– Не знаю. Боюсь, у вас ничего не получится, если она поймет, что это я вас прислала. Но я вечно была бы вам благодарна. На ее собственных условиях. Иначе она ни за что не захочет. Я дам вам ее адрес, но постарайтесь… не питать слишком больших надежд.

Миссис Уинтли убрала поднос с остатками завтрака с колен Пейдж на стол.

– Я оставлю вас, чтобы вы могли спокойно принять ванну и одеться. О, Ванс оставил вам утром записку, – она положила ее на туалетный столик, улыбнулась и вышла из комнаты.

Пейдж выпрыгнула из постели, развернула записку и пробежала ее глазами.

«Доброе утро, – писал Ванс. – Надеюсь, что вы хорошо отдохнули, потому что сегодня вечером нам придется развлекаться изо всех сил, иначе тетя Джейн начнет спрашивать, что случилось. Жду вас в «Пьерре» на ленч к часу, а затем мы отправимся за обручальными кольцами. Ваш Ванс.»

Пейдж нахмурилась, дойдя до подписи, и задумалась, что же могло значить слово «ваш» перед именем. Хотя в записке вроде бы ничего особенного не было, Пейдж почему-то не бросила ее в корзину для мусора. Вместо этого, она тщательно сложила ее и убрала в сумочку.

– Да… – с глубоким вздохом сказала Пейдж, когда Ванс закончил описывать ей события, которые стали известны прошлой ночью. – Мне лучше позвонить Лесли прямо сейчас и заверить ее, что со мной все в порядке.

Ванс рассмеялся.

– Я думаю, она как минимум решила, что вас украла банда гангстеров. Если вы ее не успокоите, то она, чего доброго, явится в Нью-Йорк, чтобы застрелить меня. Она совершенно решительно объявила, что выходит на тропу войны.

– Она очень милая и, без сомнения, понравится вам, если вы познакомитесь. Но, по крайней мере, мы знаем теперь, что она не имеет никакого отношения к нефритовому кулону, – Пейдж взяла кулон в руку и погладила пальцами его поверхность. Но кто и как, и самое главное, почему мне?

– Прежде всего, я хотел бы забрать у вас эту вещицу, чтобы наши специалисты изучили ее как следует в лаборатории. Вы не возражаете? Нет, нет! Не сейчас Здесь слишком людно. Позже.

– Значит, после ленча.

– После ленча мы первым делом двинемся в банк.

– В банк?

– Да, конечно, – Ванс старался не отвлекаться от дел, которые предстояло выполнить, но чувствовал, что с трудом может сосредоточиться на чем-либо ином, кроме этих темно-синих глаз и ослепительной улыбки. – Вам необходимо пополнить ваш гардероб, и для этой цели Маркхэм открыл для вас счет здесь в Нью-Йорке. Ваши чеки примут в любом магазине, куда вы отправитесь с тетей Джейн. Она заверила меня, что будет рада составить вам компанию в походе по магазинам и представить вас в нескольких хороших местах, и все такое в том же духе.

– Она так добра, неправда ли, что возится со мной, когда сама так несчастна.

– Несчастна? – удивленно переспросил Ванс. – Я всегда полагал, что тетя Джейн вполне удовлетворена жизнью.

– Ни одна женщина не может быть полностью удовлетворена жизнью, если только… если только она настоящая женщина. Ей необходимо, чтобы ее любили, иначе ее удовлетворение никогда не будет полным. Ваша тетя, Ванс, чувствует себя совершенно несчастной из-за Марты.

– Она говорила с вами о Марте? Она действительно говорила о ней? – Ванс не мог скрыть изумления.

Пейдж кивнула.

– Марта ушла из дому, поскольку почувствовала, что ею начинают управлять слишком настойчиво, что мать пытается думать, жить и действовать за нее. И теперь она отказывается принимать от матери какую-либо помощь, доказывая, что может прожить без нее, – сказала она.

– Вы хотите сказать, что тетя Джейн знает, где живет Марта, и что она пыталась ей помочь?

– Да, у Марты есть жилье в Виллидже. Тетя Джейн нанимала частного детектива, чтобы это узнать.

– Ну, – выдохнул Ванс, – вам за одно утро удалось узнать больше, чем мне за все пять лет. Но как же вам удалось?

Официант принес им жаровню, в которой лежал цыпленок, приготовленный с соусом кэрри. Когда он отошел, Пейдж сказала с искренней признательностью:

– Я так рада, что тетя Джейн не позволила мне наедаться на завтрак.

Ванс расхохотался.

– Да вы любите поесть! – шутливо обвинил он ее.

– Любой на моем месте полюбил бы, когда перед ним стоит такое блюдо. А я еще думала, что в Сан-Франциско отличные рестораны.

– Вы еще ничего не видели, – похвастался он. – Хорошо, каждый вечер мы будем пробовать новую национальную кухню. Мы превратим еду в настоящее приключение.

Пейдж, торопливо опустив глаза в тарелку, с удивлением подумала, что даже автомат с гамбургерами в присутствии Ванса станет приключением. Никогда она не испытывала ничего подобного, когда была с Джерри.

Ощущая неловкость и чувствуя, как предательская краска выступает на ее щеках, она торопливо сказала.

– Ванс, я не могу дождаться, когда избавлюсь, наконец, от этого кулона, каким бы красивым он не был. С ним что-то не так. Если и было что искать в моей комнате в Сан-Франциско, то именно его. Ведь вы сказали, что пострадала только моя комната.

– Судя по тому, что ваша хозяйка передала миссис Тревор.

– Значит, это опять была женщина в коричневом. Та, что пыталась – я совершенно уверена в этом – пробраться в мою комнату. Я чувствовала, как у меня в руке поворачивалась дверная ручка, чувствовала, как задвигался пол под ногами, когда она пошла вниз, – Пейдж вздрогнула, и ее глаза расширились, когда она снова вспомнила момент пережитого страха.

– Я не знаю, кто это был, но мы постараемся сделать все возможное, чтобы это выяснить. Что вы закажете на десерт? Ничего?.. Вы уверены? Тогда нам лучше поторопиться и заняться делами.

В такси по дороге в банк Ванс спросил:

– Пейдж, кто были те друзья, которые рекомендовали вам устроиться на работу к Маркхэму?

Ослепительная улыбка погасла… Она, словно упала с неба на землю, настолько не соответствовал этот вопрос ее мечтательному настроению. Ее отношения с Вансом походили на дымовую завесу, за которой ничего не было. Даже доверия, горько подумала она, рассердившись на себя за то, что уже невольно начала рисовать перед собой картины нового, радужного будущего.

– Один из них, – сказала она таким холодным тоном, что Ванс посмотрел на нее с удивлением, – Тед Харвест, Теодор Харвест, который работает в Сан-Франциско. Другой – Норман Грэхем, его недавно перевали в нью-йоркское отделение компании.

– Что вы можете мне о них рассказать? – спросил Ванс.

В его голосе не осталось и следа от теплых и дружественных интонаций, которые звучали всего несколько минут назад. Рядом с ней сидел совершенно незнакомый человек, приступивший к своей работе.

– Не многое, – она старалась говорить отстраненно. – Я знаю их через Элис и Хелен, двух самых дорогих мне подруг, не считая Лесли, конечно. Просто до того, как я уехала в Перу, мы все были вместе. Элис вышла замуж за Теда Харвеста. Видимо, их брак дал трещину, потому что последнее, что я о ней слышала, – она уехала в Нью-Йорк одна. Хелен была помолвлена с Норманом Грэхемом, но затем их помолвка расстроилась. Он сейчас работает в Нью-Йорке. Я хочу, чтобы кое-что было вам абсолютно ясно, Ванс. Мне неизвестно ничего, что могло бы бросить на них тень. Они оба мне нравятся, и я ни на минуту не допускаю, что они способны предать страну или выкрасть секреты компании «Маркхэм Электроник».

Ванс смотрел на нее, и ее поведение сбивало его с толку. Такси подъехало к банку, и он вышел, чтобы подать ей руку. Служащий в банке без всяких задержек отрыл счет на имя Пейдж. После того как Пейдж заполнила все необходимые документы, получила чековую книжку и обменяла свой первый чек на наличные, Ванс взял ее под руку и повел по Пятой авеню.

Несмотря на ее протесты, он, не останавливаясь перед изумительно украшенными витринами, тащил ее вперед.

– Не сейчас, – сказал он ей. – Мне надо возвращаться в офис, но прежде мы должны выбрать вам обручальное кольцо.

– Ванс, мистеру Маркхэму не надо было переводить на мой счет такую крупную сумму денег.