Сол повернулся и в испуге посмотрел на свои хорошо различимые на снегу следы. Третьему надо только идти по следу, он приведет его к… Треснул выстрел, пуля прошила рукав Сола. Он упал и покатился по склону, не обращая внимания на удары о камни. Снова треснул выстрел, пуля выбила фонтанчик снега. Сол скатился к подножью склона и встал на ноги. Ему нельзя было останавливаться, он не мог позволить противнику прижать себя к земле. Замерзшими руками он не мог вести ответный огонь. Противник будет продолжать преследование, пока не поймает Сола на свободном пространстве и не пристрелит его с безопасной для себя дистанции.

Сол побежал. От напряжения на непривычной высоте его подташнивало. Деревья стали реже. Сол побежал вниз. Противник, чтобы не попасть в западню, должен держаться в стороне от следов Сола. Принимая во внимание такую тактику, Сол отклонялся в сторону, пробираясь дальше между валунов. Он увидел торчащую из сугроба ветку и схватил ее. Надеясь, что кусты скроют его от противника, он побежал в обратном направлении. На вершине склона он повернул в сторону соперника. Сол намеревался, сделав большой круг, обойти его и напасть со спины. В тот момент, когда Сол пересек собственные следы, он ступил на вражескую территорию. Снегопад превратил день в сумерки. Дальше, чем за десять метров, ничего не было видно. Перебегая от дерева к дереву, Сол неожиданно наткнулся на след противника.

Он просчитал свои дальнейшие действия. К этому времени соперник, наверное, уже дошел до следов Сола в том месте, где он прекратил спускаться и повернул назад. Он должен был разгадать маневр Сола и повернуть, чтобы перехватить его.

Сжимая в руках ветку, Сол вглядывался в направлении, куда вели следы противника. Он увидел скопление валунов, мимо которых тот прошел, и двинулся к ним по его следам. Сол прыгал как можно дальше, надеясь, что новые следы будут на достаточном расстоянии от старых и противник не успеет вовремя их заметить, чтобы понять, что Сол прячется за валунами. Втиснувшись между валунами, он представлял, как дальше по его плану должны развиваться события. Его преследователь, возвращаясь обратно, будет искать следы Сола и игнорировать собственные. Дойдя до валунов, он увидит выше по склону место пересечения их следов. Это отвлечет его, и он не будет готов к неожиданной атаке.

На это надеялся Сол. Было еще много других вариантов. Он не мог все контролировать. Возможно, противник не станет возвращаться по собственному следу, а будет держаться в стороне и обойдет валуны справа или слева. Или он пойдет по следу Сола. В этом случае он подойдет к валунам спереди, а не сзади, и Сол окажется на виду.

Надо было продолжать бежать, подумал Сол. Но куда? Ферма слишком далеко. В такую метель я потеряю направление. А Эрика и хозяйка? Я не могу бросить их.

Но я бы не бросил их. У них есть укрытие и карабин. А у меня — пистолет, из которого я не могу выстрелить.

И палка. Оружие в данной ситуации очень смешное. Сол дрожал от холода, он боялся, что замерзнет насмерть до того, как на него выйдет противник. Он ослаб, кружилась голова, подкатывала тошнота.

“Не верится, что я сделал это”.

Тут он понял, что противник замерз так же, как и он сам. “Он так же ослаб, как и я. Мы в одинаковом положении”.

Секунды напряженного ожидания переходили в минуты. Вокруг собирался снег, на нем собирался снег. Руки онемели. Сол не был уверен, что сможет двигаться, даже если его преследователь попадет в ловушку.

Стемнело. Скоро он совсем потеряет ориентацию, не сможет бороться с противником, не сможет найти дорогу обратно в пещеру. Сол не исключал возможность того, что, если он и дальше будет оставаться без движения, то замерзнет еще до заката.

Снег почти засыпал следы врага. Если он не сможет их различить, остается очень мало шансов, что он пройдет мимо валунов. Прошло так много времени, и Сол начал подозревать, что противник пошел в другом направлении. Или он больше не мог выносить этот холод и решил попробовать добраться до фермы.

“Я должен двигаться, надо заставить работать мышцы!” Терпение лопнуло. Сол шагнул из своего укрытия, посмотрел направо… И оказался лицом к лицу с врагом. Тот как раз подошел к валунам и внимательно осматривал склон. Они оцепенели от неожиданности. Холод притупил рефлексы. Сол замахнулся палкой. Мужчина поднял пистолет. На ветке был сучок длиной с палец. Он вошел в правый глаз противника. Брызнула кровь. Мужчина душераздирающе закричал. Сол ударил с такой силой, что сучок, сломав кость глазницы, вошел в мозг. Мужчина замахал руками, будто пытался взлететь. Он еще продолжал кричать, но это был уже моторный рефлекс. Потом умолк. Рот его все еще был открыт, он выронил пистолет и схватился за палку. Потом встал на цыпочки, уронил руки и, глядя на Сола оставшимся глазом, упал.

Ветка торчала из его лица. Страх, отвращение, холод, усталость и высота сделали свое дело. Сола вырвало. Казалось невозможным, что его замерзший желудок может столько из себя исторгнуть. Сол, шатаясь, подошел к своему бывшему укрытию между валунов, согнулся и упал на колени. Земля качнулась в одну сторону, потом в другую, Я здесь погибну, подумал он. Я победил, но погибну. Отвращение к тому, что он вынужден был сделать, переросло злость — на себя, на ситуацию, на погоду, на слабость! Он поднял голову и закричал, протестуя:

— Нет! Я не собираюсь умирать! Этого не будет, я не сдался!

Он поднялся на ноги, оттолкнулся от валуна и побрел по заснеженному склону. Перед ним возникало лицо Эрики, потом сына. Он хотел жить. Но не для себя.

Для своей семьи.

Плечи окаменели, ноги были как бревна, но Сол упорно поднимался по склону. Потом по следующему. Снег залеплял глаза. Он потерял равновесие и упал, поднялся и снова упал.

Пополз.

Выше.

Дальше.

Сознание было замутнено, но, почувствовав более сильные порывы ветра, он понял, что добрался до склона, на котором уже не росли деревья и который вел к голому, каменному плато.

Оно казалось бесконечным. Ощущение было такое, что чем больше он прикладывает усилий, тем меньшее расстояние преодолевает. На карачках Сол подполз к камням, ударился головой, попробовал перелезть через них, не смог и понял, что это стена.

Стена в конце плато.

Дверь. Если память не обманывает его, дверь должна быть в этой стене. Но где? Справа или слева? Совершенно потеряв ориентировку, он мгновенно принял решение и пополз влево.

Сол почти прополз мимо двери, когда до него дошло, что это такое. Окоченевший, он скребся в дверь, обламывая ногти.

— Эрика, это Сол. Ради Бога, Эрика. Снег превратился в теплое одеяло. Он укутывал Сола. Дверь открылась, Сол повалился вперед.

Он тяжело упал на каменный пол. Закричала Эрика.

Сначала ему показалось, что испуганное лицо Эрики, склоненное над ним, было таким же видением, которое, как маяк, вело его сквозь метель. Но остатки затуманенного сознания подсказали Солу, что он все-таки добрался до пещеры, и ему открыли дверь.

Потом он увидел шипящий источник света. Керосиновый фонарь. Его почти волшебный свет освещал полки с консервами и бутылками воды, белую пластиковую коробку с красным крестом, куртки, рубашки, носки, штаны, радиопередатчик.

Потом, и это было самым главным, Сол почувствовал тепло. Оно причиняло боль. Он корчился и стонал, когда Эрика подтаскивала его к фонарю. Сол осознал, что рядом с фонарем стоит керосиновая печка, от которой наружу выведена труба. Он сжался от жалящего тепла и болезненных прикосновений Эрики. Сол пытался сопротивляться, но был бессилен.

Хозяйка фермы захлопнула дверь, подбежала к Солу и дотронулась до его лба:

— Слишком низкая температура. Тело не может согреть себя. Сол понял. В его теле была как бы печка, и если печка переставала работать, внешнее тепло уже не могло ему помочь. Оно должно было идти изнутри. Надо было заставить печку снова вырабатывать тепло.

— Он умрет, если…