- Привет, сын. Это я, твой папа.

- Привет, что-то случилось? Последний раз ты звонил сюда, когда тебе нужны были деньги на твой новый бизнес, - говорю ему, скрежетя зубами.

Дело в том, когда я был еще подростком, а мама тусовалась с новым хахалем, мне приходилось заботиться о себе самому.

Отец вечно уходил играть в покер со своими друзьями, даже не покормив меня или не спросив, как мои дела. Он просто уходил играть, а через какое-то время, когда его карманы пустели, он прибегал к моей матери и просил денег, уверяя, что вернет в ближайшие дни. Она верила ему и давала все, что у нее было, лишь бы он не трогал ее.

Я будто был для них третьим лишним. Поэтому, когда мне исполнилось восемнадцать лет я убежал из дому и поселился с Лэнксом. Он - был моим домом. Теперь, после того, как Лэнкс сбежал, а я отсидел шесть лет, у меня нет дома. Эта лачуга - единственное, что осталось у меня. И теперь я здесь.

Что нужно было моему "любимому" папочке от меня - я не знал.

- Слушай, Шай, - начал он, заикаясь.

С самого детства он называл меня Шаем, даже если это было не мое имя. Либо у него были проблемы со слухом.  Спорить с ним об этом просто не было смысла, мне не нужны были проблемы. Я вздохнул и начал слушать очередную историю от него.

- Может как нибудь встретимся с тобой, а? Я так долго тебя не видел. Расскажешь мне, что у тебя случилось за эти годы... Судя по твоему надломленному голосу, ты повзрослел...

Я закрываю глаза и потираю пальцами переносицу. Я так устал от этого, что становится тошно. Когда он  прекратит меня преследовать?

- Я очень занят, па.   У меня новая жизнь... Жизнь, где я не думаю о прошлом. Почему бы тебе не сказать о своей проблеме прямо? - твержу ему натянуто. Он откашливается и долго молчит.

- Если что, то я на том же старом месте, где и был, парень. В любом случае буду рад с тобой встретиться. Даже если ты обо мне другого мнения.

Через минуту он повесил трубку, а я еще долго смотрел на потрескивающие стены и облупленную краску. Я знал, что ему нужно, но сейчас мне не хотелось с ним встречаться. Рана была еще свежа.

Проснувшись от прохлады, блуждающей по комнате, я открыла веки и посмотрела по сторонам. Я все ещё находилась у него дома, чёрт возьми. Проведя рукой по пустой подушке от себя, в груди начинает все сжиматься. Остаётся неприятный осадок и, наконец, я хмурюсь. Шон покинул меня и сбежал по своим делам.

Ну конечно, кто бы сомневался...

Я медленно потягиваюсь, ощущая под собой мягкость простыни и глубину подушки. Приятно по утрам вдыхать запах свежего постельного белья. От детских воспоминаний меня все ещё колотит. Я очищаю голову от плохих мыслей, приподнимаясь, натягиваю одеяло на себя и иду на поиски какой-нибудь майки.

После пяти минут поисков, я нахожу - конечно, не совсем по размеру - мужскую чёрную рубашку. Я усмехаюсь и быстро переодеваюсь, не жалея о последствиях. Когда застегиваю рубашку, не спеша начинаю поглаживать ворот рубахи, пока запах чего-то крепкого не ударяет мне в ноздри, опьяняя.

Может быть он одевал эту рубашку только по праздникам? Судя по запаху он, наверное, в ней даже спал. По коже вдруг пробегают мурашки, отчего снова хмурюсь.

Умывшись, выхожу из ванной комнаты и слышу недовольные голоса за дверью. Я медленно дохожу до  перил лестницы, заметив спину Шона. Он разговаривает по телефону, но не видит меня. Это хорошо.

Он явно напряжен. Это видно по тому, как его костяшки пальцев белеют при  каждом следующем слове, доносящимся из трубки. Я спускаюсь ниже, прислушиваясь к словам. Половину разговора Райдер молчит, затем со всей силы пробивает стену кулаком, чертыхаясь.

Я подпрыгиваю и неожиданно для себя вскрикиваю. Шон замирает и резко оборачивается. Когда наши взгляды встречаются, он выдыхает и опускает голову, запуская руки в свои густые волосы.

Я делаю шаг вперёд и подхожу к нему. Шаг за шагом становится трудно дышать, а сердце неимоверно бьется в груди, готовое вот-вот  выпрыгнуть. Он тянет волосы, будто намеревается вырвать их.

- Проклятье! - шепчет он, измеряя шагами небольшой промежуток между дверью и лестницей. Я молча наблюдаю за ним, за его действиями и мимикой, но ничего не могу понять. Кто это был и почему он ведёт себя так? Он продолжает ходить из угла в угол.

- Кто это был? - неуверенно спрашиваю его, пытаясь поймать его взгляд. Но он смотрит в пол и не хочет ничего говорить. Он все ещё продолжает проклинать себя и весь этот мир.

Меня начинало это доставать, тогда после очередного его забега к лестнице, я ловлю его, сильно сжимая его плечо. Только тогда он поднимает на меня свои стеклянные глаза, хмуро разглядывает меня с ног до головы и останавливается.

- Скажи мне. Что это было? - Я перевожу взгляд на настенный телефон возле двери. Шон разглядывает стену пару минут, затем снова смотрит на меня.

Над нами нависает тишина, а потом Шон, наконец, вздыхает, закрывает глаза и качает головой.

- Просто не интересное дерьмо, от которого я хочу сбежать, - глухо отвечает парень, почти сгорбившись.

Я молчу и изучаю его. Его что-то задело после того, как он поговорил с незнакомцем по телефону. Уж точно это был не разговор по душам.

- Кто это был? Ты расскажешь мне?

Шон делает глубокий вдох и пожимает плечами. Он стряхивает мою руку со своего массивного плеча и отходит в сторону.

- Нет. - Он минут десять стоит по середине комнаты, не оборачиваясь, молчит.

Я надеюсь, он что-нибудь скажет или снова откинет какую-нибудь очередную грязную шутку. Но в итоге, Шон склоняет голову полубоком, поворачивая, и косо глядит на меня, произнося:

- Мне нужно кое-куда уехать на несколько часов. Будет лучше, если ты будешь сидеть здесь, пока я не вернусь. Для твоего же

Не успеваю что-либо предъявить в свою защиту, он выходит и закрывает дверь. Я издаю недовольный рык, взрываясь изнутри. Ну почему он такой сложный?

После долгих пятнадцати минут за рулём, я паркую грузовик возле старого, но довольно уютного на вид, дома. В окнах светит огонёк. Я молча выхожу из грузовика и прячу руки в карманы джинс. Сегодня это случится. Другого шанса не будет. Я должен узнать, зачем я понадобился своему отцу.

На самом деле мне не очень то и хотелось уходить из дома в таком настроении. Уходить от неё.

Она была такой сонной и чертовски прекрасной в моей старой чёрной рубашке от Armani. Я давно её не носил - практически десять лет прошло с того дня. Но когда я увидел эту рубашку на Хло, мне хотелось обнять эту девушку и никуда не отпускать. Господи, почему я так себя веду? Порой я даже сам себе удивляюсь.

Когда я поднялся по ступенькам, постучал в дверь. Сердце перестало стучать. Дыхание остановилось. Понадобился один единственный стук - и я вижу его. Копия меня самого, но более взрослого. Более опытного.

- О, Шон. По правде говоря, я был уверен, что ты не придёшь.

Отец делает шаг в сторону, пропуская меня. Я сдержанно киваю и вхожу. Сразу в нос ударяет спиртным. Я морщусь и осматриваю его.

- Ты все ещё живёшь по своим правилам? - усмехаюсь я. Теперь я могу заявить об этом прямо. Он откашливается, закрывает дверь и чешет подбородок в задумчивости.

- Ха, ну,  от некоторых привычек не так просто избавиться, ты ведь и сам это знаешь, - говорит он, усаживаясь в кресло.

Он долго смотрит мне в глаза, пытаясь разглядеть во мне что-то своё. Он всегда так делал. Он мог видеть во мне только себя, потому что хотел. В таких случаях мне не хватало матери. Не хватало материнской любви и ласки. Как и не хватает сейчас. Опять же - слишком поздно...

Я медленно сажусь напротив него, когда отец предлагает мне сесть рядом. Я все равно тут не надолго. Он скрещивает руки перед собой и наливает стакан пива.  Поднимает его и протягивает мне в надежде, что я возьму. Я лишь качаю головой.