— Тронете нас и оба окажетесь изменниками! Мы служим королю!

Когда в ответ драконы подняли клинки, Арклет сбил их в сторону. Рун бросилась стражникам под ноги в кувырке, который сшибил их с ног с диким звоном оружия и доспехов, освобождая Арклету путь к дверям.

Он побежал, таща за собой Шторм. Рун воскликнула:

— Я сразу за тобой! Быстрее!

Спустя несколько безумных мгновений они вместе выбежали из дворца в яркое солнечное утро.

Младший дворцовый сенешаль Корлет Фентабль и так за последние несколько дней много времени проводил разгневанным, но сейчас он разозлился по-настоящему. Боевые маги и бесчисленные драконы сновали туда-сюда, и никто из них не оставался на месте достаточно долго, чтобы выслушать его приказы. Он хотел, чтобы кто-то разыскал лорда Арклета Делькасла, а кто-то — юную девушку, которую пустили сегодня во дворец, хотя и не должны были, и…

Он как раз собирался испустить полный ярости рёв и чем-нибудь кого-нибудь ударить, когда знакомая мерцающая тень, которая была очень похожа на висевший в Зале Героев портрет Алусейр Накации Обарскир, Стальной принцессы, шагнула к нему и заявила:

— У меня есть приказы для тебя, Фентабль. Не надо делать ничего того, о чём ты тут бормочешь. Вместо этого хоть раз займись чем-то полезным. А именно, отправляйся в Зал Правосудия с достаточным числом магов, чтобы усыпить самых буйных. Затем обезоружь всех остальных, вызови целителей из храмов, и успокой всех выживших дворян, посетивших Совет, прежде чем некоторые из них — вероятно, несколько групп заговорщиков среди них — не решат, что война с благородной династией Обарскиров приведёт Кормир к лучшему будущему!

— Лорды всегда так думают, — фыркнул Фентабль, не успев остановиться и спросить себя, зачем он вообще утруждается вести разговор с призраком. — Почему я должен заботиться о твоих дурацких страхах?

— Потому что некоторые из этих лордов ждут-не дождутся, чтобы казнить всех боевых магов — и царедворцев — каких только смогут найти, — спокойно ответила ему Алусейр, — и потому что к твоим дурацким страхам сейчас добавится вот это.

Она шагнула в то же самое место, которое занимало его тело — окутав сенешаля невыносимым холодом, от которого его лицо посерело, застучали зубы, а сам он сильно затрясся.

Когда всё начало темнеть и он упал, она шагнула в сторону, посмотрела на задыхающееся тело и весело сказала:

— А теперь вставай, чтобы я могла сделать это снова, сэр Фентабль. Ты пока ещё недостаточно пострадал. Ты ещё не начал умолять.

К изумлению Арклета, Амарун повела его вдоль наружной стены дворца к воротам конюшен, где они обнаружили, что ряды стражников пропали, оставив на посту лишь одного взволнованного конюха и молодого и одинокого на вид пурпурного дракона.

— Что происходит? — резко спросил у них дракон.

— Драка на Совете, — мрачно ответил Арклет, поднимая свой меч, чтобы показать яркую кровь на клинке.

Молодой солдат посмотрел на неё, и кажется, ему стало немного дурно. Его копьё дрожало, когда он поднял его, угрожая Арклету.

— Вы потребуется опустить это, лорд, и…

— Мне потребуется, чтобы ты перестал глупить и как можно быстрее отправился в Зал Правосудия, — прорычал Арклет. — Они пытались убить короля! И кронцпринца тоже. Некоторые из старых лордов, вот так, и сейчас они во дворце и на свободе, и большая часть размахивает мечами. Беги!

Юный дракон испуганно посмотрел на него — и бросился во дворец.

Оставив ворота и освободив им путь в королевские конюшни. Конюх взял ноги в руки и убежал, когда Арклет только показывал свой клинок.

Рун прошла в ворота.

— Нам потребуется лошадь. Шторм какое-то время не сможет передвигаться самостоятельно.

— Ты же Эльминстер, не так ли? — спросил Арклет, пытаясь догнать её с перекинутой через плечо Шторм. — Что ты сделал с Амарун?

Рун повернулась, обнаружила его меч у своего горла и немного грустно улыбнулась Арклету.

— Нет, Арклет, это я, — она устало покачала головой. — Даже если я — старый волшебник, если ты убьёшь свою Амарун — ну, ты убьёшь свою Амарун, не так ли?

Зарычав, Арклет убрал меч.

Вместе они шагнули в тёплые, окутанные сумраком конюшни. В каждом стойле находилась лошадь, но Арклет и Рун не встретили стражи и заметили удивительно малое количество конюхов — те, кого они видели, взволнованно шептались по углам.

Никто не обратил на них внимания, пока Арклет перехватил бесчувственное тело Шторм и позволил Амарун повести себя глубже в конюшни.

Когда она зашагала слишком быстро, он выбросил руку и схватил её за запястье.

— Я тебя не брошу. Что бы ни случилось с домом Делькасл или Драконьим Троном, будь то Вангердагаст, Эльминстер или призрак Азуна Четвертого, что говорил через тебя в зале, когда ты встала и закричала, я… я… проклятье богов, Амарун, я люблю тебя!

Рун развернулась. Её глаза сияли. Он обхватила его руками, поцеловала так, будто хотела взять в рот всё его тело целиком, и выдохнула:

— А я люблю тебя, так что давай поспешим!

Они поспешили.

— Так, — пропыхтел Арклет, пока мимо мелькало одно стойло за другим, — ты… сейчас ты это на самом деле ты, Рун? Как мне определить?

Его госпожа подмигнула ему.

— Доверие, лорд Делькасл. Доверие. Верь мне, когда я говорю, что я — на самом деле Амарун Белая Волна, чьими танцами ты так часто наслаждался и которая прямо сейчас тебя поцеловала — и призналась в любви в ответ. Какие-то принципы у меня всё-таки есть.

Она указала на расслабленное лицо и раскрытый рот Шторм, внутри которого, как она знала, клубилась в диком безумии пыль.

— Касательно его я не так уверена.

— Это была ты? Ох, это хорошо, — ответил Арклет, чувствуя неловкость. — Скажи мне, Рун, какую лошадь мы ищем?

— Любую хорошую и выносливую, которая сможет понести Шторм и не бросаться на нас, — немного беспомощно сказала она. — Я не разбираюсь в лошадях.

— Ага, — сказал Арклет, разворачивая её кругом. — Вон там, позади. Возьмем самую подходящую из осёдланных — их по приказу посменно держат наготове.

Он выбрал лошадь постарше, сонную на вид, и использовал длинные поводья, чтобы привязать к седлу Шторм. Пока он этим занимался, лошадь стояла смирно, так что Арклет решил, что она им подойдёт, и вывел из конюшен.

На воротах они столкнулись с новыми и задыхающимися после бега стражниками и боевыми магами, которые бросили на них — и на привязанное тело Шторм — весьма ошеломлённные взгляды, но Амарун быстро сказала им:

— Это один из её симптомов — слишком много переживаний. Однажды она приняла на себя нацеленное в короля злое заклинание, и до сих пор страдает, бедняжка. В храме знают, что делать, чтобы ей не стало ещё хуже.

Прежде чем кто-то смог решить остановить их или расспросить поподробнее — например, про какой храм речь — она помахала им на прощание и вывела лошадь на людный Променад.

— Всё прошло не хорошо, — мрачно сказал король Форил Обарскир, принимая кубок огненного вина, который передала ему Глатра — сперва подозрительно принюхавшись и сделав крохотный глоток.

— Ваше величество обладает несравненным даром дипломатического преуменьшения, — резко сказала Глатра и обернулась, чтобы наградить жрецов, трудящихся над принцом Ирвелом, очередным взглядом исподлобья.

— Как он?

— Теперь остались только синяки, — успокаивающе ответил один. — Было три пореза, ни одного глубокого. Наше исцеление заставило их исчезнуть полностью.

— Сколько лордов потеряно? — сонно пробормотал принц откуда-то из-под склонившихся над ним священников.

Глатра собиралась проигнорировать вопрос, но увидела взгляд, который бросил на неё Форил, безмолвный приказ дать полный и честный ответ.

— Мы не знаем. Во-первых, стычки по-прежнему продолжаются, кто-то пытается свести старые счёты. Во-вторых, некоторые лорды тяжело ранены — по крайней мере, если судить по количеству пролитой крови — но сбежали из дворца. Смогут ли они вовремя получить жреческую помощь…