Что касается прочего, то и распивочная и зал «Шести Веселых Грузчиков» выходили окнами на реку, и на этих окнах висели красные занавески, цвет которых гармонировал с носами завсегдатаев; там имелись специальные жестяные сосуды в виде сахарной головы, которые сами зарывались острым концом в горячие уголья, подогревая эль; там можно было приготовить восхитительные напитки: «медведь», «флип» и «собачий нос». Первый из этих певучих напитков был специальностью «Грузчиков», о чем говорила надпись на дверях, деликатно взывая к чувствам потребителя: «Трактир с подачей раннего Медведя». Очевидно, этот напиток полагалось принимать внутрь спозаранку, хотя трудно сказать, почему именно: потом ли, что ранняя птичка скорей червячка поймает, а ранний медведь скорее поймает потребителя, или же по другим соображениям диетического порядка. Остается только прибавить, что в ручке утюга, напротив буфета, находилась маленькая, похожая на треугольную шляпу, комнатка, куда не проникал ни один луч света, будь то свет солнца, луны или звезд, но которую суеверные посетители считали святилищем уединения и верхом комфорта — при газовом освещении — и на дверях которой стояло поэтому завлекательное название «Уют».

Мисс Поттерсон, единственная владелица и хозяйка «Грузчиков», царила тут безраздельно, сидя на троне, то есть в буфете, и надо было уж в самом деле допиться до чертиков, чтобы осмелиться ей противоречить. Ее звали мисс Аби Поттерсон, как утверждала она сама; и умные головы (из числа приречных жителей, не блиставшие ясностью мыслей, как и сама река не блистала чистотой воды), уважая хозяйку за твердость характера и уменье обращаться с людьми, полагали, что это имя было дано ей в честь Вестминстерского аббатства. Но имя Аби было только сокращенным от Абигэйль, и его дали мисс Поттерсон при крещении в лаймхаузской церкви, лет шестьдесят с небольшим тому назад.

— Имей в виду, Райдергуд, — говорила мисс Поттерсон, угрожающе подняв указательный палец, — «Грузчики» в тебе совсем не нуждаются, им куда больше нужно твое место, чем твоя компания. Но даже если бы тебе здесь были рады, чего пока еще нет, все равно нынче вечером ты не получил бы ни капли после вот этой кружки пива. Так что пей и наслаждайся.

— Но ведь если я веду себя как следует, мисс Поттерсон, вы не можете отказать мне в кружке пива; сами знаете, мисс, — Райдергуд держался очень покорно и робко.

— Так-таки не могу? — сказала мисс Аби крайне выразительно.

— Не можете, мисс Поттерсон, потому что закон, Знаете ли…

— Я тут закон, любезный, — возразила мисс Аби, — и могу тебе это доказать, ежели ты сомневаешься.

— Я вовсе не говорил, что сомневаюсь, мисс Аби.

— Тем лучше для тебя.

Аби-властительница бросила в кассу трехпенсовик клиента и, усевшись на стул перед огнем, снова взялась за газету. Это была высокая, прямая женщина, благообразная, несмотря на суровое выражение лица, и больше походившая на учительницу, нежели на хозяйку «Шести Веселых Грузчиков». Клиент по ту сторону дверцы был береговой житель; глядя исподлобья, он стоял перед мисс Поттерсон, как стоит провинившийся ученик перед учительницей.

— Очень уж вы строги ко мне, мисс Поттерсон!

Мисс Поттерсон, нахмурив брови, продолжала читать газету и не обращала на клиента никакого внимания, пока он не прошептал:

— Мисс Поттерсон! Сударыня! Можно сказать вам одно слово по секрету?

Только тогда мисс Поттерсон снизошла до просителя и, покосившись на него, увидела, что он усердно ей кланяется, приложив руку к низкому лбу, словно просит разрешения кинуться головой вперед и проскочить за дверцу, прямо в распивочную.

— Ну? — произнесла мисс Поттерсон весьма лаконически. — Говори свое словечко! Что ж ты молчишь?

— Мисс Поттерсон! Сударыня! Что я вас спрошу — извините меня, — ведь вам не по душе моя репутация?

— Разумеется, — ответила мисс Поттерсон.

— Если вы, может, боитесь…

— Тебя-то я нисколько не боюсь, если ты это имел в виду, — оборвала его мисс Поттерсон.

— Что вы, мисс Аби, я совсем не то имел в виду, извините великодушно!

— Так что же тогда?

— Вы, право, уж очень ко мне строги! Я вас хотел спросить вот о чем: может, вы опасаетесь или, может, верите разным слухам и наговорам насчет того, что будто бы вашим гостям надо глядеть в оба и поберегать карманы, когда я тут бываю?

— Зачем тебе это нужно знать?

— Как же, мисс Аби, я к вам со всем почтением и не хочу вас обидеть; только мне хотелось бы понять, почему таким, как я, нельзя ходить к «Веселым Грузчикам», а таким, как Старик Хэксем, — можно?

Лицо хозяйки омрачилось тенью какой-то заботы и словно смущения, но она ответила:

— Хэксем не побывал там, где ты был.

— Это вы про тюрьму, мисс? Все может быть. А может, ему там самое место? Мало ли в чем его подозревают, может, за ним водятся дела и похуже, чем за мной?

— Кто же его подозревает?

— Мало ли кто. А один так уж наверно. Я его подозреваю.

— Ну, это еще не бог знает какая важность, — сказала мисс Аби-Поттерсон, презрительно хмуря брови.

— Я же был его компаньоном. Обратите внимание, мисс, я был его компаньоном. Вот почему мне все его ходы и выходы известны лучше, чем всякому другому. Заметьте себе это. Я тот человек, который был его компаньоном, и я же его подозреваю.

— Тогда ты и себя обвиняешь, — намекнула мисс Аби, и ее лице омрачилось еще больше.

— Нисколько, мисс Аби. Ведь как оно получается? Получается вот каким образом: когда я был его компаньоном, так все не мог ему угодить. А почему я не мог ему угодить? Потому что мне все не везло, потому что находок у меня было не так много. А у него? Ему всегда везло. Заметьте себе. Ему всегда везло! Да! Много есть таких промыслов, мисс Аби, где главное — удача, а много и таких, где нужно уменье, одной удачи тут мало.

— Кто же сомневается в том, что Хэксем умеет разыскивать свои находки? — спросила мисс Аби.

— Умеет приготовить себе находку, — ответил Райдергуд, зловеще кивая головой.

Мисс Аби, нахмурившись, взглянула на него, а он покосился на нее, зловеще ухмыляясь.

— Если вы бываете на реке с каждым приливом и отливом и если вам желательно выудить из реки мужчину или женщину, то вам будет очень на руку, мисс Аби, если вы сперва стукнете этого мужчину или женщину по голове, а потом спихнете в воду.

— Боже милостивый! — невольно вырвалось у мисс Аби.

— Заметьте себе! — подхватил Райдергуд, перегибаясь через прилавок, чтобы слова легче доходили до его слушательницы, — он говорил так глухо, словно горло ему заткнули лодочной шваброй. — Я это говорю, мисс Аби! И заметьте себе! Я его выслежу, мисс Аби! И заметьте себе! Я его притяну к ответу, притяну, хотя бы и через двадцать лет! Кто он такой, чтоб ему делали снисхождение ради его дочери? А у меня разве нет дочери?

С этим красноречивым монологом, к концу которого он, как видно, совсем захмелел и уже не мог скрыть своего озлобления, мистер Райдергуд взял свою кружку пива и, пошатываясь, направился в распивочную.

Старика Хэксема там не было, зато налицо был целый выводок питомцев мисс Аби, которые проявляли величайшее послушание, когда требовалось обстоятельствами. Как только часы пробили десять, мисс Аби появилась в дверях и произнесла, обращаясь к субъекту в порыжелой куртке:

— Джордж Джоунс, тебе пора домой! Я обещала твоей жене, что ты придешь домой вовремя! — Джоунс покорно встал с места, попрощался со всем обществом и ушел. В половине одиннадцатого мисс Аби снова заглянула в дверь и, как только она сказала: — Уильям Уильямс, Боб Глемор и Джонатан, вам всем пора домой! — Уильям, Боб и Джонатан не менее покорно пожелали всем доброй ночи и испарились. Еще удивительнее было то, что некий тип в клеенчатой шляпе и с распухшим носом, после долгих колебаний заказал еще стакан джина с водой, и когда мисс Аби, вместо того чтобы выслать ему этот стакан, вышла сама и сказала: — Капитан Джой, вы уже выпили, что полагается, а больше пить вам вредно, — то капитан только крепко потер колени и посмотрел на огонь, но не промолвил ни слова, зато остальная компания хором поддержала мисс Поттерсон: «Да, да, капитан, мисс Аби правду говорит; послушайтесь ее совета, капитан!» Бдительность мисс Аби ни в коей мере не была ослаблена такой покорностью, но даже еще усилилась: обведя взглядом почтительные лица своих учеников и обнаружив еще двух молодых людей, нуждавшихся в назидании, она немедленно преподала им это назидание: — Том Тутл, молодому человеку, который через месяц женится, пора уже идти домой и ложиться спать. И напрасно вы его толкаете под бок, мистер Джек Маллинз, я и вам то же самое скажу: ведь я знаю, что завтра вам надо с раннего утра на работу! Спокойной ночи, будьте оба умниками!