180. Технофилы тащат всех нас в крайне безрассудное путешествие в неизвестное. Многие люди осознают кое-что из того, что уготовил нам технологический прогресс, тем не менее они остаются безучастными, потому что полагают, что этот процесс необратим. Но мы (FC) так не считаем. Мы думаем, что его можно остановить, и здесь мы дадим несколько указаний, с чего начать.

181. Как мы установили в параграфе 166, в настоящий момент перед нами стоят две основные задачи: содействовать социальному давлению и нестабильности в индустриальном обществе, и развивать и распространять идеологию, противостоящую технологии и индустриальной системе. Когда система оказывается в достаточной мере напряжённой и нестабильной, становится возможной революция против неё. Примерами являются те же французская и русская революции. Французское и русское общества за несколько предшествовавших революциям десятилетий демонстрировали всё нарастающие признаки напряжения и ослабления. Тем временем были разработаны идеологии, предлагавшие новое мировоззрение, которое совершенно отличалось от старого. В случае России революционеры активно работали над подрывом старого порядка. Затем, когда старая система подверглась ещё одному нажиму, оказавшемуся достаточным (финансовый кризис во Франции, военное поражение России), она была уничтожена революцией. То, что мы предлагаем, в какой-то мере тождественно этому.

182. Нам возразят, что французская и русская революции были неудачными. Но большинство революций преследует две цели. Первая — разрушить старую форму общества, вторая — установить новую форму общества, разработанную революционерами. Французская и русская революции потерпели неудачу (к счастью!) в создании нового типа общества, о котором мечтали революционеры,[89] но они оказались вполне успешными в крушении старого общества. У нас нет никаких иллюзий о возможности создания новой, идеальной формы общества. Наша цель — только уничтожить существующую форму общества.

183. Но идеология, для того, чтобы получить восторженную поддержку, должна содержать в себе положительный идеал, так же, как и отрицательный; она должна выступать ЗА что-то, равно как и ПРОТИВ чего-то. Положительный идеал, который мы предлагаем — природа. Причём ДИКАЯ природа, т. е. те аспекты функционирования Земли и её живых существ, которые независимы от человеческого руководства и свободны от человеческого вмешательства и контроля. В дикую природу мы включаем и человеческую природу, под которой мы подразумеваем те аспекты функционирования человеческой особи, которые не подвержены регулированию организованным обществом, но являются производными случайности, свободной воли или Бога (в зависимости от вашей религии и философских взглядов).

184. Природа являет собой безупречный контр-идеал технологии по нескольким причинам. Природа (та, что находится вне власти системы) — это противоположность технологии (которая стремится неограниченно расширить власть системы). Большинство людей согласятся с тем, что природа прекрасна; безусловно, она обладает потрясающей притягательностью для всех. Радикальные экологисты УЖЕ владеют идеологией, которая возвышает природу и противостоит технологии.[90] Вовсе необязательно учреждать ради природы какие-то химерические утопии или новые типы социального порядка. Природа сама заботится о себе: имело место самопроизвольное творение, которое существовало задолго до любого человеческого общества, и в течение бесчисленных столетий множество разных типов человеческих обществ сосуществовали с природой без причинения ей чрезмерного вреда. Лишь после индустриальной революции воздействие человеческого общества на природу стало действительно разрушительным. Для того, чтобы облегчить давление на природу, необязательно создавать особый вид социальной системы, необходимо лишь избавиться от индустриального общества. Принимая во внимание, что это не разрешит всех проблем. Индустриальное общество уже нанесло огромный вред природе, и лечение ран займёт у неё очень много времени. Кроме того, даже предындустриальные общества могут причинять значительный ущерб природе. Тем не менее, уничтожение индустриального общества совершит грандиозное дело. Оно ослабит злокачественное давление на природу, так что раны смогут начать заживать. Оно сведёт на нет способность организованного общества сохранять постоянно возрастающим контроль над природой (включая человеческую природу). После кончины индустриальной системы может существовать любой тип общества, но, несомненно, большинство людей станет ближе к природе, потому что в отсутствие развитой технологии нет иного образа жизни, который люди МОГУТ вести. Чтобы прокормить себя, они должны будут стать крестьянами, скотоводами, охотниками и т. д. И, вообще говоря, местная независимость будет склонна к возрастанию, потому что недостаток развитой технологии и системы быстрой связи ограничит способность правительств или других крупных организаций контролировать местные сообщества.

185. Что касается негативных последствий ликвидации индустриального общества — что ж, вы не сможете съесть пирожное и в то же время сохранить его. Чтобы получить одно, вы должны пожертвовать другим.

186. Большинство людей терпеть не могут психологические конфликты. По этой причине они избегают обстоятельно размышлять о сложных социальных проблемах, и им нравится, когда такие проблемы преподносятся им в простых, чёрно-белых терминах: ЭТО — хорошо, а ТО — плохо. Следовательно, революционная идеология должна развиваться на двух уровнях.

187. На более сложном уровне идеология должна быть адресована умным, мыслящим и рациональным людям. Её целью должно быть создание ядра революционеров, которые будут противостоять индустриальной системе на разумной, тщательно продуманной основе, с полным пониманием затрагиваемых проблем и неопределённостей, а также цены, которая должна быть заплачена за освобождение от системы. Привлечь людей такого типа чрезвычайно важно, так как они талантливы и смогут оказать действенное влияние на других. Эти люди должны действовать настолько рационально, насколько возможно. Факты не должны никогда намеренно искажаться, следует избегать несдержанных речей. Это не означает, что не нужно обращаться к эмоциям, но при подобных обращениях следует заботиться о том, чтобы не исказить правду или сделать что-то такое, что разрушило бы рациональную респектабельность идеологии.

188. На втором уровне идеология должна распространяться в упрощённой форме, что даст возможность легкомысленному большинству осознать конфликт между природой и технологией в точно сформулированных терминах. Но даже на этом уровне идеология не должна выражаться на языке, который настолько примитивен, несдержан или иррационален, что способен заставить отвернуться людей мыслящего и рационального типа. Дешёвая и несдержанная пропаганда иногда приносит впечатляющую краткосрочную выгоду, но на протяжении длительного периода гораздо полезнее будет сохранять верность небольшого числа преданных умом людей, нежели пробуждать страсти бездумной переменчивой толпы, которая поменяет своё мнение, как только нагрянет кто-то с более искусными пропагандистскими ухищрениями. Тем не менее, пропаганда подстрекательного типа может оказаться необходимой, когда система приблизится к точке коллапса, и разгорится решающая битва между соперничающими идеологиями, которая определит, какая из них будет господствовать после краха старой точки зрения.

189. Прежде чем наступит эта решающая битва, революционеры не должны рассчитывать, что на их стороне будет большинство. История вершится активным и решительным меньшинством, а не большинством, которое лишь изредка имеет чёткое и последовательное представление о том, чего оно действительно хочет. Пока не придёт время для решительного броска к революции,[91] главной задачей революционеров будет создание небольшого ядра глубоко преданных людей, а не завоевание поверхностной поддержки большинства. Вполне достаточно будет осведомить его о существовании новой идеологии и часто напоминать ему о ней; хотя, конечно же, было бы неплохо получить поддержку большинства в той степени, которая может быть достигнута без ослабления ядра исключительно преданных людей.