Телега остановилась у кирпичного двухэтажного дома, который показался ему очень знакомым. Тимка присмотрелся повнимательней и вдруг воскликнул:

- Да ведь это моя школа!

Над входом новенького здания, выложенная красным кирпичом, красовалась надпись:

ГОРОДСКАЯ ГИМНАЗИЯ.

Дворник с раскосыми глазами в черном переднике и тюбетейке чистил дорожку от крыльца к воротам широкой деревянной лопатой.

Тимка достал фотоаппарат и "щелкнул" гимназию.

Тут парадная дверь распахнулась, и во двор выбежал тщедушного вида мужчина средних лет. Он был в пальто, наброшенном на плечи, без шапки, в руках держал саквояж, а локтями прижимал десяток свернутых в трубки бумажных листов.

- Пока не сожжете их, сударь, назад не возвращайтесь! - раздалось сверху.

В распахнутом настежь окне стоял директор и энергично грозил пальцем беглецу с бумагами.

- Уж поверьте, не возвращусь! - решительно бросил через плечо тот, направляясь к воротам.

Дворник хмуро посмотрел ему вслед.

- Между прочим, это распоряжение самого господина Зуева-Зуевского! разносилось в морозном воздухе. - У-у, вольнодумец! И нас всех хотел запутать!!!

Окно захлопнулось с таким звонким хлопком, словно в спину мужчины с саквояжем грянул оружейный выстрел. Он вышел за ворота. Мимо на больших санях провезли в дом городничего пушистую елку. Запах хвои тут же напомнил, что скоро Рождество. Человек с саквояжем сделал несколько шагов, прислонился к ограде и задумался. Потом выронил на снег бумажные рулоны и схватился за сердце.

Тимка, не раздумывая, соскочил с Телеги.

- Что с вами?!..

Мужчина схватил его за руку и прошептал:

- Сейчас пройдет... Сейчас... Вот, уже лучше...

Он действительно немного распрямился.

- Фу-у, что за ерундистика!.. Спасибо, сударь, за поддержку!.. - И посмотрел на Тимку. - Я вижу, вы не из нашего города.

- Я здесь... проездом...

Листы, упавшие в снег, развернулись и оказались какими-то чертежами. Тимка кинулся их поднимать.

- Спасибо, сударь! - растроганно произнес незнакомец, вновь сворачивая чертежи. - Ваш поступок достоин особой благодарности!

- Какой ещё благодарности? О чем вы?! - удивился Тимка и вдруг подумал, что мужчина скорее всего - сумасшедший.

- Нет-нет! - рассмеялся тот, словно прочел его мысли. - Я не сошел с ума!.. То, что вы, к моему сожаленью, и к моему стыду наблюдали, - вовсе не означает, что я лишился рассудка!.. Это они, - он обернулся к сторону гимназии, - вдруг резко поглупели!.. И попечитель гимназии, и директор, и даже мои ученики. Они смеются надо мной, сударь! Кривляются мне вслед! Дразнят меня! Наконец, мешают мне работать!.. - Незнакомец поджал губы. Хотя ещё позовчера все было по-другому...

- Так вы - учитель? - догадался Тимка.

Мужчина привстал с каменной ограды и с достоинством поклонился:

- Рубаков, Афанасий Егорович - учитель точных наук.

- Тимофей Рубакин, - представился в ответ Тимка.

Афанасий Егорович улыбнулся:

- Вы, случаем, не студент математического факультета? - с надеждой спросил он. - Я сам учился в московском Университете и...

Тимка тут же перебил его излюбленным:

- Оборжаться!

Но, заметив непонимающий взгляд учителя гимназии, тут же поправился:

- Нет-нет! Я никогда не блистал особенным знанием точных наук.

- И зря, юноша! - воскликнул Афанасий Егорович. - Только они превращают безграничный полет наших фантазий из чего-то эфемерного в нечто материальное! Выдумать - это одно, а вот все подсчитать, начертить, разместить, - дело чрезвычайно сурьезное, сударь!.. - Он обернулся (не слышит ли кто) и добавил уже шепотом: - Ведь я успел всё закончить! А эти... - он снова беспокойно огляделся кругом, словно ожидал нападения, эти мне уже не помешают. В отместку за предательство я их покину! И в доказательство своей правоты - стану счастливым, им в назидание!

- О чем это вы?

В тот же миг глаза учителя вспыхнули лихорадочным огнем, а слова посыпались, как из рога изобилия:

- Я изобрел карету! Но не просто, с позволенья сказать, экипаж!.. Я соорудил... - он сделал паузу, чтобы эффектнее закончить фразу: - Карету Счастья!.. И они не смогли мне помешать!

- А вам мешали?

- О-о, мой юный друг! Еще как! С позавчерашнего дня все эти чинуши и чины словно сговорились затравить меня! А ведь прежде никому из них не было дела до моей работы, хотя я не делал из неё тайны! Кое-кто даже содействие оказал: и мастерскую выделили, и с материалами помогали!

Тимке становилось все любопытнее:

- Почему же они так переменились к вам?

В голосе незнакомца явно послышалась горделиво-обиженная интонация непризнанного гения:

- Кто-то донес в столицу, что неизвестный учитель собирается сделать счастливыми множество бедных, несчастных, одиноких, но достойных людей России! Оттуда пришла депеша нашему "отцу города". Всё это, мол, попахивает бунтом. Далее следовало указание немедленно прекратить самоуправство и безобразие.

- И что губернатор? - не терпелось узнать Тимке.

- Вы же сами видели! Начались гонения. Мою мастерскую разгромили, но, - слава Богу, - я был заранее предупрежден и успел вывезти мою Карету. Я спрятал её в одному мне известном месте. Но - Тсс!.. Час пришел! Медлить более нельзя! Сегодня мы отправимся в ней на Луну!..

- Кто это мы?

- Я приглашаю и вас в это путешествие!

- Ну-тк, зачем же я буду занимать чье-то место? - Тимка не знал, как бы поучтивее отказаться. - Карета ведь не резиновая.

- В ней хватит места для всех благородных людей, Тимофей!.. И мы умчимся навсегда от невежества и несправедливости.

Тимофей, естественно, поинтересовался:

- Но почему именно на Луну?!

Учитель снисходительно улыбнулся:

- Потому что Луна, молодой человек, - самая спокойная из всех планет!.. Во-первых, она - постоянна в своем изображении. Тысячи лет мы видим лишь один её лик. Во-вторых, на ней никогда не бывает извержений вулканов или землетрясений. А все эти кратеры, - не что иное, как города! Он рассмеялся радостным смехом: - Я наблюдал в подзорную трубу и понял их устройство!.. Демократия, юноша! Настоящая власть демоса, то есть народа!.. Ах, какие же счастливые граждане, эти луняне!.. И с какой радостью они примут нас в свое общество!..

Тимка не стал с ним спорить. Говорить с Афанасием Егоровичем о Луне с точки зрения современного человека было совершенно бесполезно.

Но тот, хитро сощурившись, вдруг спросил шепотом:

- Хотите взглянуть на Карету?..

Тимка снова не знал, как отказаться. Изобретатель начал тихо уговаривать:

- Это совсем рядом-с, в парке... Пойдемте, сударь... Я вижу, вы понимаете меня! - Он уважительно предположил: - Наверно, вы - студент философии!

"Оборжаться!.." - подумал Тимка.

- Ладно, - согласился он, чувствуя, что иначе не избавится от общества странного человека. - Только ненадолго. У меня дела.

- Лишь одним глазком - и вы не сможете отказаться! - Он схватил тимку за локоть: - Пора!

...Изобретатель привел Тимку в парк к белоснежной ротонде на краю довольно глубокого оврага. В беседке никого не оказалось.

На его дне грудой были навалены сосновые ветки. Афанасий Егорович принялся торопливо растаскивать их. Тимка, пожав плечами, отодвинул учителя в сторону и в минуту раскидал завал. Тут-то Карета и открылась...

Повозка была без колес, с большущими стрекозиными крыльями - двумя каркасами, обтянутыми белым шелком. На крыше пузырился парус. А над ним бился на ветру розовый флаг с подробным изображением полной луны в окруженьи золотых лучей. По-видимому, это означало - торжество счастья.

Тимка заглянул внутрь и увидел, что мест в ней куда больше, чем можно было предположить снаружи: изнутри она напоминала вагон электрички!..

- Это как же?.. - поразился Тимка.

- Закон Несуразности... - улыбнулся математик. - Когда-нибудь его откроют заново. Но уже без меня... Я родился в столь непросвещенном веке, что подобные открытия оканчиваются закрытием на засов их создателя!..