Украденный подарок

Девяносто девять роз. Глаза продавщицы буквально вылезали из орбит, когда я забирал предварительно сделанный заказ. В суматохе праздника его не успели собрать вовремя. Корзина для цветов оказалась не самой подходящей, и стебли пришлось подрезать. Я терпеливо ждал, пока обалдевшая девушка суетливо пыталась соорудить в ней нечто приемлемое. Лениво листал новости в телефоне и даже был рад этой заминке. Расставание на восьмое марта давно вошло у меня в привычку. Ни капли ни радовало, но и не напрягало. Очередной год, очередной не сложившийся пазл. Давно пора привыкнуть.

– Все готово, – дрожащим голосом произнесла продавщица, выставляя на прилавок плетеную корзину с россыпью алых роз. Для разрыва вполне достаточно. В любом случае они скоро окажутся в мусорном ведре, но мне было не жаль денег. Жаль нескольких месяцев на очередную пустышку.

Девушка завистливо смотрела на то, что для меня было обычными отступными, и я, спрятав телефон в карман, неожиданно для самого себя произнес:

– Еще букет из пяти розовых роз, пожалуйста.

Она засуетилась, забегала, быстро выдернула из высоких железных ваз самые лучшие цветы и, даже не спрашивая, завернула их в веселенькую прозрачную обертку с красными разводами. Молодец. Надеюсь, найдешь, где пристроить подарок до конца рабочего дня.

Расплатился, подхватил корзину и пошел к выходу.

– Вы забыли букет! – донеслось мне вслед.

– Это для вас, – улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой и решительно толкнул дверь. Люблю чужие восторженные эмоции и искреннюю радость – мне такое давно недоступно.

Выйдя из магазина, я поставил корзину прямо на снег и закурил, облокотившись о перила. Пару сотен метров – и я у знакомого подъезда. Ни разу не нервничал, но было неприятно. Скандалы, слезы, мольбы – я проходил это много раз. Но ни капли не жалел – просто очередная галочка в моем послужном списке, которым и хвастаться неприлично. Ни одна моя женщина не понимала слова «любовница», хотя я никогда не позволял им надеяться на большее. Признаться, я тоже изредка на это надеялся, но каждый раз убеждался, что зря. Аню не заменит никто.

Я выпустил колечко дыма, наблюдая за снующими туда-сюда представителями сильной половины человечества. Было около девяти утра, и многие стремились в цветочный магазин за моей спиной. У большинства были растерянные, но предвкушающие выражения лица; подарки выбраны, осталось купить цветы своим женам или любимым. Какая жалость, что у меня ни той, ни другой… Впрочем, я давно привык, как и расставаться именно на восьмое марта. Пашка, лучший друг, которому я позволяю больше, чем остальным, подтрунивал надо мной, утверждая, что в моей голове срабатывает внутренний таймер на эту дату. Возможно, он прав.

Отбоя от женщин у меня никогда не было. Кто знает, что тому виной – необычные зеленые глаза, которыми восхищались абсолютно все подружки, подтянутая в качалке фигура или счет в банке, но желающие скрасить мой досуг не переводились. Вот только никто меня не волновал так, как Аня…

Опять меня накрыло в этот праздник. Потушил сигарету прямо о железный поручень и оглянулся в поисках урны. И в то же мгновение заметил худенькую фигурку в длинном не по росту пуховике. Мальчишка лет семи цапнул одну розу из моей корзины и бегом припустил прочь. Я даже опешил; многое в жизни повидал – и кошелек пытались стащить, и в ресторане обсчитать, и партнеры кинуть, но цветок… Это что-то новенькое. Хотя все равно воровство, и мальчишку следует наказать.

Мотнул головой стоявшему рядом с джипом охраннику, и он тут же взлетел по лестнице на пандус, выстроенный с этой стороны дома. Жестом указал на корзину и неожиданно для себя бросился вслед за похитителем, даже не сомневаясь, что настигну его довольно быстро, все-таки у меня неплохая физическая подготовка. Воришка несся вперед, спотыкаясь, вероятно, ботинки были ему великоваты, как и пуховик. Я не стал окликать мальчишку, чтобы он не юркнул в сторону, но неожиданно ему преградили путь трое других, чуть постарше. Он притормозил, едва не врезавшись в одного из них, и тут же спрятал цветок за спину. Я удивленно вскинул брови и замедлил шаг. Троица не обратила на меня никакого внимания, сосредоточившись на странно одетом пареньке.

– У тебя появились деньги? – прищурился самый высокий из них, одетый в серую куртку и потрепанные джинсы. – Даже на цветы хватило? А ну, выворачивай карманы!

– У меня нет денег. – Мальчишка отшатнулся от них и неожиданно отбросил розу на снег за спиной, закрыл ее собой, а затем сжал кулаки. – Вы ничего не получите!

– Хра-а-а-абрый, – издевательски протянул второй, подтягивая перчатки. – И давно не битый. Много о себе возомнил, да?

Они обступили его с трех сторон, и я нахмурился.

– У тебя нет шансов, – хмыкнул тот, что повыше и постарше, и выбросил кулак вперед. Мальчишка среагировал быстро, увернулся и, поднырнув под руку обидчика, впечатал крепко сжатый кулак в скулу говорившего. Тот отшатнулся, громко шипя, второй быстро вскинул ногу, попав по руке мальчугана, а третий ударил ему в лицо. Черт. Пора вмешаться.

– Брысь отсюда! – Я подбежал к дерущимся, и они застыли на месте. – Проблем хотите? Сейчас устрою.

Больше ничего рычать не пришлось – нападавшие, не сговариваясь, припустили вниз по ближайшей лестнице, а я повернулся к упавшему на землю воришке и присел рядом с ним на корточки. Он вытирал кровь с разбитой губы окровавленной ладонью. Что ж, свое он получил. Почему-то его поступок с воровством цветка перестал вызывать раздражение.

– Спасибо, – неожиданно сказал мальчишка. – Полицию вызовете?

– Конечно, у меня же вагон свободного времени, – хмыкнул я, подавая ему руку. Он поднялся и сплюнул кровь на снег. Я поморщился.

– Тогда зачем вмешивались?

Я с интересом посмотрел на него:

– Для кого цветок?

– Для мамы, – коротко ответил он и поднял решительный взгляд. – Денег нет, а у нее праздник.

Резонно. Наверное. Но воровство не оправдывает.

– Вряд ли она обрадовалась бы тому, что ты нарушаешь закон.

Он пожал плечами:

– Если бы не Лешка с компанией, она бы ни о чем не узнала. Я бы сказал, что нашел деньги на улице.

– Предприимчивый, – усмехнулся я. – Тебе даже не стыдно?

Он опустил голову и поковырял носком ботинка утоптанный снег:

– Стыдно… Но маму хотелось поздравить, больше некому дарить ей цветы…

Аргумент. Я посмотрел на сбитые костяшки пальцев, рану на губе и внезапно спросил:

– Как тебя зовут?

– Саша.

Тезка, надо же. Вроде не слишком популярное имя теперь.

– А вас?

– Александр.

Отчество почему-то не добавил. Сашка расплылся в улыбке, но ничего не сказал.

– Вот что, Саша, пойдем-ка со мной. – Я решительно подтолкнул мальчишку в спину, и он сразу же напрягся.

– В полицию?

– В скорую помощь, – хмыкнул я, хватая его за плечо.

Он не стал сопротивляться, и я подвел его к машине. Стас вскинул брови, когда я потребовал аптечку, а затем начал обрабатывать перекисью водорода полученные в бою раны. Удивление так и читалось во взгляде Стаса, и чтобы он не начал задавать вопросы, на которые я бы и сам не смог ответить, я кивнул ему на корзину и коротко попросил отнести прощальный подарок по известному адресу. Первый раз за много лет решил не выслушивать истерики, да и зачем? Сама все поймет.

Сашка, на удивление, даже не поморщился, когда я приложил смоченную перекисью вату к его руке. Только поджал губы, а потом горестно вздохнул:

– Наверное, теперь там четное количество роз… это неправильно.

– Ты веришь в приметы? – изумился я, наклеивая пластырь.

– Нет, но мама верит.

Какая у него удивительная мама. У меня тоже была такая подруга… Верила в приметы, гороскопы, доходчиво объясняла, что мы созданы друг для друга, пока я не решил доказать самому себе, что меня может любить не одна женщина. И Анюта не приняла, исчезла… И я ее понимаю…

– Эй, – подал голос Сашка, – если вы не собираетесь вызвать полицию, можно, я пойду домой? Я же сбежал, мне не разрешают выходить из дома одному. Мама проснется и будет переживать. Конечно, она не спала всю ночь, но…

– Почему? – машинально спросил я. – Почему не спала?

– Так статьи писала, – с готовностью ответил мальчуган и гордо добавил: – Она редактор в местной газете. Чтобы снимать квартиру, ей приходится много работать. Мне кажется, что мама никогда не спит…

Да, должность редактора – очень ответственная. Аня закончила филологический факультет и мечтала пойти работать в газету или журнал. Черт, ненавижу восьмое марта, воспоминания так и лезут в голову. Угораздило же меня изменить ей именно в этот праздник. Впрочем, праздник не важен, зачем я вообще это сделал и все разрушил?

Внимательно посмотрел на мальчишку, и напряженный взгляд зеленых глаз был мне ответом. Наконец-то я неплохо рассмотрел воришку и вздрогнул. Надо же, как наши глаза похожи. Разрез, форма, а такой оттенок зеленого – большая редкость.

– Хорошо, – неожиданно сказал я, – провожу тебя.

– Не надо! – испугался мальчишка. – Вам же тогда придется сказать, что я у вас розу украл…

– А мы ей другой букет купим, – подмигнул я, сам не понимая, зачем это делаю. Впрочем, наверняка стоит поговорить с его матерью, мальчишка неплохой, и будет обидно, если пойдет по кривой дорожке. Телефон ожил, видимо, Полина получила свой букет, но я решительно сбросил вызов.

Сашка открыл рот, но промолчал. Взяв паренька за плечо, решительно повел в единственный в округе магазин, тот же самый, где я покупал корзину отступных. У продавщицы глаза на лоб полезли при виде меня, но при этом на лице расцвела довольная улыбка.

– Девять роз… какого цвета? – осведомился я у смущенного Сашки.

– Белого, мама любит белые… Мне просто не из чего было выбирать…

Надо же, какое совпадение, белые розы любят редко. Я знал только одну девушку с такими пристрастиями.