Говорящий-со-Зверями схватил голограмму, осторожно взял ее пальцами и посмотрел на свет.

- Выглядит как звезда, окруженная каким-то кольцом, - проговорил он через минуту. - А что это на самом деле?

- Это связано с нашей экспедицией, - ответил кукольник. - Пока больше не могу вам ничего сказать.

- Какая таинственность! Когда мы вылетаем?

- Думаю, что через несколько дней. Мои агенты все время ищут кандидата на место четвертого члена нашей экспедиции.

- Значит, нам остается только ждать.

- Луи, нельзя ли присоединиться к твоим гостям?

Луи встал и потянулся.

- Разумеется. Пусть и гости развлекутся. Говорящий, прежде чем мы уйдем, я хотел бы тебе кое-что предложить. Только не сочти это за оскорбление твоего достоинства, но…

Все гости разбились на несколько групп. Одни смотрели стереовизор, другие играли в бридж и покер, некоторые занимались сексом. Кто-то рассказывал анекдоты и различные истории. Еще некоторые пали жертвами разнообразной выпивки. На траве, в свете встающего солнца, можно было увидеть группу этих последних и несколько ксенофилов. С ними и были Несс, Говорящий-со-Зверями, Луи By, Тила Браун и работающий изо всех сил самодвижущийся бар.

Газон в парке был выкошен по старому британскому способу: сеять и косить по крайней мере в течение пятисот лет. В конце этих пяти столетий случился кризис на бирже, в результате которого Луи By стал обладателем значительной суммы денег, а некая дворянская семья разорилась. Трава была зеленая, блестящая, по-настоящему естественная. Никто не рылся в ее сенах, отыскивая сомнительные примеси. У подножья травяного склона находился теннисный корт, на котором маленькие фигурки бегали туда-сюда, с энтузиазмом махая ракетками.

- Спорт великолепен, - лениво заметил Луи. - Я мог бы сидеть и смотреть вот так целый день.

Смех Тилы Браун его удивил. Он подумал о миллионах шуток, которые она никогда не слышала и не услышит, потому что их уже никто не рассказывает. Из тех миллионов, которые знал Луи, девяносто процентов уже устарело. Прошлое и настоящее не слишком хорошо перемешивались между собой.

Луи лежал на траве, его голова находилась у Тилы на коленях. Небольшой бар наклонился над ним, чтобы было удобно манипулировать клавиатурой. Луи заказал две порции мокса и вручил один стакан Тиле.

- Ты напоминаешь мне девушку, которую я когда-то знал, - проговорил он, - никогда не слышала о Пауле Черенков?

- Та самая карикатуристка? Из Бостона?

- Да. Сейчас она уже не работает.

- Это моя пра-пра-прабабка. Когда-то я даже была у нее в гостях.

- Давным-давно она была причиной моего страшного сердцебиения. Ты могла бы быть ее сестрой.

- Обещаю тебе, что с моей стороны ничего подобного тебе не грозит, при условии, что ты мне объяснишь, что это такое.

Луи задумался. Это было им изобретенное выражение для описания его тогдашнего состояния. Он не слишком часто его употреблял, но никогда ему не приходилось объяснять, что это такое. Собеседник всегда понимал, что означает это выражение.

Спокойное, ласковое утро. Усталость давала о себе знать. Если поддаться сну, то он наверняка проспит не меньше двенадцати часов. Половину гостей Луи представляли женщины, большинство которых были когда-то его любовницами или женами. Начало своих именин он уже отметил в интимной обстановке с тремя наиболее близкими ему. Три? Четыре? Нет, пожалуй все же три.

Все указывает на то, что он уже вряд ли испытает это сердцебиение. Двести лет оставили довольно много шрамов на его личности. А сейчас он удобно лежал и его голову поддерживала женщина, похожая на Паулу Черенков.

- Я очень любил ее, - проговорил он. - Мы были знакомы много лет. И вдруг однажды мы о чем-то говорили, и я понял, что влюблен. Мне казалось, что и она любит меня.

Мы не легли в ту ночь - вместе, я хочу сказать. Я предложил ей выйти за меня замуж. И она отказала мне. Ей хотелось сделать карьеру и у нее не было времени на такие вещи. Несмотря на это, мы запланировали совместный отдых в Амазонском Народном Парке, такую замену медового месяца.

В следующую неделю мое настроение металось от розового до самого черного. Я купил билет и зарезервировал номера в отеле. Не случалось ли тебе любить кого-нибудь, кого ты считала благороднее, чище себя?

- Нет.

- Я был тогда очень молод. Два дня я уговаривал себя, что ровня Пауле, и наконец, это мне удалось. И именно тогда она заявила, что не поедет. Не помню уже, почему, во всяком случае повод был.

Мы еще несколько раз побывали на обедах. Я перестал уговаривать ее, но это стоило мне громадных усилий. Вряд ли она представляла, чего мне это стоило. Я колебался между надеждой и отчаянием, как поплавок. А потом все прояснилось. Она сказала, что чувствует ко мне симпатию, что нам было хорошо вдвоем и мы должны остаться добрыми друзьями.

Я был не в ЕЕ вкусе. Я любил ее. Может и она о себе так считала, по крайней мере какую-то неделю. Она не была жестокой, просто не понимала, что происходит.

- Но что же с этим страшным сердцебиением?

Луи посмотрел на Тилу. Серебряные глаза отвечали ему зеркальным отражением и Луи понял, что она все прослушала.

Луи часто имел дело с чужаками. И всегда он инстинктивно чувствовал, когда какой-то образ не может быть ими понят, как слишком чуждый. Здесь он имел дело с такой, невозможной для преодоления преградой.

Какая пропасть разделяла Луи By и эту молодую двадцатилетнюю девушку! Неужели он на самом деле так стар? А если это так, оставался ли вообще человеком он?

Тила спокойно ожидала ответа.

- Чарт! - облегчил душу Луи и вскочил на нога. Глинистые пятна грязи на ткани соскользнули в траву.

Несс рассказывал об этике. Остановился на миг - (прервал сам себя, к удивлению зрителей и слушателей одна голова прервала другую) - чтобы ответить на вопрос Луи. Нет, он не получил еще никаких донесений о четвертом участнике экспедиции.

Говорящий-со-Зверями был окружен небольшой группой, которая с удовольствием глазела на эту оранжевую гору. Две женщины осторожно почесывали его за ушами. Его необычные уши привлекали всеобщее внимание: они могли раскрываться, как китайские зонтики, могли плотно прижиматься к голове, могли стоять торчком. Сейчас Луи мог рассмотреть вытатуированный на каждом ухе рисунок.

- Ну как? - обратился Луи к нему. - Хорошее занятие я тебе предложил?

- Превосходное, - ответил кзин, не меняя положения.

Луи усмехнулся про себя. Кзин - грозное существо, не так ли? Но кто будет бояться кзина, которому чешут за ушами? И гости Луи и кзин чувствовали себя свободно. Да и каждое существо любит, когда его чешут за ушами.

- Они все время смеются, - проворчал кзин сонно. - Подошел какой-то мужчина и сказал женщине, что ему это тоже понравилось бы и вдвоем исчезли. Вероятно, приятно принадлежать к расе, имеющей два разумных пола.

- Иногда это только осложняет вещи.

- На самом деле?

Девушка, которая занималась сейчас кзином - ее кожа напоминала черную бездну космоса с блестящими звездами и галактиками, а волосы - развевающийся хвост кометы - оторвалась от своего занятия.

- Тила, теперь твоя очередь, - весело сказала она. - Мне захотелось перекусить.

Тила покорно присела возле огромной оранжевой горы.

- Тила Браун, познакомься с Говорящим-со-Зверями. Желаю вам…

Рядом вдруг раздалась странная, прерывистая музыка.

- …обоим счастья и отдыха. Что это такое? А, это Несс. Что-нибудь случилось?

Источником музыки были два чудесных горла кукольника, который бесцеремонно протиснулся между девушкой и Луи и спросил:

- Ты Тила Ядрова Браун? Код ИКЛУГГТЫН?

Девушка оказалась удивленной, но не испуганной.

- Действительно это мое имя, а код я не помню. А что такое?

- Уже неделю мои агенты ищут тебя по всей Земле! А я встречаюсь с тобой на приеме совершенно случайно! Мои агенты не заслуживают одобрения.