Вот это-то и подозрительно. Почему эксперимент вдруг прекратили, а не откорректировали и не пошли дальше?! Его нельзя было прекращать, нужно было выяснить, выйдут ли его участники из своих ролей «с честью», образумятся ли? Но его прекратили, а то, что «простые парни» неожиданно для всех (в том числе и для самих себя) стали неимоверно жестокими и поэтому эксперимент пришлось прекратить, именно это долго муссировалось в прессе.

Как же объяснить эту жестокость, проявившуюся в ходе эксперимента?

Корни ее следует искать в «диффузной недостаточности» его участников. Здесь, как в капле воды, отразилось положение во всём обществе. Общество может выдержать определенное количество хищных в своих рядах. Да и те в таких мирных сообществах стараются особо не «высовываться». Затаиваются. Но при превышении некоего количественного порога следует лавинообразный рост агрессивности, преступности, безнравственности. То же самое наблюдается, как это отметил еще А.Токвиль, и при ослаблении в обществе социальных уз. (Именно это происходит ныне в нашей стране). Это же, в миниатюре, случилось и в эксперименте Зимбардо. Хищный компонент среди его участников оказался чрезмерным (как и предельно хищные правила самой «игры»).

С видовой позиции, «тюремный эксперимент» был проведен с вопиющей некорректностью и крайне примитивно. Вот и возникает вопрос — уж, не специально ли?! Надо учесть и то, что психологи и психиатры, как правило, суггесторы. Но сейчас уже невозможно установить, «who was who» в тех двух дюжинах студентов, набранных для злосчастного эксперимента.

Не хочется, конечно, верить в это, но возможно это была псевдонаучная мистификация, устроенная для саморекламы, на которую американцы столь падки. С них станется. Можно усмотреть здесь и некий интуитивно-превентивный упреждающий ход хищной власти. Ведь эксперимент этот сыграл свою негативную роль: «доказано», что всякий человек может стать злым. Якобы социальные роли являются определяющими в поведении людей. Не был ли он задуман и рассчитан на оправдание существующей у людей непомерной агрессивности? До поры до времени скрытой, но создадутся подходящие условия — и она тут как тут. Мол, все мы одним миром мазаны. Человек человеку — волк. Все люди — гады. Хищные всегда стараются замарать всех. Они любыми способами пытаются сбросить остальных людей на свой животный, биологический уровень. Затянуть в свое страшное крокодилье болото.

По своей «научной значимости» знаменитый эксперимент Ф.Зимбардо мало отличается от подробного описания ресторанной драки, которая провоцируется двумя-тремя посетителями, а заканчивается всеобщим побоищем подвыпившей публики. В социальной психологии это называется «психическим заражением». Подобный «феномен» частенько использовался в старых — чаще почему-то комедийных — кинофильмах.

Нельзя не заметить, что большинство кинематографической продукции (теперь всё больше в «телевизионной упаковке») есть не что иное, как откровенная пропаганда хищности, насилия, аморальности. Все те многочисленные вестерны, боевики, триллеры и есть реальные действия хищных паразитарных общественных структур, направленные на охищнение диффузных масс, в первую очередь, молодежи. Нужно отметить еще вот что. Как просто и в то же время хитро всё это устраивается. На первый взгляд, во многих фильмах содержится явная критика агрессивности, до добра никак не доводящей. Но на самом деле, под видом якобы борьбы с насилием, на экранах появляются типичные откровенно хищные агитки. И они делают свое черное дело. Развращают людей (зрителей), ибо все они замешаны на смаковании сцен насилия и убийств.

Занимательные острые сюжеты, хитроумность погонь и засад, вызывающие содрогание кучи трупов, эффектные благородные позы героев, вульгарные ужимки и жуткие предсмертные крики убиваемых негодяев и т.д, и т.п. Таково же предназначение и иных кинокомедий, в которых все смешные сцены и ситуации «накручены» на какой-нибудь чемодан с трупом. О пользе таких фильмов можно сказать, перефразируя, чуть-чуть «дополнив» Ленина, «шаг вперед, двадцать два назад».

«Самое массовое» искусство сильно понижает реальный иммунитет людей к восприятию настоящих убийств и насилия в обществе. Зло в мире представляется обыденным явлением. У людей повышается, что называется, толерантность к хищности мира. И они смиряются с положением дел. А это непротивление, в свою очередь, еще больше усиливает позиции «мировой хищности», продлевает ее. Таким вот ползучим, и в то же время неприкрытым способом действует хищная власть на сознание простых людей. На Конгрессе гуманитарных сил, проходившем в декабре 1996 г, в Библиотеке им. Ленина, краткое выступление Евдокии Гаер (знаменитой воительницы за права и возрождение самобытной культуры малочисленных народностей России), в котором она заклеймила духовное растление общества, производимое с помощью СМИ, и в особенности телевидения, вызвало бурную овацию аудитории. Но что для хищной власти какие-то аплодисменты? Так себе, — акустический пустяк, разве что в ухе зазвенит или зачешется…

А «хороший» эксперимент в подтверждение существования видовых различий в человечестве был бы очень кстати. Но если правильно проводить тот же «тюремный эксперимент», то следовало бы ставить его сразу же в очень широких масштабах. Начать его следовало бы с обязательной подборки испытуемых по степени их авторитарности. Для этого нужна медикаментозная («сыворотка правды») или гипнотическая проверка на существование хищной установки в подсознании. Для большей «чистоты эксперимента», как минимум, потребовалось бы несколько десятков групп. К тому же формировать их надо было бы из людей, ничего не знающих о результатах опыта Зимбардо. Иначе бы они неумышленно корректировали как-то свое поведение, в связи с имеющейся у них информацией (частный случай т.н. «эффекта Эдипа»).

Наиболее «чистый» эксперимент, к сожалению, является лишь мысленным. Речь идет об эксперименте по полному изолированию откровенно хищной группы — уголовной, властной или же смешанной. Ее можно было бы сформировать из «смертников». Но лучше всего, если бы это была какая-нибудь правительственная группа, «шибко» проштрафившаяся перед народом. Отъявленная банда, типа гитлеровского кабинета, приснопамятного советского Политбюро, пол-потовской клики или нашей нынешней «реформаторской команды»… Это было бы заодно и наиболее поучительно для человечества.

Посадить, одним словом, таких «орлов» — из «расы господ» — в подземный экспериментальный бункер. Дать им воду, соль, сухие специи, электрическую плиту с очень большой духовкой, посуду-серебро (вилки, ложки, ножи), разделочный инвентарь: топоры, корыта, вёдра. Ну, и еще б — небольшой холодильник, типа «Морозко». И всё. Больше ничего. И вот — что же с ними всеми произойдет, при напрочь задраенном в том экспериментальном бункере люке, месяцев через семь-восемь, если подопытных тех «орлов» там — пять-шесть?!

Сто процентов (100%) — такова вероятность того, что они бы там сожрали друг друга в буквальном смысле. А в протоколе испытаний было бы записано беспристрастными учеными примерно следующее. «В исследуемой группе, в процессе ее биологической самоутилизации, альфа-особью выявил себя, последний оставшийся в живых, подопытный N5, по политическому прозвищу Горбатый. Бета-особь — последний съеденный — подопытный N3, по гангстерской кличке Трехпалый…» и т.д. Всё было бы точной копией способа выявления «крысиного короля» в группе изолированных крыс. Как всё происходило в «человеческих условиях», дотошные ученые смогли бы потом выяснить по магнитофонным записям в «черном ящике». Наверняка сначала, понятно, мат-перемат, крики: «Что за шутки?! Когда нас выпустят?! Как, в натуре, посмели?! Это вопиющее нарушение прав человека! Мы, падло, будем жаловаться в ОБСЕ!» Попытались бы выбраться — бесполезно. Потом — шутки-прибаутки уже на другую тему. Кто толще, кто худее, кто чего любил есть, — значит, кто-то вкуснее и т.п. Но затем — слово за слово, и вскоре бы действительно озверели и остервенели от голода. Первого прикончили бы под горячую руку, в пылу политической, или равно блатной, полемики. Как бы и нечаянно, но вроде и «за дело». «Ведь это он первый предложил кого-нибудь сожрать, вот с него и начнем, гада». Ели бы «гада» быстро. Все старались бы набраться сил для следующей драки — практически, охоты. И «процесс пошел» бы… После вскрытия вольера-бункера оттуда вышел бы единственный оставшийся в живых. Победитель.