И ничего. Резонанс кончился, сигнал затих, стрелки индикатора ушли вправо, а Гера по-прежнему в кресле на помосте излагает свое "кредо":

Все до лампочки... Все до срл...

Хватит, слазь, говорит ему Саша, потом напускается на Аллу: А ты не хмыкай под руку. Подумаешь, слово сказал!

Кепкин сконфуженно выбирается из кресла, спускается к нам.

Слушай, у тебя что нет уверенности? сочувственно спрашивает его Тюрин. Не веришь в возможность переброса''

Он в себя не верит! Я вырубаю питание.

Да нет, я верлю... Гера сам расстроен. Только что-то останавливает... Предчувствие какое-то.

Да он просто боится, мелодично произносит Алла. Я же по приборам вижу. Пульс начинает частить, давление падает, выделение пота, дрожь в животе, в промежности... словом, сердце в пятках.

Кепкин беспомощно смотрит на нее, пытается шутить:

А какими прлиборами ты обнарлуживаешь, что серлдце уже в пятках?

Смирнова ясно смотрит на него и не отвечает. Это тоже ужасно.

Что ж, раз боишься, будем перебрасывать "собачьим" способом, решает Стриж. По-южноамерикански. Чтобы сердце ушло дальше пяток и тебя утянуло.

Итак, попытка следующая. Когда Герку усадили и зафиксировали электродами, Сашка показал ему его магнето:

Узнаешь? Сейчас подсоединяю к электродам, кои вблизи самых деликатных мест, и если задержишься в кресле, крутну, не я буду! Начали.

"Музыка" при приближении ПСВ была теперь не та: рев пикирующих бомбардировщиков, взрывы, раскаты грома, грохот обвала. И нарастающий жар и свет в лицо от надвигаемых прожекторов. И замахивание предметами перед расширившимися глазами. И высказывание Герочке всего, что мы о нем думаем...

Стрелки индикаторов вправо полоса резонанса кончилась. С нас катил пот. Дрожали руки. А Гера, закаленный трехлетним общением с нами, остался в кресле, не перешел. Правда, магнето в ход мы, конечно, не пустили. Доказал Алле, что ничего не боится, голыми руками не возьмешь.

Вот Уралов, ехидно сощурился Кепкин, высвобождаясь, тот бы давно прлидумал, как перлебрлосить. Наш Пал Федорлыч. А вы!..

Шли первые опыты. Уралов, наш могутный шеф, умотал от них в отпуск. От греха подальше. Чтоб в случае чего ответственность на нас. И унизить нас сильнее, чем сопоставив с ним, было невозможно.

Я хоть и не Уралов, но придумал! объявил на следующий день Стриж. Он позвал Кадмича и Алку мы принялись разрабатывать сценарий.

Попробуем на тебе еще один способ, сказал я Кепкину. Способ неземного блаженства. С участием Аллочки. Если не перейдешь все, отбракуем.

Давай! Герка глядел на Смирнову с большим интересом. ...Электроды мы расположили иначе: чтобы Алла могла стоять почти вплотную к Кепкину, зафиксированному в кресле, гладить его по щекам, голове, касаться рук (которыми тот, увы, не мог ее обнять), обдавать запахами парфюмерии и своего тела, и говорить чарующим голоском говорить, говорить:


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: