Она повела его к лестнице и начала подниматься. Калеб последовал за ней.

На полпути девушка поняла, что ждет, чтобы он остановил ее. Чтобы изменил свое мнение и извинился за то, что унизил Джесс. Спросил, что случилось, и предложил свое прощение, любовь и обещание забрать ее.

Джессика прижала пальцы ко рту, чтобы остановить рыдания и желание убежать. Даже после всех этих тяжелых месяцев, она все еще пыталась мечтать, что ее прежняя жизнь вернется, что девушка не будет нищей шлюхой, что это – не ее реальность.

Но Калеб не остановил ее. Они шли по короткому коридору к двери ее спальни, и мужчина следовал за ней, ведь сейчас она была его шлюхой. На неделю.

Глава 6

Мужчина сел на кровать, а Джессика осталась возле двери, сжимая лампу немеющими пальцами.

– Прибавь света, – сказал Калеб, когда скинул с плеч пальто, – я хочу видеть тебя.

Конечно. Она поставила лампу на комод и направилась включить вторую, стоящую на шатком столике рядом с ее кроватью. Несмотря на то, что спичка дрожала в ее руке, светильник вспыхнул быстро – это был пылающий свет, который Джесс хотела потушить. По крайней мере, как только они окажутся в постели, девушка сможет закрыть глаза. Калеб хотел посмотреть, но она не горела желанием видеть ничего из этого.

Мужчин наблюдал за ней, пока снимал свои сапоги. Не желая слышать его приказа раздеваться, Джессика потянулась к кнопкам на воротнике платья. Его взгляд последовал за ее рукой. Девушка расстегнула только одну, прежде чем задала вопрос.

– А как же Калифорния? – спросила Джесс, не зная, почему пыталась пристыдить его. Ей нужны были деньги. Если Калеб уйдет и заберет свои монеты, придется умолять его остаться.

– Калифорния? – он поднял подбородок и застыл с сапогом в руке.

– Разве там тебя никто не ждет? Возлюбленная?

– Какого черта ты говоришь? Ты была моей возлюбленной. Прежде чем решила заняться этим.

– Так у тебя больше никого нет?

Эта новость – лишь крошечная капля в огромном и темном океане ее бед. Появление у Калеба новой женщины в Калифорнии оказалось всего-навсего еще одной ложью. И единственной причиной, по которой девушка легче поддалась своим страхам. Она думала, что он ее бросил. Полагала, что у нее никого не осталось. Но Джессика не могла сказать ему об этом, иначе пришлось бы все объяснять.

– Откуда такие мысли? – потребовал ответа Калеб.

– Просто… столько времени прошло. Мне казалось, ты поселился там окончательно.

Челюсти Калеба сжались.

– Ты никогда не верила, что я вернусь за тобой. С самого начала.

Нет. Он был неправ. Джессика верила в это так долго.

– Ты никогда не писал, – сказала девушка, пытаясь объясниться.

– Ты знала, что я не буду писать, – прорычал Калеб, – но я сказал, что вернусь. Дал обещание. Ты явно не понимаешь, что это значит.

Джесс не понимала. Больше нет. Она думала, что была предана Калебу, но оказалась, что стала единственной, кто потерял веру. Девушка должна была знать его лучше.

Она все разрушила.

Ей хотелось приглушить свет, спрятаться под одеялом и заплакать от того, что натворила. Но Джесс заключила с ним сделку, и теперь была ему должна. Месть. Вот, что мужчина хотел взять.

– Я сожалею, – прошептала она.

Его челюсти сжались.

– Просто сними платье, – пробормотал Калеб, наконец, оторвавшись от нее.

Без его обжигающего взгляда ей было легче расстегнуть пуговицы, но пальцы все равно не слушались.

«Даже без платья я буду далеко не голой», – успокоила себя Джессика, когда справилась с пуговицами на запястьях и начала снимать наряд. Девушка все еще носила юбки, корсет и панталоны. На самом деле, единственное, что Калеб мог заметить, когда платье упало на пол – это голые руки, которые он уже видел достаточно часто в жаркие летние дни во время их прогулок у ручья и обедов на церковном пикнике.

Глаза мужчины вернулись к ней, и взгляд сразу зацепился за вершинки ее грудей. Джессика забыла о том, что этот кусочек кожи тоже был ни чем не прикрыт, и почувствовала, как на лице появился румянец. Застенчивая шлюшка. Возможно, она нашла свою особенность.

Но Калеб, по крайней мере, уже не казался злым. Как только Джесс добралась до своей юбки, он нахмурил брови, как будто был слегка озадачен чем-то и обратил на что-то свое пристальное внимание. Она развязала завязки, борясь с узлом и уверяя себя, что по-прежнему останется одетой, когда юбка упадет на пол.

Юбки упали с шорохом, как ей показалось, гораздо громче, обычного. Джесс знала, что Калеб смотрел на нее, но больше не могла смотреть на него в ответ. Девушка сдвинула обе половинки корсета вместе, чтобы освободить первые несколько крючков. Это не заняло много времени. Она потеряла в весе и не удосуживалась затягивать корсет, так что сейчас легко его сняла.

Джессика не делала этого раньше. Ее ощупывали и раздевали, но девушка никогда не снимала собственную одежду перед мужчиной, позволяя ему смотреть. Джесс не знала, что теперь делать. Ее сорочка доходила до коленей, снизу выглядывали панталоны, а далее были только черные чулки, коричневые сапоги и…

– Мои сапоги, – бормотала девушка в замешательстве.

Калеб хотел, чтобы она также сняла сапоги и чулки или только нижнее белье? В конце концов, сапоги же ему не помешают.

– Позволь, – сказал Калеб, и тон его голоса больше напоминал о том, как он однажды разговаривал с ней. Мужчина опустился перед ней на колени.

Его движения настолько поразили Джесс, что она подняла руки, останавливая его, но Калеб не собирался нападать. Он прикоснулся лишь к ее обуви. Сапоги легко поддались, и Джессика уставилась на его макушку, на взъерошенные волны каштановых волос. Щетина на лице Калеба, до того как он начал ее брить, была темнее, чем она помнила, а его волосы оставались того же цвета, что и два года назад. Темные и золотистые одновременно. Она подняла над ним руки, растопырив пальцы, но так и не решилась дотронуться до мужчины.

Калеб коснулся ее лодыжки, и Джесс автоматически подняла свою ногу, позволяя ему стащить сапог. Его сильные пальцы были такими теплыми, в то время как искусственное освещение падало на волосы мужчины.

Джессика прикоснулась к нему.

Калеб замер. Рука мужчины задержалась и обвилась вокруг ее лодыжки, когда Джесс запустила пальцы ему в волосы. Он был теплым и мягким в отличие от жестокости, которую хотел показать.

Девушка никогда не могла себе позволить почувствовать его раньше, но сейчас она была шлюхой, и могла действовать как угодно. Так что Джесс накрутила его пряди на свои пальцы, а затем пригладила их. Калеб вздохнул глубоким и спокойным вдохом, пока она ласкала его, и нагнул голову немного вперед. Его лоб коснулся ее живота. Он позволил себе задержаться там, пока она гладила его шею.

Возможно, его жена была бы такой. Прикасалась бы к нему всякий раз, когда хотела. Давала бы раствориться в ней. Знала бы, что принадлежала ему, не потому, что он купил ее, а в силу того, что когда-то сказала: «да».

Вот так бы они готовились ко сну после долгого дня. Калеб опускался бы на колени, чтобы помочь ей снять сапоги, как делал бы каждый день. Мягко целовал ее, и девушка таяла бы в его объятиях, открываясь для него. Ее рот, ноги, сердце. Мужчина хотел бы сделать ее доброй, милой и святой.

Рукой девушка обхватила его за затылок.

– Калеб, – прошептала Джессика.

Он снова вздохнул, его пальцы нежно заскользили вдоль ее икры, чтобы задержаться за коленом. После чего мужчина поднял голову, чтобы посмотреть на нее. При свете фонаря Калеб поймал ее взгляд, и Джессика подумала, что его глаза, возможно, были мокрыми от слез, но через мгновение они сузились от гнева. Калеб сделал еще один глубокий вдох и наклонил голову, чтобы расшнуровать другой сапог. Теперь его движения были грубее: он потянул узел шнурка, дергая ее ногу.

Джесс вскинула руки, и снова ей не хватило духа прикоснуться к нему. Калеб поднялся и позволил ей снять второй сапог самой.